Жизнь за решёткой и вне её: про конфеты, казаков и несправедливость

При СИЗО работает небольшая кафешка. Принадлежит она доброму и отзывчивому человеку по имени Артур. В неё люди заходят, чтобы купить и заполнить специальный бланк для передачи продуктов и других «необходимостей». Обычная бумажка, в ней нужно указать следующие данные: «такому-то, находящемуся в заключении, обвиняемому по такой-то статье, хочу передать продукты, перечень ниже». Это заведение, как мне показалось, уже давно перестало быть местом общественного питания. К хорошему люди привыкают быстро. Поэтому посетители СИЗО сюда забегают только, чтобы купить бланк и заполнить его здесь же, а иногда и прямо здесь распределить продукты по пакетам. Хозяин заведения всех принимает радушно. Он общителен.

— Ну как там Саша? — спрашивает он у женщины лет тридцати.

Она сидит за столом, не отвлекаясь от заполнения бланка.

— Ой, похудел жеш, совсем, измотанный. Хорошо хоть срок скостили.

Она вытирает пот со лба и кидает бумажную салфетку на стол. Жена Артура бережно убирает эту салфетку со стола. Женщина продолжает заполнять бланк.

— Ну так а шо ж ему было делать? Стоять и смотреть, как меня там колошматят? — женщина снова отвлеклась от своего бланка и посмотрела на Артура, — кто бы стал смотреть на такое, сложа руки? Ладно, я сначала одна дралась с бабами, он не вмешивался, но когда этот мудак подбежал и начал меня по полу катать. Тогда жеш и моего накрыло. Ладно, ещё бы он их там поубивал всех. А так, травмы , ушибы какие-то. Легкий вред здоровью.

— Конечно, кто бы стал смотреть как жену бьют. Молодец он, — соглашается Артур.

— А я жеш тоже не лохудра какая. Они на меня весь вечер палятся. Ну что я молчать буду? Я говорю, че надо-то? Тут, в общем слово за слово. Ну дядь Артур, ну чего только по пьяни не бывает. А у меня ж как рожки вырастут, вообще ничего не соображаю.

Она махнула очередной потной салфеткой в воздухе и бросила её на стол.

Жена Артура бережно убрала салфетку со стола.

— Ещё и ребенок на руках. Тяжело мне очень.

Я распаковываю продукты. У меня их немного меньше тридцати килограммов. Там и рубашки хэбэшные, и лапша быстрого приготовления, и всевоможные гигиенические принадлежности. Четыре огромных ашановских пакета.

— Молодой человек, не торопитесь. Лапшу быстрого приготовления нужно в отдельные прозрачные пакетики, — подсказывает Артур, — Чай тоже высыпьте в прозрачный пакетик, а то не пропустят.

— Тут у них столько продуктов выбрасывается, потому что неправильно оформляют передачу, — подключается его жена, — А посуда же вам из-под лапши не нужна? Давайте я заберу у вас.

В зале передачи многолюдно и шумно. Мужчина лет пятидесяти, огромный и плечистый, в распахнутой рубахе, нетрезвый, периодически подбегает к окну передачи продуктов и отпускает скабрёзные шутки.

Подходит моя очередь передавать продукты.

— Мужчина, выгоните этого алкоголика, — просит у меня девушка-оператор, которая принимает продукты.

Я смотрю на рослого детину, он на меня.

— Здравствуйте, — приветствую его.

— Здравствуйте, — отвечает он.

Взвесив все за и против решаю, что на этом приветствии, дальнейшее общение с этим мужчиной стоит прекратить.

— Что, испугались? — спрашивает женщина.

— Девушка, вы его во весь рост видели? Он же медведь, — наклоняюсь к окошку, — одной лапой придавит.

Весь зал смеется.

— Казаки–силааааа, — орёт мужик и рушится всем телом на скамью.

Засыпает.

— Ой, молодой человек, у вас тут конфеты в обертке, а нужно их развернутыми отдавать.

— И что мне теперь делать? — теряюсь.

— Давайте сюда, я разверну, а вы пока передавайте остальное, — отзывается добротная, взбитая, как десертные сливки, женщина.

–— Я очень вам благодарен, — передаю конфеты.

Она деловито принимается разворачивать конфеты.

— Угощайтесь, если что, — говорю.

— Ой, да я сама вся уже сплошная конфета. Квадратная и сладкая, — отвечает женщина.

Зал снова смеется.

— Она умерла? — вскакивает тот самый здоровый детина.

— Кто? — уточняет другой мужчина из очереди.

— А, не. Нормально. — он снова садится на скамью и засыпает.

Я еду в такси до гостиницы. 

— Убил кого? — спрашивает таксист.

— Кто?

— Ну к кому вы ездили.

— Нет. Я к брату. Он по экономической статье.

— Это как? — спрашивает водитель.

— Ну, говорят, отчёты неправильно подготовил.

— Я тоже передавал продукты в этом СИЗО брату. Он не виноват был. Вступился за деда одного на рыбалке. Отогнал от него хулиганов. А потом этого деда нашли с вилами в груди.

— Весело у вас тут, — говорю.

— Да не то слово. Потом, когда брат вышел из тюрьмы, всех их нашёл. Сейчас уже никого нет в живых.

Я приезжаю в гостиницу. Ночью мне снится та самая женщина, что помогла развернуть конфеты. Она гонится за мной с вилами.

Фото: vladimurtravel.ru