Умер последний свидетель русского исхода из Севастополя
19 октября 2018 года на девяносто девятом году жизни в Париже скончался Александр Владимирович Плотто – последний человек, который ребёноком покинул Севастополь на кораблях Русской эскадры. Об этом ForPost сообщил историк Александр Зубарев.
Александр Плотто – потомок русских морских офицеров, историк Российского Флота. В ноябре 1920 года, когда ему было всего полгода, его родители вместе со 150 тысячами русских эвакуировались из Севастополя. А Черноморский флот, реорганизованный в русскую эскадру, дошел до берегов Северной Африки и остался в порту тунисского городка Бизерта. На борту оказалось более пяти тысяч человек, среди которых были офицеры, члены команды и жены с детьми.
Его дедушка по отцовской линии, полный тезка – Александр Владимирович Плотто – адмирал, вошел в историю как первый русский командир отряда миноносцев, как вначале назывались подводные лодки Владивостокского отряда. Дед по материнской линии – Сергей Кульстрем – генерал-лейтенант флота являлся градоначальником Севастополя. А отец – офицер Черноморского флота.
В своём видеообращении к севастопольцам Александр Плотто выразил желание быть похороненным в Севастополе.
Вот текст видеообращения, которое было сделано в Париже в 2010 году Николаем Сологубовским.
Послание Александра Владимировича Плотто гражданам Севастополя
Дорогие Севастопольцы,
Я обращаюсь к вам, как один из самых старых Севастопольцев и как один из очень редких теперь оставшихся в живых, если так можно выразиться, «участников» событий 1920 года!
Я назвал себя «старым Севастопольцем», хотя моя жизнь в Севастополе была совсем короткой - меня увезли, когда мне было всего полгода. И все же я ощущаю себя Севастопольцем, ибо моими предками, корнями я связан с этим «моим родным» городом. Действительно, мои корни – это члены моей семьи, жизнь которых была связана с Севастополем.
Самый близкий – мой отец, Владимир Александрович Плотто. Он всю свою службу во флоте – до вынужденного отъезда (в 1920 году) из России, провел в Севастополе. По производству в корабельные гардемарины из Морского Корпуса, он был назначен на линейный корабль ПАНТЕЛЕЙМОН. Получив офицерский чин мичмана при объявлении войны с Германией (в 1914 году), он сразу же попал в боевую обстановку. За участие в бою ПАНТЕЛЕЙМОНА с Гебеном (немецким крейсером в Черном море), был награжден орденом Св. Анны «за храбрость». Назначен на дредноут ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ, он прослужил на нем от входа его в строй до самой его гибели после взрыва на рейде Севастополя. Этот рейд мог бы быть его могилой (так он стал бы «Севастопольцем» навеки вечныя, ... но я бы не родился!)
Самым почетным Севастопольцем из моей семьи является мой родной дед, отец моей матери, Сергей Карлович Кульстрем. В чине Капитана 1-го ранга, он переселился в Севастополь после назначения в 1909 на должность градоначальника. Оставался им до самой своей смерти в июне 1913 г., будучи уже в чине генерал-лейтенанта флота.
Я выражаю теплую и искреннюю благодарность Александру Андреевичу Зубареву - историографу Севастопольского госпиталя имени Пирогова - за присланные мне номера «Вестника Морского Врача». В одном из них напечатана его биографическая статья о жизни и смерти Сергея Карловича. Как интересно мне было узнать о деятельности моего деда помимо его прямых обязанностей: сколько занятий по попечительству и председательству разных комитетов, союзов, организаций и обществ!
Трудно мне было не испытывать гордость при чтении решения Севастополькой Думы возложить на гроб усопшего градоначальника венок с надписью «От городского самоуправления Севастополя, Сергею Карловичу Кульстрему, честнейшему человеку». А также при чтении статьи в газете «Крымский Вестник»: «У покойного было мало друзей, но зато очень много врагов... те, которые обделывают делишки, те, которым мешала неподкупная честность покойного.
