75 лет назад – Красная армия на пути от освобождённого Киева к государственной границе СССР


Освобождением Киева 6 ноября 1943 г. завершился первый этап Киевской наступательной операции 1-го Украинского фронта, которым командовал генерал армии Н.Ф. Ватутин. В течение последовавшей недели войска фронта, отбрасывая противника на запад, овладели Фастовом, Житомиром и рядом других городов. «Широкий и глубокий клин, вбитый русскими в немецкую оборону, – оценивал ситуацию немецкий генерал Ф. Меллентин, – грозил отсечь группу армий "Юг" от группы армий "Центр"».

Фельдмаршалу Э. Манштейну, главнокомандующему группой армий «Юг», удалось спешно сосредоточить в районе Житомира 15 дивизий, в том числе 8 танковых и моторизованных, используя которые гитлеровский военачальник, начиная с 15 ноября, нанес два мощных контрудара.

Первый и главный – из района юго-западнее Фастова на Брусилов, второй – из района южнее Черняхова на Радомышль. Немецкое командование рассчитывало рассечь нашу наступающую группировку, с выходом в район Киева отрезать советские войска от переправ через Днепр, затем разгромить их и восстановить утраченное положение по правому берегу Днепра.

В ходе боёв советским войскам пришлось вновь оставить Житомир, Фастов, Брусилов и некоторые другие города. Главной целью Манштейна был Киев: именно туда рвались недавно изгнанные из украинской столицы гитлеровские дивизии.

Чтобы ни в коем случае не допустить такого поворота событий, Н.Ф. Ватутин приказал подчинённым ему 38-й (командующий – генерал К.С. Москаленко), 40-й (генерал Ф.Ф. Жмаченко) и 3-й гвардейской танковой (генерал П.С. Рыбалко) армиям перейти к обороне на фронте Житомир, Фастов, Триполье. С 13 ноября началась Киевская оборонительная операция.

Лишь войска правого крыла фронта продолжали наступление. 17 ноября 60-я армия генерала И.Д. Черняховского освободила Коростень, а на следующий день 13-я армия генерала Н.П. Пухова во взаимодействии с партизанским соединением генерала А.Н. Сабурова – Овруч. И все же главной задачей фронта оставалось отражение вражеского контрнаступления в направлении Киева.

В условиях, когда враг владел инициативой и обладал большим превосходством в танках, выполнение этой задачи было сопряжено с повышенными трудностями. Войска вермахта широко маневрировали, изменяя направление ударов, в сражение постоянно вводились всё новые резервы. Не считаясь с потерями, гитлеровское командование било танковыми группировками на узком участке фронта, стремясь выявить слабые места в советской обороне.

Бои носили ожесточённый характер и шли почти непрерывно. Положение дел усугублялось тем, что из-за неблагоприятной погоды авиация 1-го Украинского фронта почти не летала, за три дня с 16 по 18 ноября она смогла выполнить менее 90 самолётовылетов – ничтожно мало.

Генералу армии К.К. Рокоссовскому, командовавшему Белорусским фронтом – правым соседом 1-го Украинского фронта, позвонил озабоченный сложившейся ситуаций И.В. Сталин и приказал немедленно выехать к Ватутину в качестве представителя Ставки, на месте разобраться в обстановке и принять меры к отражению наступления врага. В случае необходимости Верховный предписывал Рокоссовскому вступить в командование 1-м Украинским фронтом, не дожидаясь дополнительных указаний из Москвы.

Полководцы знали друг друга давно: когда в июле 1940 г. Константина Константиновича после освобождения из заключения направили в Киевский особый военный округ (КОВО) командиром 5-го кавалерийского корпуса, Николай Федорович был начальником штаба КОВО. Рокоссовский всегда отзывался о Ватутине с большим уважением: «Высокообразованный в военном отношении генерал, всегда спокойный и выдержанный».

