Россия опустилась на 80-е место во Всемирном рейтинге счастья
Во Всемирном докладе о счастье, ежегодно публикуемом ООН, Россия в 2022 г. опустилась с 60-го на 80-е место из 146. А в прошлогоднем рейтинге Gallup International и вовсе оказалась в пятёрке самых несчастливых в компании с Ганой, Афганистаном и Ираком. Вместе с тем опросы нашего ВЦИОМ говорят, что всё не так уж плохо: определённо счастливыми себя назвали 37% опрошенных, скорее счастливыми – ещё 46%. На этом фоне среди исследователей не утихают споры о том, можно ли вообще измерить такое мимолётное ощущение, как счастье? И если да, то как лучше: изучать условия жизни человека или прямо спросить, как ему живётся?
Измерить нельзя игнорировать
В одних исследованиях учитываются ВВП на душу населения, уровень социальной поддержки, продолжительность жизни граждан, соблюдение гражданских свобод, гарантии занятости, уровень коррупции. И тогда на вершине рейтинга оказываются Финляндия, Дания, Исландия, Швейцария, Нидерланды, Люксембург, Швеция, Норвегия. А если сделать акцент на переживаниях самих людей, то эту респектабельную компанию разбавят латиноамериканские страны вроде Мексики, Коста-Рики и Эквадора, где и доходы так себе, и безработица высока, и преступность. Тем не менее 80–90% жителей этих стран считают себя абсолютно счастливыми. Эксперты объясняют это воспетой Бобом Марли привычкой «не париться»: жизнь составляют музыка, танцы, общение, футбол, еда и граппа, а тяжёлый физический труд – это необходимость, с которой нужно просто смириться.
Альберт Эйнштейн 100 лет назад говорил: «Не всё, что важно, может быть измерено, и не всё, что можно измерить, важно». Сегодняшние исследователи вывернули афоризм гения наизнанку: «Если вы думаете, что нечто имеет значение, вы должны попытаться измерить его». На Западе исследование счастья – уже давно академическая наука. И не менее важная, чем объём ВВП на душу населения. Ведь какой смысл крутиться как белка в колесе, зарабатывая деньги, если это не приносит радости? Какой толк в семье, если при этом сидишь на антидепрессантах?
Существует, например, мировой рейтинг «Годы счастливой жизни». Из данных опросов выводится коэффициент удовлетворённости жизнью в каждой стране, умножается на среднюю продолжительность жизни, и получается ответ – сколько лет в жизни голландца, индийца или аргентинца можно считать счастливыми. Средний россиянин, например, счастлив 29 лет, а канадец – целых 60.
Ещё 20 лет назад исследованиями счастья заинтересовался кабинет министров Великобритании. При разработке реформ здравоохранения и образования было рекомендовано выбрать вариант, который дал бы наибольшее увеличение «лет счастливой жизни». А в Гонконге на станциях метро установили приборы для измерения счастья: можно подойти к монитору компьютера, ответить на несколько вопросов. А общий уровень счастья жителей Гонконга высвечивается на табло на всех станциях. Ниже всего он падает, понятно, в понедельник утром, зато в субботу вечером индекс необыкновенно высок.
В США придумали оценивать значимые для индивида стороны жизни в долларах: крепкое здоровье – 200 тыс. долларов, удачный брак – 100 тыс. и т.д. Психолог Эд Динер из Иллинойского университета предложил организовать постоянное слежение за уровнем счастья в стране, отобрав несколько семей из различных социальных слоёв. Общество обеспокоено падением уровня счастья в стране по сравнению с 1945 г., хотя покупательная способность населения выросла в разы.
Но чем дальше в лес, тем больше путаницы. Спросить людей об их ощущениях ведь можно по-разному. Пойти в солнечный день на набережную опрос проводить – все будут счастливы. А начать тёмным утром дёргать прохожих, которые на работу спешат, – совсем другой результат получишь. И как быть с ангажированностью: в российских регионах, похоже, начинают считать процент счастливых людей одним из критериев эффективности управления. В Чечне, например, счастливы 100% населения, а Москва среди субъектов РФ – на 56-м месте. Зачем же тогда в Первопрестольную стремятся со всей страны?
Исследователи не раз замечали, что люди способны убедить себя в чём угодно, чтобы защитить собственную самооценку. А от самооценки один шаг до ощущения счастья. Поэтому граждане могут с пеной у рта доказывать, что не хотели бы поехать в отпуск в Швейцарию, когда просто не имеют для этого средств. И «Мерседес» на замену старого «ведра на колёсах» им даром не нужен. Точно так же большинство европейских женщин в начале XX века выступали против введения женского избирательного права. А братья Вачовски в культовом фильме «Матрица» ставят своих героев перед главным выбором: счастливо жить с ложным сознанием или принять красную таблетку, увидеть реальность, бороться и терпеть лишения.
