«Времена самохвальства прошли»
Мы должны скорбеть о малой церковности нашего народа, понимая, что при отсутствии добрых плодов, Хозяин виноградника волен отдать его кому захочет.
«Когда храм наш помещался ещё в заброшенном здании морфокорпуса, среди пономарей прихода был раб Божий Саша. Случилось ему сменить со временем место жительства и поселиться там, куда Макар телят не гонял — в самую Америку. Разумеется, ту, что Северная, и ту, что соединила полсотни штатов под одним звездно-полосатым флагом. Приехав, спустя некоторое время, домой на побывку, рассказал он нам в храме интереснейшую историю об одном священнике. Тот — негр и бывший проповедник какой-то протестантской церкви, увидел однажды икону Моисея Мурина в Православном храме. Вот так шел мимо, услышал непривычное пение, заглянул в двери, а там — лампады, сизый кадильный дым… Интересно стало. Там и увидел икону чернокожего святого. «И что», — говорит после службы, — «у вас есть святые негры?». Ему отвечают: «Есть», и присовокупляют историю о самом преподобном Моисее: как он разбойничал, как покаялся, как не считал себя за человека и смирялся перед всеми, как принял насильственную смерть в конце концов, расплатившись кровью за прежние разбои. Чернокожего проповедника все это очень «зацепило» за душу («нам не дано предугадать…»), и он начинает копать. Докапывается до Православной веры, принимает её, становится священником и начинает служить. Предки этого чернокожего батюшки были рабами. Он даже создал музей рабства, в котором показывает желающим реальные кандалы и ошейник, которые носили когда-то на себе его деды или прадеды. То есть человек он, к расовым проблемам не безразличный. И получается так, что почти весь приход у него состоит из белых, а он — чернокожий. Тест, надо сказать, еще тот на смирение. Тайный расист может жить в глубине души самого благодушного филантропа. А нужно ли доказывать, что благодушные филантропы не составляют в человечестве большинства? И в той же Америке еще во второй половине прошлого столетия не во всякий ресторан мог войти чернокожий и не на всякое кресло в автобусе сесть. И вот белая паства принимает Слово и Таинства от цветного пастыря, и сам пастырь не весть что переживает в душе, когда надевает епитрахиль и выходит на проповедь или на исповедь. По мне — очень трогательная история из современной жизни Церкви, которая со временем все более перестает носить узко-этнический характер», — пишет в тлг-канале клирик храма святителя Василия Великого Патриаршего подворья в селе Зайцево Одинцовского района Московской области, проповедник и миссионер, телеведущий митрофорный протоиерей Андрей Ткачёв.
«Церковь перестает быть религиозным довеском к национальности. Она исчезает или сокращается в размерах там, где к ней привыкли, и появляется там, где вчера еще ее не было. «Если русский, значит православный», — это уже, горюй — не горюй, не рабочий лозунг. Русский может быть и атеистом, и кришнаитом, и мусульманином. А православие может исповедовать афроамериканец, филиппинец и кто угодно. Готовы ли мы к такому развороту событий? Очевидно, не готовы», — подчеркнул священник.
«Батюшка — негр. Мы, переставшие рожать и не шибко усердствующие в трудах праведных, видим, как жизненное пространство, освоенное за минувшие столетия предками, заполняют и осваивают сыны чужих народов. К этому частично привыкли. Но с этим не смирились. Это раздражает. Но мы пока не еще не увидели, как вместо нас, разучившихся молиться, наше место в храме занимают те самые сыны иных народов, которые нас раздражают. Это будет пощечина более звонкая. Рассудим», — продолжил он.
«Православие вера одного народа или всех? Одной расы или всего человечества? Конечно, всего человечества. Свет Истинный просвещает всякого человека, грядущего в мир. Если Православие имеет вечную ценность и обращено ко всем, то может ли оно навеки закрепиться за отдельными народами и только за ними? Нет, и сто раз — нет! Окажешься ты недостойным сокровища, его другим отдадут. Получается, что националист может временно радоваться об отсутствии негров и китайцев в наших храмах и кричать против их присутствия. Ну, а православный, уж и не знаю, что должен об этом думать. По-хорошему, мы должны желать всем спасения и познания Христа. Я уверен, что белый собрат, говорящий со мной на одном языке, но безразличный к Господу Иисусу Христу, дальше от меня, нежели чернокожий собрат, говорящий на другом языке, но Господа любящий. Такова логика веры», – добавил протоиерей.