Про моего другого деда, контр-адмирала Александра Владимировича Плотто, я знаю, что он служил на Черном Море с начала войны 14-го года, но он служил главным образом в Одессе. В 1916-м году он был комендантом оккупированного турецкого порта Ризе, а в 19-м, после прихода союзников в побежденную Турцию, он прикомандирован в Русскую Базу в Константинополе. Таким образом, его жизнь не была тесно связана с Севастополем, зато его сестра Наталия была замужем за командиром Севастопольского порта, контр-адмиралом Федором Алексеевичем Вяткиным, а вторая сестра, Вера, была женой флота генерал-майора Евгения Алексеевича Пастухова, брата главного инженер-механика Севастопольского порта с 1900 года, Николая Пастухова. О другом брате – Константине Пастухове – я узнал из статьи «Крымского Вестника», что он был правителем канцелярии Севастопольского градоначальства.
Немало оказалось в моей родне Севастопольцев!
А когда я женился, то сроднился тогда с еще одной морской семьей – Кущинскими. Мой тесть – Евгений Алексеевич – после производства в 1916 году из Морского Корпуса, был назначен в Севастополь, плавал на разных кораблях до самой эвакуации Черноморского Флота. А его дед, подпоручик Корпуса Флотских Штурманов, Трифон Георгиевич Кущинский, участвовал в разгроме турецкого флота на Синопском рейде и затем служил на северном укреплении в обороне Севастополя. Это была Крымская война (1853-1856 гг.), война в Севастополе.
А можно заметить, что мой прадед Карл Федорович Кульстрем тоже принимал участие в Крымской войне, – но это было в Финском заливе, – когда англо-французская эскадра угрожала Петербургу. Ведь к Крымской войне присоединяют тоже действия в Соловках и на Камчатке. Да... Крымской называют эту войну, когда на Россию напали Англия, Франция, Австрия, Сардиния и Турция. Победа в Крымской войне для вражеской коалиции означало победу над Россией.
Крым – это Россия!
А также много лет тому назад для уходящего Черноморского флота, Крым, удаляющийся в ночную мглу, – это была тоже Россия, которую мы теряли.
Да, это были скорбные дни – 1920 год! – скорбные не только для удаляющихся почти ста пятидесяти тысяч беженцев, но и для многих оставшихся на Родине. Беженцы-то теряли Россию, тогда как среди тех, кто остался, более 100 000 человек потеряли жизнь в последующие месяцы, когда в Крыму царил красный террор, которым руководили Бела Кун и другие ненавидящие Россию.
Я не хочу говорить об этих трагических днях, это – дело историков…
Я только хотел бы приблизиться к вам, в Севастополе, и разделить с вами ваши чувства. Я могу только горевать, почему я не с вами, не среди вас?
Но не как гость или турист, но среди вас как настоящий житель Севастополя.
Я вспоминаю мою юность в Бизерте (порт на севере Туниса, в Африке, куда в 1920-1921 гг. пришли корабли Русской Эскадры, покинувшей Крым), когда, еще подростком, я стал задумываться о своем будущем. Я иногда взбирался на ржавеющий корпус одного из русских кораблей, те, которые прибыли из Крыма, я устраивался в рубке старого миноносца, закрывал глаза, и наслаждался сознанием того, что я на корабле, построенном в России, корабле Российского Флота – и мечтал, мечтал… Не было бы революции, вся моя жизнь сложилась бы по-другому. Я, конечно, пошел бы по линии моих предков, отца, дедов и прадедов и пра пра пра и многих родственников (я насчитал в моей семье около 30-ти морских офицеров). Я бы пошел служить во Флот! Но это была неосуществимая мечта!
А был бы я сейчас в Севастополе, я бы встал на берегу моря, закрыл бы глаза и также помечтал бы: почему я не отставной моряк русской родины, вернувшийся после долгих плаваний в родной город на склоне лет?