«Любви и счастию назло»
В советские времена считалось, что «чувство глубокого удовлетворения» свойственно всему населению страны. Однако на фоне распада СССР, галопирующей инфляции и бандосов в малиновых пиджаках неудовлетворёнными жизнью считали себя сразу 75% населения, а хорошее настроение было нормой лишь для 3% соотечественников. В 2000 г. мы оказались на третьем месте снизу по рейтингу «Журнала исследований счастья». Исследователи отмечают, что на Западе счастье зависит от здоровья, богатства, жизненной активности, на Востоке – от ситуации в стране, в семье, в коллективе. А у России – везде «особый путь».
Русская культура оказалось первой, где естественное стремление человека к счастью подвергнуто философской критике в трудах Бердяева, Розанова, Соловьёва. А в фольклоре счастье воспринималось как побочный продукт страдания. И разве не вызывающе звучит пушкинское «счастья нет, а есть покой и воля»? Кстати, Пушкина не зря называют единственным ренессансным человеком в русской литературе, сочинявшим шедевры от творческой избыточности. Едва ли не все его коллеги по цеху – конченые невротики, проецирующие собственные комплексы на героев. Чего стоит один лишь лермонтовский разворот души: «Я жить хочу! Хочу печали. Любви и счастию назло».
Лишь с 2002 г. в России отмечен рост субъективного счастья, однако процесс пошёл очень медленно, а счастливой себя чувствовала преимущественно молодёжь до 30 лет, которая не стеснялась жить для себя. Исследователи отмечают, что даже пожилые россияне часто не понимают разницы между счастьем и радостью. На вопросы о причинах счастливого состояния берлинцы вспоминают о молодости, здоровье или стабильности, а нижегородцы – о том, что «скоро отпуск» и что «наши выиграли в хоккей».
Как отмечает заведующий международной лабораторией позитивной психологии личности и мотивации НИУ ВШЭ Дмитрий Леонтьев, на показателе счастья отражаются социальные потрясения и нестабильность. В условиях, когда правила игры устойчивы и перспективы ясны, люди обычно ощущают себя счастливее. Те, кто живёт без оглядки на других и занимается своим делом, счастливее тех, кто постоянно сравнивает себя с другими. Но это не всегда работает в России, где резкий рост числа счастливых людей наметился в 2014–2015 гг., когда рубль подешевел, а отношения страны с Западом перешли в конфликтную фазу. Зато Крым наш!
Но и спустя годы, в декабре 2018-го, социологи констатировали: несмотря на падающий уровень жизни, счастливых людей в стране аж 74% населения. Это значительно больше, чем в куда более сытые и спокойные 2000-е, когда счастливчиками считали себя менее половины граждан. Есть подозрение, что именно сегодня назло супостатам россиянину неприлично быть несчастным.
– Наибольшая доля несчастных зафиксирована среди людей с доходом в 80–100 тысяч рублей на человека, – говорит психолог Людмила Крапухина. – Эти граждане «с претензией на средний класс» подражают стандартам потребления элиты, но не имеют для этого достаточных ресурсов. Покупают в кредит ноутбук, поездку в Таиланд и шёлковый костюм, а запутавшись в выплатах, могут уйти в запой или начать воровать. У нас закредитованность мешает счастью даже чаще проблем со здоровьем, в Европе – наоборот. И нигде, кроме России, нет столько людей, не знающих, счастливы они или нет. Там, где есть жёсткое расписание, есть боязнь не успеть, «засыпаться», а для счастья необходимы неспешность и осмысленность повседневной жизни.
Исследования свидетельствуют: в наиболее благополучных странах власти незаметны. Больницы работают, снег убирают, в полицию идти не страшно, а мэр не кажется при этом божеством. Впрочем, простые россияне почти всегда существовали отдельно от власти, а трудности сплачивали и делали отзывчивее друг к другу. Сегодня всё чаще приглашают к общению не в ресторан, а в интимное пространство кухни. «Не имей сто рублей, а имей сто друзей» – это ведь готовый рецепт счастья по-русски.
При этом, по словам руководителя исследовательской группы «Циркон» Игоря Задорина, россияне отучены думать в категориях развития на 10 лет вперёд и дальше. Ведь именно в России родилась поговорка «Где я, а где завтра?». Но если верить великому Гомеру, именно переживанию людьми своей смертности завидовали боги Олимпа.