И вот им пришлось встретиться вновь, но в совершенно иной обстановке. Разговор, как вспоминал Рокоссовский, поначалу не складывался. Ватутин превращал разговор в доклад провинившегося подчинённого начальнику. Натянутость исчезла лишь тогда, когда командующий Белорусским фронтом прямо заявил, что он прибыл не для расследования, а с тем, чтобы помочь общими усилиями преодолеть трудности, испытываемые соседом.

Ватутин воспрянул духом. Тем более что в сложившейся ситуации не было чего-то страшного. По мнению Рокоссовского, командующего 1-м Украинским фронтом подвела излишняя осторожность. Боясь рисковать из-за близости Киева, Ватутин лишь оборонялся и тем самым отдал инициативу врагу. Когда же Николай Федорович, прислушавшись к совету, стал действовать активно, он, как отзывался Рокоссовский, «блестяще справился с задачей, нанес такие удары, которые сразу привели гитлеровцев в чувство и вынудили их спешно перейти к обороне».

Однако одно личное замечание Рокоссовский своему соседу всё же сделал. Его удивила система работы Ватутина: тот брался за дела, которые входили в круг обязанностей не командующего, а начальника штаба – редактировал приказы и распоряжения, вёл телеграфно-телефонные переговоры с армиями и штабами.

Это отвлекало, делало и без того напряжённый режим работы командующего изматывающим. «Сказывается, что долго работал в штабе, – смущённо пояснил Николай Федорович. – Вот и не терпится ко всему свою руку приложить».

В конце концов, Рокоссовский доложил Сталину, что Ватутин как командующий фронтом «находится на месте и войсками руководит уверенно», необходимости в его замене нет.

Старые боевые товарищи распрощались очень тепло. «Настроение свое Ватутин выразил в крепком-крепком рукопожатии», – вспоминал Рокоссовский.

И основания для оптимизма были. Используя резервы Ставки, командующий 1-м Украинским фронтом выдвинул и развернул прибывшую в его распоряжение 1-ю гвардейскую армию (генерал В.И. Кузнецов) в составе трёх корпусов. Одновременно 60-я и 38-я армии были усилены соответственно пятью и шестью артиллерийскими полками – а при нелётной погоде именно артиллерия становилась главным средством борьбы с немецкой бронетанковой техникой.

К исходу 25 ноября на наиболее опасных участках фронта в обороне действовало 64% имевшейся на фронте артиллерии Резерва Верховного Главного командования, более половины стрелковых соединений и все танковые корпуса и бригады.

Эти меры командования фронтом позволили сразу и значительно повысить устойчивость обороны. В последующие несколько дней в полосе 38-й армии был нанесён сильный контрудар, который хотя и не смог полностью восстановить положение, сложившееся на 15 ноября, тем не менее позволил стабилизировать обстановку на киевском направлении.

За две недели тяжелейших боев враг так и не сумел выполнить свою главную задачу – прорваться к Киеву и Днепру. К 30 ноября фронт стабилизировался на рубеже восточнее Черняхова, Радомышля, Ставише, Юровки.

В последующих боях, длившихся почти до конца декабря, войска 1-го Украинского фронта измотали и обескровили крупную танковую группировку врага, нанесли ему тяжёлый урон и создали условия для продолжения общего наступления на Правобережной Украине.

Манштейн в своих мемуарах «Утерянные победы» причину неудачи объяснил наступившей распутицей. Аргумент в устах гитлеровских генералов традиционный: им постоянно мешали то мороз, то раскисшие дороги. Хотя погода была одинаковой для обеих противоборствующих сторон.

Нет, захватчикам препятствовали иные силы: мужество и героизм советских солдат и офицеров, полководческое искусство маршалов и генералов. Обратим внимание на имена тех, кого И.В. Сталин больше всех ценил как командующих фронтами.

По свидетельству маршала Г.К. Жукова, это были К.К. Рокоссовский, Л.А. Говоров, И.С. Конев и Н.Ф. Ватутин. Троих из этой четвёрки (в дни описываемых событий Конев командовал 2-м Украинским фронтом) Ставка ВГК направила для освобождения Украины. Это были лучшие полководческие силы…

Юрий Рубцов, доктор исторических наук, профессор Военного университета Министерства обороны РФ