Айк Демоян : Вкупе с Диаспорой, Армения вполне способна стать фактором международной политики
И. о. директора Музея-института Геноцида армян Айк Демоян в интервью АрмИнфо рассуждает о глубинных проблемах во взаимоотношениях Армении и Диаспоры. Комментирует промежуточные итоги и дальнейшие цели повестки в направлении устранения последствий Геноцида армян. Анализирует работу инструментов армянской “мягкой силы”.
С того дня когда армянство отметило скорбную дату - 100-летие геноцида прошло более двух лет. К чему мы пришли и куда идем в своем стремлении к достижению исторической справедливости?
В каком-то смысле 2015 год можно рассматривать как некий, завершающий этап проделанной работы. Ретроспективный анализ позволяющий осознать, куда мы пришли, где находимся в плане исследования, международного признания и продвижения идеи восстановления справедливости, устранения последствий геноцида армян. В этом смысле 2015-й стал отправной точкой нашего дальнейшего движения, разработки стратегий в данном направлении. Отмечу, что данную проблему можно рассматривать с разных ракурсов и в разных контекстах. Хотя в последние 2 года Геноцид признала Германия, последовало еще несколько признаний, для меня лично главное отнюдь не число стран признавших геноцид. Очень важен вопрос статуса, в котором находится сама Армения и Армения в Диаспоре. Именно здесь кроется основная проблема, стыкующаяся с устранением последствий геноцида в юридической и других плоскостях. Уже заявлено о трансформировании Госкомиссии по организации мероприятий посвященных 100-летию Геноцида армян в некий Панармянский совет. Я рассматриваю это в качестве одной из логичных предпосылок формирования у Армении и Диаспоры некоей общей повестки. Разрозненно, ни Армения, ни Диаспора потенциала способного разрабатывать и тем более осуществлять повестку в направлении устранения последствий геноцида неспособны. Впрочем, это касается всех вопросов, стоящих сегодня перед армянством. По моим сведениям 20 сентября прошлого года состоялось заседание, на котором обсуждалась схема вопросов, которые предстоит решать Панармянскому совету. К сожалению, меня там не было, что, впрочем, не помешало мне написать единую концепцию того, какой я вижу функциональную работу и задачи этого совета.
В Ваших словах проскальзывает некоторый пессимизм…
Будучи реалистом, должен отметить, что на основе последних 10 лет моего общения с различными армянскими диаспорами, знания отношения многих их лидеров к Армении, поводов для радости и оптимизма у нас не так уж много. И устранение внутренней раздробленности отдельных диаспорских коммун, в этом свете, является архиважным вопросом. У нас до сих пор стоит вопрос раздвоения Церкви, это почему-то считается позитивным явлением. Я так не считаю. Мне как историку абсолютно непонятно, какие функции выполняют армянские политические партии в Диаспоре, не баллотируясь на выборах в странах собственного базирования. Невозможно организовать диаспорские организации, имея политические партии, не участвующие в местные парламентских выборах. На мой взгляд, это уже архаика. Само существование этих политических партий - признак и проводник раздробленности. Ливан, конечно, отдельный случай. В этом свете, мне кажется, что Армения может способствовать, не диктуя свою повестку, самоорганизации армянских общин, созданию своих структур управления на местах. Это облегчит самоорганизацию общин на уровне одного государства, впоследствии между диаспорскими организациями и Арменией.
Да, но ведь есть еще проблемы между “старой” и “новой” диаспорами, учитывая, что последняя состоит из выходцев из Советской Армении…
Разумеется. Я называю этот феномен параллельными диаспорами. Бывшие граждане независимой Армении вливаться в диаспоры стран, куда они переезжают, никак не желают. Местные их не воспринимают, а новоприбывшие весьма далеки от подходов, ценностей, мировоззренческих парадигм, которые те рассматривают как константу. Это приводит к конфликтам. В Диаспоре, к сожалению, также принято рассматривать себя в качестве некоей оппозиции Армении. Сегодняшняя армянская диаспора это некое воображаемое сообщество, некий антиполюс в отношении Армении. Нет единой диаспоры, нет и единого интереса диаспоры. В разных странах принцип самоорганизации совершенно разные. И противопоставление Диаспоры Армении умышленно или неумышленно, к сожалению, стало хорошим тоном. Могу сказать, что восприятие Армении в Глендейле, Марселе, Исфахане, Москве и Владивостоке совершенно разное. Поэтому для нас проблемой № 1 является сама постановка вопроса, - каким образом Армения и Диаспора могут сформулировать свое сожительство на глобальном уровне. Потому что вызовы в отношении Диаспоры и Армении глобальны. К сожалению, результат 4-5 форумов Армения-Диаспора практически нулевой. Убежден, что намеченный на сентябрь очередной форум будет из той же оперы, потому что нет четких ориентиров для Диаспоры в целом, отдельных диаспор в частности и Армении с Диаспорой в итоге.