Но мечты мои быстро рассеиваются….
Мыслями я возвращаюсь к скорбным дням многолетней давности. Говорить об этих днях? Собственных воспоминай, конечно, нет. По рассказам знаю, что в пути из Севастополя до Бизерты меня – шестимесячного ребенка – переносили с одного корабля на другой. Отец служил тогда на эсминце ГНЕВНЫЙ, но на переход до Константинополя его откомандировали на ПЫЛКИЙ. Проводя в Константинополе почти 3 месяца, семья перешла на недостроенный эсминец «ЦЕРИГО». Отец вернулся на «свой» корабль «ГНЕВНЫЙ», а для перехода в Бизерту семью поместили на броненосец «ГЕОРГИЙ ПОБЕДОНОСЕЦ».
Ну что же говорить о себе? Вспоминать неприятные впечатления, которые остались от осознания себя «беженцем» – «русским беженцем» – на чужбине в жизненном пути? Нет, отставим.
Долгие годы моего профессионального жизненного пути меня не покидала мысль, которая впоследствии превратилась в убеждение. А убедился я в том, что родина Россия потеряла очень много из-за «этих скорбных дней» тех далеких дней. Не говоря уже о погибших, о жертвах революции, гражданской войны, сколько живых сил, сколько умов и талантов были потеряны для России! И все они оказались в разных странах мира!
О всемирно известных эмигрантах, которые прославили свои имена в разных областях науки и техники, культуры, искусства, знают все.
Но есть и другие, о которых никогда не говорят. По роду моей деятельности, а служил я в электротехнической французской фирме, мне пришлось немало побывать в разных странах и встречать высокопоставленных лиц в области энергетики. Куда бы я ни попадал – будь то Франция, Бельгия, Бразилия, Америка или Австралия и дальше, я очень часто имел дело с русскими эмигрантами! И самых разных профессий! Это были всё люди, знания которых не служили России!
В шестидесятые годы я был тоже в Советском Союзе с делегацией французских инженеров. От этой поездки остались самые разнообразные чувства: было и чувство удовольствия, радости слышать все время вокруг себя русскую речь, смотреть в метро на русских людей, большинство из которых имели книжку в руках (такой контраст с неуютным парижским метро), радость находить столько предметов и памятников, показывающих богатство русских истории и культуры, хотя это было в стране, которая носила название – эСэСэСэР или URSS – в котором даже буква «Р» не указывала на Россию...
Были тоже и другие чувства, далеко не положительные. Но самое обидное для меня было то, что я не смог побывать в моем родном городе Севастополе, хотя маршрут нашей поездки привел нас в Ялту, так близко от Севастополя!. Но в те годы Севастополь был «закрытым городом». Как обидно было!
А какая теперь перемена по сравнению с тем временем! Как радостно, что всё так переменилось. Долго пришлось ждать этого момента, но, увы, теперь уже у меня нет сил приехать к вам, но ничего, я радуюсь, что можно так легко и свободно общаться с Севастопольцами.
Я даже радуюсь только тому, что я без всяких препятствий мог бы там быть, смотреть на всё то, о чем я слышал в детском возрасте.
Я радуюсь, что, наконец, увидел бы развивающийся над кораблями Андреевский флаг на рейде Севастополя.
Но говоря об этом флаге, я чувствую, как маленькая тучка проходит в моих мыслях. Возможно ли, что через несколько лет этот символ славы России исчезнет с рейда Севастополя? А значит повторится то, что было много лет тому назад!
Допустимо ли то, что знамя с крестом Андрея Первозванного унесут из этой земли – из Крыма, – куда вступил Святой Апостол, святая миссия которого была принести христианство населению русских земель.
Нужно надеяться, что этого не произойдет!
Александр Владимирович Плотто.
Власта Пидпалая
Фото, видео: Клуб Бизерта (Youtube)