Он подчеркнул, что «мы должны скорбеть о малой церковности нашего народа, понимая, что при отсутствии добрых плодов, Хозяин виноградника волен отдать его кому захочет».
«Времена самохвальства прошли, а времена безутешного плача еще не наступили. Наступило время осмысления жизни и серьезных трудов. Представьте себе, попробуйте сердцем понять тот ужас, и шок, и метафизическую обиду евреев, которые столетиями гордились уникальным избранием, и вдруг уступили первенство множеству народов, на которые раньше смотрели сверху вниз. Мы поймем этот ужас, когда представим, что дети Индокитая, Азии и Африки, приехавшие к нам, не просто будут жить рядом, не просто составят большинство, а еще и уверуют в «нашего» Господа, придут в наши храмы и составят большинство даже и там! На исповеди вас будет ждать чернокожий батюшка, а на венчании встретит скуластый и раскосый священник. И все они будут Православные, а все это будет и благодатно, и Богу угодно. Только вот ни вы, ни я к этому готовы не будем и выбежим, чего доброго из храма — в частности, и из Церкви — вообще!» — восклицает священник.
«Вот будет оплеуха народу-Богоносцу! А между тем, по требованию христианской совести и по действию Духа Святого, мы обязаны радоваться каждому обращению ко Христу не белого, не русского человека! Мы должны и желать этого, и содействовать этому. Так не стоит ли озаботиться тем, чтобы народ наш не прекратил быть народом христианским, не утратил самоидентификации! Ведь эта утрата лица будет одновременно утратой единственного народного и исторического сокровища», — добавил он.
«То, что я говорю сейчас, имеет свойство действовать, как душ Шарко. Он и холодный, и колючий. Но говорить надо. Когда апостол Павел говорил своим сродникам по плоти, что язычники, не искавшие Бога, познали Мессию и пришли к Истине, а они — Израильтяне — ослепли и ожесточились, то он, Павел, раздражал и дразнил своих братьев по плоти. Этим раздражением он будил в них благую ревность. Он словно говорил: «Вы — сыны пророков, родственники Моисея, Давида и Самуила, потеряли первородство, отсечены, как ветвь. Покайтесь!» Так же можно сказать и нам: «Вы, бездумно повторяющие слова о Святой Руси и ничего не делающие для её реальной святости, скоро увидите новые миллионы людей, пришедших с севера и юга, и не просто живущих на земле ваших отцов, но и лучше вас её обрабатывающих, лучше вас молящихся Богу и более вас твердых в вере! Какую песню тогда запоете, и на каких масонов свалите вину за свое бездействие?» Эти слова должны раздражить нас, как раздражило евреев призвание язычников к Богу Авраама, Исаака и Иакова. Но раздражить не так, чтобы метнуться в бритоголовый расизм с элементами футбольного фанатизма, а так, чтобы мы выросли в вере и ради умножения веры без лени потрудились. Не брюзжать нужно по поводу храмового строительства, а этому строительству содействовать. Не скептические реплики отпускать по поводу преподавания Православной культуры в школе, а вложить лепту в это преподавание. И так во всем», – продолжил протоиерей.
«Ну, а так, если разбросить население Земли по цветам кожи и представить, что все люди планеты уверовали в Христа Спасителя, то получится следующая ситуация. На репрезентативной службе из условных ста человек будет тридцать китайцев, тридцать индусов, десять негров, десять арабов, десять латиноамериканцев. Ну, и десять белых европейцев. Сколько среди них будет русских? Один-два от силы. То есть количеством мы не возьмем и шапками никого не закидаем. Придется количественную убыль компенсировать качественным ростом. Ну и не забывать, что мир меняться будет и дальше, и нужно быть к этому готовыми», — заключил о. Андрей Ткачёв.