Вы считаете, что эти ориентиры должны все-таки разрабатываться в Армении?
В Диаспоре это не воспринимается, одним из главных признаков чего является ее оппозиция Армении. “Старая” диаспора привычно видит корень любой проблемы в Армении, отдельные ее гонцы считают необходимым применять в отношении армян из Армении менторский тон и учить нас правильной жизни. Все эти схемы давно себя изжили, их нужно отставить в сторону и реально посмотреть на мир. Я считаю, что обретя независимость, мы утеряли Армению, к которой стремились. Армению, которую собирались создавать с помощью и при участии Диаспоры. И уникальный шанс рассмотрения армян из Армении не в качестве оппозиции, объекта противопоставления армянина из Диаспоры, а субъектов имеющих одинаковые права и возможности следования к общему будущему и целям все еще не потерян.
Работает ли гуманитарный проект Aurora Prize, если не прямо, то косвенно, в направлении достижения этих целей или же это совершенно иной проект?
Aurora Prize – уникальный экземпляр совместного начинания армян из разных ментальных и мировоззренческих плоскостей: США и России. Эти люди смогли соединиться, найти общий язык, выработать общую позицию и видение. Это яркий пример того как можно сотрудничать внутри Диаспоры во благо Армении, создавая структуру, творящую добро вне границ и каждый год увязывающей это добро с Арменией. Проблема Геноцида армян никоим образом не выходит на первую полосу этого начинания, однако, творя добро, армянские спонсоры из Москвы, Бостона и Вашингтона формулируют позитивный мессидж непосредственно для Армении. Поэтому оценивать это начинание как изолированное от Армении я бы не стал. И Армения, армянский народ как народ повергшийся геноциду во всем этом, несомненно, незримо присутствует.
Aurora Prize – “мягкая сила”?
Aurora Prize – некая философия, пропаганда в хорошем смысле этого понятия. И тут эвфемизм “мягкая сила”, конечно, можно применить, безусловно, его не политизируя. Главным во всем этом является человек, политизация приза “Аврора” приведет к утере его сущности.
Парадоксальный вопрос директору Музея-института Геноцида армян. Армения известна миру своими тремя проблемами: Нагорный Карабах, Геноцид и отношения с Турцией. Является ли достижение исторической справедливости частью обеспечения безопасности Армении и, почему нет, Диаспоры сегодня? Если нет, то не пора ли нам избавиться от фобий в отношении Турции и предстать миру с новыми предложениями и в новом качестве? Особенно если это позволит нам попутно избавиться от не самого желанного внешнего покровительства…
Проблема в том, что в плане мышления проблема Геноцида всегда воспринималась как часть нашей идентичности. К сожалению, подобное восприятие доминантно до сих пор. Меж тем как до и после 100-летия Геноцида неоднократно отмечалось, что проблема Геноцида не является только исторической и даже юридической проблемой. Это проблема современности и безопасности Армении и Диаспоры. Озвучивая проблему Геноцида, мы не возвращаемся в 1915 год. Мы говорим о сегодняшних и будущих вызовах нашей безопасности исходя из факта Геноцида. К сожалению, подобного восприятия проблемы Геноцида нет ни в нашем государстве, ни в нашем общественном сознании. И работой нашего музея мы стремимся достичь разработки проблемы Геноцида, исходя из реалий сегодняшних. Закрытая граница с Турцией – одно из почкований проблемы Геноцида. Выдвигая предусловия и закрывая границу Армении с внешним миром, Европой, Турция ставит перед нами серьезную проблему. Поэтому, вновь и вновь озвучивая проблему Геноцида, мы делаем это с уклоном на будущее. Отказываясь просчитывать то, что могло быть в том или ином случае в 1915-м, как мы могли устранить или пресечь Геноцид, мы ставим под вопрос действительность и будущее нашей страны. Соответственно, для меня как для гражданина РА тема Геноцида является основополагающей проблемой в области безопасности Армении.
Теоретически да. А как насчет реалий, поговорим о конкретных инструментах?
