Провал «Операции»
Канал «Россия» предложил 9-серийный фильм режиссера Олега Фомина «Операция «Мухаббат».
Памятливый и сколько-нибудь поэтически одаренный зритель, на автомате срифмовав это заглавие с недавней «Крепостью Бадабер» Первого канала, а следом посмотрев само кино, убедится, что фонетическое чутье его не обмануло. Опусы схожи и временем действия, и тематикой: 80-е годы прошлого столетия, Афганистан, Советская армия против непримиримых моджахедов (хотя, скорее, против злокозненных американцев). Генеральский сын попадает в переплет в Афгане, и тогда отец прямиком из московского кабинета отправляется его выручать — ход ключевой, повторяющийся в обоих случаях. Кроме того, идентичен мотив сильного, а пожалуй, даже неуязвимого «волшебного помощника» — матерого десантника из разведроты, на которого генерал рассчитывает в трудном и опасном деле вызволения своего ребенка. Финальная разница в том, что в «Бадабере» генерал жив, сынуля жив, волшебный помощник мертв, а в «Мухаббате» генерал мертв, сын жив и счастлив с невестой, волшебный помощник жив и счастлив с бесплодной женой и ребенком, которого родила ему другая.
Даже интересно, сценаристы обоих, фактически синхронных, проектов добровольно обменивались между собой информацией или, может быть, шпионили? Вот эта самая коллизия — «гибель генеральского сына будет равнозначна гибели если не мироздания, то страны» — независимо друг от друга высосана ими всеми из пальца, или же мы просто не знаем полной военной правды, недооцениваем важность кровнородственной парадигмы на театре военных действий? Еще обращает на себя внимание странность формата: девять серий выпускать вроде не принято — есть ощущение, что придумано и снято было куда больше, во вполне стандартном режиме, а потом некоторые линии показались настолько неубедительными, что их безжалостно отсекли. Но это лишь догадки, работаем с тем, что нам показали.
В любом случае «Операция «Мухаббат»» — батально-шпионско-любовное кино, призванное развлекать. Массовая культура как она есть. У нас зачастую этот термин трактуют негативно, но зря. Народная и даже авторская сказка — это тоже массовая культура в чистом виде. Серьезные специалисты давно показали, что ничто не мешает таким произведениям говорить о человеческом мире «без дураков» и «по-взрослому». Поэтому нас априори не должен отвращать вольный характер обращения авторов с историческим материалом: если социально-психологические константы выдержаны, пускай лепят из того, что было, и то, что нравится. С другой стороны, претендующей на универсализм и массовый отклик мифопоэтике смертельно вредит постмодернистская всеядность: у сказки очень жесткая структура, и эгоистичное авторское «так вижу, так хочу», как правило, лишает сюжет и эпической мощи, и аналитической тонкости. Предварительный вердикт поэтому таков: отступления от «исторической правды» картине не вредят, но нарушение повествовательного канона превращает ее в визуально-акустический каприз.
Первые пять серий, впрочем, смотрятся неплохо. В центр повествования поставлен эдакий смертельно влюбленный Иван-дурак, тот самый генеральский сын Митя Савельев (Илья Малаков). Его невесту Аню (Аглая Тарасова) власти страны принудительно выслали вместе с родителями-диссидентами на Запад. Поскольку отец Мити, генерал Федор Савельев (Сергей Пускепалис), — государственный чин, имеем основания трактовать высылку девушки как элементарную выбраковку невестки, неугодной сановному мужу с принципами. В общем и целом — классическая фольклорная коллизия, хотя все-таки чаще отец-патриарх выбраковывает жениха принцессы, но это уже детали. Итак, невеста удалена за кордон, за железный занавес, но парень не унимается — ищет способ из Москвы передать подруге письмецо «на деревню девушке» (американского адреса не знает, но все равно старается). Эта линия перебивается эпизодами далекого афганского военного драматизма, поэтому сначала считываешь романтический энтузиазм Мити как своего рода «войну за любовь» — не Бог весть что, но забавно и нетравматично.
