Анатолий Бальчев: «Я был одним из последних, кто видел Володю живым»
Накануне юбилея Владимира Высоцкого корреспондент газеты пообщался с композитором Анатолием Бальчевым, режиссером документальной ленты «Высоцкий. Одесская тетрадь» — первой части диптиха «Неизвестные страницы». Премьера намечена на апрель, а в сентябре выйдет одноименная книга авторских воспоминаний.
культура: Кто заказал Вам «Неизвестные страницы»?
Бальчев: Парижский продюсер Марк Ивасилевич. Поначалу я собирался снимать документально-игровой фильм с актером, общающимся со знавшими Высоцкого людьми и постепенно перевоплощающимся в него. Эту идею я не оставил, вопрос упирается в деньги. Подобный опыт у меня есть — фильм про инженера Шухова, в котором его роль исполнил неопознаваемый зрителями двойник.
культура: Что послужило источником вдохновения «Одесской тетради»?
Бальчев: Песня. В 1970-м в Одессе грянула эпидемия холеры, Володя очень живо отреагировал на это событие: «Холера косит стройные ряды, но люди вновь смыкаются в шеренги». Высоцкий поддержал город, с которым его связывали самые теплые отношения — съемки в «Вертикали», «Коротких встречах», «Интервенции», «Опасных гастролях», дружба с капитанами дальнего плавания и любовь местных жителей. Как-то, поужинав в ресторане после съемок в «Опасных гастролях», он взял гитару, спел пару песен. Десять минут спустя витрины «Аркадии» вынесла многотысячная толпа. Володя продержался до четырех утра, выступая попеременно с цыганским певцом Николаем Волшаниновым. Его не хотели отпускать, но пожалели. А в июле 80-го не пожалели.
культура: Слухи о насильственной смерти не лишены оснований?
Бальчев: Врач, на которого все валят, Толя Федотов, благоговел перед Высоцким и никогда бы его не предал. Но, по-видимому, пьянка была ужасной, хотя Володя тогда почти не пил — за пять лет я видел его подшофе всего пару раз. В последние годы он избегал злачных мест, очень много работал, спал по четыре часа в сутки.
культура: Что свело Вас с Высоцким?
Бальчев: В 1973 году Владимир позвонил мне по поводу машины. Я тогда рассекал на синем «Вольво», а он присматривался к БМВ. До этого мы виделись несколько раз в ресторане «Архангельское» неподалеку от Рублевки, где я выступал со своей группой «Кипа-джаз» и пел песни Высоцкого, заглядывавшего к нам с Мариной Влади.
культура: «Архангельское» славилось кухней и закрытыми вечеринками Галины Брежневой, загулами актеров «Таганки», «Ленкома», «Современника», космонавтов и цеховиков. Вас взяли туда по блату?
Бальчев: Нет, подошел по формату. Я был шустрым мальчишкой, отдыхал там с друзьями, потом вышел на сцену. Мы исполняли не пропущенные цензурой песни — блатные или американские (их исполнял бывший муж Понаровской Вейланд Родд), а на бас-гитаре работал Аркадий Укупник.
В компанию к Высоцкому я не набивался и, наверное, последним узнал, что мой закадычный приятель Севка Абдулов — лучший друг Володи со студенческих лет. Высоцкий периодически звонил, мы встречались, общались, он попросил меня записать «Балладу о войне», не вошедшую в говорухинский фильм, потом доверил придумать музыку к нескольким стихам — «Подшит крахмальный подворотничок», «Сбивают из досок столы во дворе» — и стать композитором его режиссерского дебюта «Зеленый фургон» на Творческом объединении «Экран». Я был одним из последних, кто видел Володю живым. В ресторане ВТО нас моментально окружила толпа, пришлось всех отгонять. Мы расстались на улице Горького 24 июля в первом часу ночи.
культура: Что известно о «Зеленом фургоне»?
Бальчев: Думаю, это была бы гротескная авантюрная комедия в духе Геннадия Полоки. Вышедший в 83-м году телефильм был экранизацией их с Игорем Шевцовым сценария. Замысел родился, когда Высоцкий и Давид Карапетян ездили в Гуляйполе искать натуру для фильма о батьке Махно, который хотел снять Володя.
культура: Что еще не успел Владимир Семенович?
Бальчев: Многое. Например, поработать с Депардье и Ольбрыхским. В 86-м году Даниэль показывал мне сценарий фильма «Венские каникулы», в котором Высоцкий собирался сниматься после «Зеленого фургона».
культура: Каким он был другом?
Бальчев: Нежным, тактичным, готовым ради близких на все. Он моментально «сканировал» человека и, если тот ему подходил, первым бросался к нему. В фильме я даю образ Володи через известных друзей, таких, как Ольбрыхский или Шемякин, и малоизвестных. Например, никто не знает, кто такой покойный Аркаша Свидерский или Бабек Серуш — сын иранского коммуниста, воспитанник ивановского интерната, советский бизнесмен, рубаха-парень и мой близкий друг, один из трех иностранцев, сотрудничавших с Внешторгом. Бабек помог Высоцкому купить «Мерседес» и подарил четырехканальный магнитофон, на который тот писал свои песни.
культура: Кто входил в ближний круг Владимира Семеновича?
Бальчев: Разные люди. Володя ценил в человеке штучность, уникальность и отсутствие двойного дна. Самым близким другом считал Севу Абдулова, обожал Вадима Туманова, Володю Шехтмана, Валеру Янкловича. С коллегами по театру отношения испортились, со всеми — кроме Вани Бортника. Но в последние годы они виделись не так часто, возможно, Бортник обижался, что Высоцкий не продавил его на роль Шарапова.
культура: А кого ненавидел Высоцкий?
Бальчев: Чиновников, в том числе от поэзии. Говорил: они всегда обманут. Известно, что один из них обещал выпустить в свет «Нерв» и не донес его в издательство, а Высоцкому сказал: «Тебя цензоры зарубили».
культура: Высоцкий неисчерпаем, в чьих воспоминаниях он оживает для Вас?
Бальчев: Есть замечательная книга Давида Карапетяна «Высоцкий. Между словом и славой», в ней описан Володя, каким я его знал.
культура: Почему именно Высоцкий стал нашим национальным героем?
Бальчев: Он не пытался выслуживаться перед властью или отсиживаться в башне из слоновой кости. Пел: «Здесь нет ни одной персональной судьбы, все судьбы в единую слиты». По-актерски он видел целое сквозь детали, сканировал человека, считывал судьбу и открывал ему свою душу. Был добрейшим, предельно искренним, готовым к самоотречению человеком. Думаю, важную роль в его судьбе сыграл отец, забравший маленького Володю в свой гарнизон в ГДР. Кругом были настоящие мужчины, орлы, герои, разбившие Гитлера. Очевидно — ему хотелось быть достойным их признания... А его военные песни вдохновляли рассказы прошедшего войну дяди-артиллериста, Алексея Высоцкого.
культура: Талант, народная слава, любовь женщин... Что заставляло Высоцкого жить на износ?
Бальчев: Все вместе, он работал, как машина. Любил жизнь и вовсе не рвался к смерти, переживал все большую внутреннюю безысходность. Мне казалось, он чувствовал в себе какую-то болячку, мину замедленного действия, что-то его грызло. Не знаю! Гениальный человек физически перерастает свой организм.
Фото на анонсе: Виктор Ахломов