Приведу один банальный пример. Музей-институт Геноцида армян – ни что иное как важный инструментарий в плане продвижения широкомасштабной политики освещения и осведомленности вокруг темы геноцида. Здесь бывают первые лица иностранных государств, делегации, десятки тысяч иностранных граждан. Практически ежедневно приезжают и турки, видят собственную историю. Поэтому, условно говоря, наш музей и есть “мягкая сила”, инструмент, влияющий на умонастроения, восприятие людей. И на этом фоне в марте мы продали за $57 млн. здание запланированного второго, вашингтонского Музея-института Геноцида. Вот тут и кроется наша главная проблема. Люди просто не осознали важность наличия другого музея аналогичного профиля недалеко от Белого Дома, важность еще одного инструмента для Диаспоры, Армении. Это один из ярких примеров отсутствия осознания на уровне элит сути проблемы Геноцида и того на какой плоскости она находится в плане безопасности.
Да, но существует и оборотная сторона медали. Проблема Геноцида армян активно используется против Турции центрами силы, другими игроками, естественно, в сугубо собственных интересах…
Естественно, это так. Причина в отсутствии у нас четкого видения и способности сформулировать для себя, чем является проблема Геноцида. Это чревато превращение данной проблемы в разменную монету других стран. Я не перестаю удивляться, когда кто-то говорит об армянском лобби. Такого понятия, к сожалению, давно нет. Есть устаревшие, изжившие себя диаспорские организации. Нет нового видения собственной деятельности. Сборам вокруг армянской церкви или салонах диаспорская молодежь предпочитает другие мероприятия. Диаспора нуждается в новых идеях, лидерах, способных поставить новые, соответствующие времени, задачи. И именно здесь Армения может оказать содействие. Но этого содействия в Диаспоре не ждут, в их архетипах нет пункта, позволяющего смотреть на Армению как страну способную помочь. Им гораздо приятнее самим помогать Армении просто потому что “так правильно”.
Цель, декларируемая Арменией и Диаспорой, - международное признание Геноцида. Какая ее часть нуждается в корректировании?
Краткая формулировка – Армении и Диаспоре нужно стать фактором международных отношений. Армении отдельно на уровне региональной политики. Сильнейшая Армения в моем понимании – состоявшаяся Армения. У нас еще не завершен процесс государственного строения, признаков чего хватает. Вкупе же с Диаспорой Армения вполне способна стать фактором и в международной политике. Давайте будем реалистами – в отдельности пока что мы являемся всего лишь инструментами других стран, групп других стран. Инструментом манипуляции в чужих интересах. Я трудом вижу перспективы выхода из этого положения, но это отнюдь не означает что это невозможно вовсе.
Считаете ли Вы, что Армения и Диаспора, это можно говорить в свете судьбы сирийских армян, уже стоят перед экзистенциальными угрозами самому своему существованию. И время действовать можно и упустить, поскольку близка точка не возврата?
Сирийский кризис, действительно хороший пример. К сожалению, считающаяся матерью всех армянских колоний сирийская колония действительно уже в прошлом. В этой связи возникает вопрос. А были ли готовы Армения или Диаспора к такому развитию событий? К сожалению, не были, не было, и нет четких сценариев реагирования на подобные катаклизмы. Под эгидой “открытого неба” у Армении нет национального авиаперевозчика. А в подобных случаях именно национальный авиаперевозчик является первым инструментом для эвакуации людей, к примеру, из Сирии или из Ливана. Но мы отказались от национального авиаперевозчика именно в последние, кризисные годы, став зависимы от иностранных авиалиний.
Армянскую гуманитарную помощь доставляли самолеты ВКС России…
Вот именно. Это самое страшное в час X. Другое дело, что некоторые лидеры в Диаспоре были опечалены желанием сирийских армян хотя бы временно поселиться в Армении в силу потери условной паствы. Диаспора даже не воспринимала гуманитарную помощь в пользу сирийских армян со стороны Армении и ее граждан. В их представлениях армянин из Армении – либо попрошайка, либо получатель их помощи. Помочь армянину из Диаспоры он не может. То есть Диаспора монополизировала даже идею помощи сирийским армянам от соотечественников из Армении. Согласно их архетипу помочь сирийскому армянину может только армянин из Диаспоры. С этим я столкнулся лично. Поэтому между Арменией и Диаспорой подводных камней по-прежнему хватает и через 25 лет обретения Арменией независимости. С обеих сторон не честности в вопросах выявления хотя бы того где мы сегодня находимся, куда и зачем идем. Знаете, очень трудно убедить тех же азербайджанцев в наличии армянского лобби на фоне ежегодного 10-миллионного итога телемарафона по сбору средств в пользу Армении и Арцаха.