Между тем Аню подцепляет ЦРУ и в лице своего агента Джейн (Юлия Погребиньская) начинает пресловутую операцию «Мухаббат» (в переводе «любовь»), призванную выманить на девушку, словно на живца, безумно влюбленного Митю, а затем представить его американским шпионом, скомпрометировав тем самым генерала Савельева, который лоббирует скорейший вывод советских войск из Афганистана (американцев это не устраивает, так как СССР, завязший в Афгане, уже только из-за одного этого обречен). Джейн нелегально вывозит Аню в Кабул, туда же, получив наводку, рвется наш темпераментный Иван-дурак. Заботливый отец, не подозревая об истинной причине рвения, приставляет к парню опекуна-десантника Михаила Кротова (Сергей Стрельников), но влюбленный принц все равно демонстрирует чудеса изобретательности, находя в опасном восточном городе тайные пути к возлюбленной…
Повторю, эти романтические бредни как минимум обаятельны: активный своенравный молодой герой, будь то д’Артаньян или Костик Ромин из «Покровских ворот», по определению привлекателен, однако примерно к шестой серии происходит слом. Выясняется, что Митя не центральный персонаж, а его имитация. Главный здесь — Савельев-старший. В психологической расстановке участников сценаристы все чаще выбирают его фигуру. Свои начинают подозревать генерала в том, что он агент американской разведки, а Митя и Кротов лишь мелкие сошки. Вмешательство Раисы Максимовны и Михаила Сергеевича спасает его от неправедного судилища, когда сомнений в предательстве фактически не остается. Дальше — больше. Выясняется, что Джейн заинтересована не в том, чтобы вывести из геополитической игры «генерала», а в том, чтобы отомстить бывшему любовнику «Феде». Тот 20 лет назад в Лаосе соблазнил ее, а потом сдал тамошним партизанам, заподозрив в ней агента ЦРУ. Тогда ее звали Кэролайн, душа американки была чиста, и на тот момент разведчицей она еще не была. Ко всему прочему девушка была беременна, но лаосские партизаны ребенку не дали родиться. То есть подлинный смысл операции «Любовь» состоял, оказывается, в том, чтобы в отместку и в ответку уничтожить сына Савельева, а заодно и самого этого постаревшего, погрузневшего, но все столь же, как выясняется, милого ее американскому сердцу русского мужчину.
Бред? Отчего же, нормальная шпионская история. Некоторые любят даже и погорячее, а здесь вполне традиционный набор жанровых блоков, которые публика разных возрастов и национальностей, как правило, заглатывает с благодарностью. Плохо другое — внезапная смена протагониста, в которой, впрочем, авторы сами себе не признаются, до конца продолжая числить Митю за «главного», полностью обессмысливает и романтические преувеличения, вроде «любви до гроба», и сопутствующее клише простодушие. Такое ощущение, что создатели сериала страшно хотели всех нас удивить, даже и загордились внезапно осуществленной ими подменой мотивов, состряпанной совершенно в духе малотиражной постмодернистской игры. Однако зрителю, поверившему по законам массового искусства в цельность конструкции, такой подарок без надобности. Сразу становится скучно. То есть совсем скучно. А в последней серии, где навязчивых приключенческих поворотов, кажется, больше, чем эпизодов, — до нервных колик смешно. Если жанрового простодушия нет, то «любовь до гроба» фальшивка. Но тогда Иван-дурак, соответственно, не принц, Аня — не принцесса «за морем» и в «тридесятом царстве». Они — манекены, прикрывающие будто бы по-настоящему интересную «любовь-морковь» недоверчивого советского разведчика и сначала обманутой, а впоследствии мстительной девчушки-хиппушки. О да, сразу же обнажается огромная «умственная работа» творческого коллектива. Вместо самораскрытия почти фольклорного нарратива — обнажение их совместного фантазийного усилия. Мы, зрители, соответствуем этому обнажению приема уже совсем равнодушной реакцией «ну, понагородили!».
В глубине, кстати, мерцает сюжет хичкоковского «Головокружения»: наивная Кэролайн, превратившаяся теперь в злокозненную Джейн, персонально для не поверившего ей когда-то Федора Савельева разыгрывает на кабульской сцене спектакль по мотивам того давнего лаосского романа. Митя — проекция Феди двадцатилетней давности. Он всего-навсего влюбленный дурачок, а Джейн создаст ему ореол шпиона. Федя когда-то подстраховался, так пускай же его сынок не отмоется и заодно погибнет в афганских горах. Аня — проекция той лаосской Кэролайн. Она чиста, открыта миру, искусству фотографии и единственному возлюбленному, с которым ее тоже разделяют государственные границы в комплекте с солидарно работающим альянсом КГБ — ЦРУ. Джейн намеревается не пощадить и Аню, потому что женщина, как показал личный опыт самой американки, не должна тонуть в романтике в ущерб самой себе. В лице Ани Джейн планировала расквитаться еще и с собою прежней.
