И газ тоже. На Ямале внедряют новые технологии добычи углеводородов
Казалось бы, что может быть прозаичнее — добывать нефть. Пробурил скважину и качай. Недра, однако, не всегда готовы отдавать свои богатства. Чтобы их извлечь, нужны нестандартные решения и современные технологии.
Имя на карте
Нефтяная столица Ямала — город Губкинский. Месторождений вокруг много: Губкинское, Тарасовское, Барсуковское, Комсомольское... Кстати, и город, и одно из месторождений были названы в честь одного и того же человека — советского геолога Ивана Губкина. Он в этих краях никогда не был, но в 30-х годах предсказал наличие в Восточной Сибири многочисленных залежей нефти.
Их начали разрабатывать еще во времена СССР, но далеко не везде добились успеха. На некоторых месторождениях, например, Северо-Комсомольском нефть вязкая, ее чрезвычайно трудно поднять на поверхность. Что с ней только не делали: нагревали до 400 градусов паром, качали насосами... Получалось дорого и неэффективно. Долгие годы нефтеносный пласт оставался «вещью в себе», пока в 2015 г. специалисты компании «Роснефть» не нашли оптимальное решение. Благодаря новым технологиям бурения и интеллектуальным устройствам появился экономический смысл разрабатывать «трудную» нефть!
Буровая
Вот она, красавица весом в 320 т, стоит посреди тундры в Пуровском районе ЯНАО. Буровая установка. Здесь вахтовым методом работают 60 человек со всей России. В тундру пришла весна, температура всего минус 7 по Цельсию. Правда, из-за сильного ветра воспринимается как — 20. На Ямале градусам не верят, метры в секунду важнее. Самое плохое — это — 30 с ветром. Сорокаградусный мороз, когда воздух «густеет» и перестаёт дуть ветер, переносится легче.
Труд сотрудников «Роснефти» в значительной степени механизирован. Сам процесс бурения управляется автоматизированной системой, которую установили в прошлом году. Это как «авитопилот» в самолете: задал нужные параметры и «автобурильщик» сделает все сам, специалист должен только контролировать. Новая отечественная разработка позволила сократить время бурения скважины почти на 12 часов. Экономический эффект — примерно 1,7 млн руб. на скважину. Ключевое преимущество интеллектуальной системы — безопасность. Каждые 10 миллисекунд она сканирует показатели датчиков. При достижении критических значений сама останавливает работу.
Скважина, которая лежит
Фишка последних лет в нефтедобыче на Ямале — горизонтальное бурение. Именно оно позволило «Роснефти» вовлечь в разработку такие нефтяные пласты, о работе с которыми 20–30 лет назад нельзя было и помыслить. Используя этот метод, можно аккуратно добраться в том числе до нефти, спрятанной под твердыми породами. Так, на Северо-Комсомольском месторождении добыча ведётся из скважин с горизонтальными участками протяжённостью 2 км и более. Уже пробурены 144 такие скважины.
Все в дело
Нефтеносные пласты на Ямале чередуются с залежами природного газа, воды и твердой породы. В результате вместе с нефтью на поверхности оказываются попутный газ, вода и песок.
Их отделяют друг от друга, нефть отправляют по нефтепроводу на «материк». Попутный газ после дополнительной очистки становится сырьем для нефтехимии — из него производят пластмассы, резину и другую продукцию. Времена, когда его просто сжигали, давно прошли. Ямальский газ, доля которого при добыче нефти растет, даже направляют в магистральные газопроводы. Чтобы создать нужное давление, используют турбины. Иногда это турбореактивные двигатели с лайнеров Ту-134, — еще один пример успешного импортозамещения в работе «Роснефти».
Вторую фракцию, воду, возвращают обратно под землю для поддержания в нефтеносных слоях соответствующего давления. И даже песку нашли применение — его используют для отсыпки дорог и буровых площадок в тундре. Без этого в суровых условиях Крайнего Севера ничего строить нельзя. В общем, у хорошего хозяина, как говорят в народе, даже бычий хвост — веревка.
Штопка скважин
Добыча углеводородов, как представляется многим, — царство больших машин и механизмов. Но это только на начальном этапе. А далее и «малые золотники» становятся дороги. Вот, к примеру, такой хитрый клапан (отечественная разработка): установленный в скважине, он пропускает на поверхность только нефть. Помещается на ладони, а при внедрении сулит приличные дополнительные доходы.
Есть штуковина и побольше — в полметра длиной. Композитная пробка называется. Она нужна в особенных ситуациях. Допустим, скважина исправно даёт нефть, но в один далеко не прекрасный момент что-то идет не так. Скажем, вода, у которой меньшая вязкость, вытесняет из системы нефть. А час простоя скважины — под миллион руб. убытка. Проблемный участок срочно изолируют и «лечат». Только раньше для этого использовали чугунно-алюминиевые пробки, а сейчас — из современных композитных материалов. Их преимущество в том, что неполадка устраняется не за 129 часов, как раньше, а максимум — за 3. Такие пробки используют при капитальном ремонте нефтяных и газовых скважин. Экономия от внедрения составляет порядка 1 млн руб. на скважину.
В «Роснефти» разработке передовых технологий всегда уделяли большое внимание. Поэтому после ухода из России иностранных производителей бурильного и сопутствующего оборудования ничего драматичного не случилось. Если раньше доля импортной техники составляла 10 — 15%, то теперь упала почти до нуля.
«За 2022 г. экономический эффект от внедрения инноваций у нас составил более 1 млрд руб., — говорит начальник отдела научно-технических разработок "Пурнефтегаза” (одной из "дочек” компании) Тахмез Тахмезов. — Это притом, что на научно-исследовательские разработки и испытания того, что получилось в результате, компания затратила менее 100 млн. Наши изобретатели — это и молодые люди, и сотрудники со стажем. Между прочим, премия за лучшие идеи и разработки доходит до полумиллиона рублей».