В самом финале достаточно подробного 9-серийного произведения нам дают понять, что единственно интересное здесь — то, насколько остроумно в рамках плана «Мухаббат» реконструирована личная любовная история Джейн. Получается, что вся плоть сюжета — авантюрные любовные похождения Мити в Кабуле, насыщенный любовный треугольник Кротов — жена — любовница, трудовые будни в комплекте с попыткой поразвлечься назло ревнивой московской жене военного прокурора Карышева (Максим Лагашкин), другие перипетии — просто балласт. Следи, зритель, как модно сконструирована система зеркальных отражений и комментариев на полях!
В конце душман подло убивает генерала Савельева на глазах Джейн, она ловко приканчивает душмана на глазах Мити, Аня метко расправляется с американкой, чтобы спасти Митю, и все это пиршество смерти — за минуту, аминь. В результате — два трупа прежних возлюбленных и два готовых к продолжению романтических отношений живых тела. Старая любовь мертва буквально, новая тоже буквально — выжила.
Вот здесь, за пару минут до финала, неожиданно формулируешь скрытый смысл картины. Авторы вряд ли его закладывали сознательно, но тем он жестче воздействует и ослепительнее освещает определенную постсоветскую стратегию мышления. Все перипетии картины держатся на одном прасобытии, а именно: в середине 60-х совок-разведчик Федор Савельев не поверил в любовь, поставив ее ниже долга и осторожности. Все. Отжимаем и уточняем: совок-отец виноват. В том, что был заскорузл и не имел в своем социально-психологическом горизонте элементов пресловутого «нового мышления». Кстати, именно придумавший это самое мышление Горбачев с его отзывчивой на все новое супругой спасают генерала в трудную минуту, и на этом топливе он, насколько может, искупает свою старинную вину, бросаясь в Кабул и помогая сынуле.
Претензия антисоветского замеса к отцам и дедам есть мотор и этой конкретной ленты, и в значительной мере всей постсоветской идеологии. Популярное теперь «спасибо деду за Победу» звучит в этом контексте как высокомерное снисхождение. Дело даже не в том, что «советские» совершали тяжелые ошибки (с этим, кстати, легко согласиться, хотя и с оговоркой — а кто и когда избежал?). Ужас в том, что «советских» внаглую лишают субъектности. Большевики соблазнили, Сталин тиранил, идеологический отдел ЦК КПСС обманул, Совет министров недокормил — именно так история России минувшего столетия до сих пор преподносится.
История Федора Савельева в этом смысле исключительно показательна: закрутил роман в Лаосе с симпатичной иностранкой, обрюхатил ее, а когда нашел в доме «жучки», уже по инструкции назначил ее шпионкой и отдал на казнь. Запустил тем самым механизм «справедливого воздаяния»: превратившаяся в фурию девушка, по сути, организует ту предсмертную для генерала сцену, где безупречный в отношении базовых человеческих чувств сын Митя демонстрирует ему свое превосходство. «Перемен, мы ждем перемен» — никчемный папаша-совок определенно должен умереть, «зачем он нам?», «пускай отправляется на свалку истории». Половозрелые общечеловеки в финале соблазнительно целуются.
Но достоинство этой рыхлой и непоследовательной структуры все-таки велико. Из Мити никакого «героя» не получается. Ведь даже дело о предательстве в отношении него, невесты и телохранителя Кротова прекратили только потому, что старый друг Савельева-старшего, тоже генерал и тоже «совок», Лукьянов (Александр Лазарев-младший) потрудился разобраться, доказав невиновность Мити. То есть как был Савельев-младший «мальчиком», Иванушкой-дурачком, так и остался. Невеста есть, отцовский капитал есть, понты есть (показал-таки Ане, что типа боец, стрелок и смельчак), а героя — нет. Инициации не случилось: вошел в картину попрыгунчиком, таким же и вышел.
Кстати, невольно вспоминаешь гоголевское произведение об отцах и детях — «Тарас Бульба». Сын тоже променял на женщину из-за бугра как минимум отцовское расположение. «Я тебя породил, я тебя и убью» — убедительная, цельная мифопоэтическая конструкция. К Андрию, по-моему, никаких претензий быть не должно: заплатил за любовь красавицы жизнью, иные женщины того действительно стоят. А вот создатели «Операции «Мухаббат»», похоже, слукавили, принеся в жертву отца, а потом посулив своим молодым героям ничем не оплаченное счастливое будущее.