Герой здесь больше не живет
«Тиль»
Григорий Горин
Комедия-рок
Театр на Малой Бронной
Режиссер Сергей Голомазов
Художник-постановщик Николай Симонов
Художник по костюмам Мария Данилова
Композитор Геннадий Гладков
Аранжировка: Кирилл Безродных
В ролях: Владимир Ершов / Владимир Яворский, Марина Орел, Никита Кологривый / Леонид Тележинский, Дарья Бондаренко, Полина Некрасова, Вера Бабичева / Дарья Грачева, Михаил Горевой и др.
В Театр на Малой Бронной пришел «Тиль». Персонаж средневековых народных фламандских легенд реинкарнировался сначала в XIX столетии, затем в ХХ и, наконец, добрался до XXI. Сергей Голомазов поставил спектакль о герое, в нашем сегодняшнем бытии отсутствующем, но, по мнению режиссера, крайне необходимом. Понять, для чего, попыталась корреспондент «Культуры».
Театр, в отличие от других видов искусства, скажем, живописи или кинематографа, без героя существовать не может. Мы готовы простить безгеройность повседневности, но не сцене, где это вызывает сакраментальный вопрос: «А зачем мы, собственно, пришли в театр, если там так же пусто и темно, как и за его стенами?» И поскольку современная отечественная драматургия персонажами, дотягивающими до героического статуса, особо похвастаться пока не может, постановщикам приходится телепортировать их в сегодняшний день из былых времен.
Знаменитый персонаж фламандских легенд XIV века был просто веселым пройдохой, шатающимся по дорогам своей маленькой родины и от нечего делать дурачащий каждого встречного и поперечного. Борцом за свободу и справедливость его сделал бельгийский писатель и архивист Шарль де Костер, переместив по стреле времени на столетия вперед, в водоворот Нидерландской революции, поднятой во имя освобождения от испанского владычества. Однако роман о подвигах и похождениях Тиля Уленшпигеля и его верного спутника Ламме Гудзака, увидевший свет в декабре 1867 года, на современников сильного впечатления не произвел. Интерес к нему возник только спустя полвека, в 1914-м, во время Первой мировой войны. Вот тогда для тысяч и тысяч читателей по всей Европе, включая и Россию, Тиль стал символом сопротивления иноземным поработителям.
Григорий Горин написал по мотивам костеровского романа своего «Тиля» в 1970-м. Спектакль, с которого принято отсчитывать новую историю нынешнего «Ленкома», взорвал сытое благопрозябание советского театра в 74-м. Тиль Караченцова под шутовской повадкой прятал острый ум, а под шкурой простолюдина — подлинное благородство. Отстаивая право человека говорить то, что он думает (в значении «мыслит»), а не просто нести дерзкую околесицу, плебей вырастал поистине в эпического героя.
И вот горинская пьеса обрела новую жизнь на сцене Театра на Малой Бронной. Сергей Голомазов вернулся к «первозданному» Тилю — шалопаю, шутнику и охальнику, сделав его обитателем заводской окраины провинциального российского городка, «замаскированного» под фламандский Дамме. Мир, созданный режиссером, угрюмостью своей под стать Средневековью. В нем смешаны реалии разных временных континуумов. Серые стены с провалами не то дверей, не то окон — привет обезлюдевшим промзонам образца 90-х, деревянные кресла позаимствованы из заштатного клуба 70-х, а репродукторы, обрамляющие портал, — артефакты еще более давней советской поры. Донельзя аскетичная сценография Николая Симонова усилена костюмами Марии Даниловой, облачившей персонажей в замиксованные по тому же принципу одеяния.
Иначе зазвучала и музыка Геннадия Гладкова — жестче, надрывнее и безрадостнее. По уверению режиссера, все аранжировки Кирилла Безродных с композитором были согласованы. Соблюдая неписаный закон жанра, музыка звучит в живом исполнении — собранная специально для спектакля группа под ностальгическим названием «Темп-77» размещена на «балконе», нависающем над сценой. Надо отдать должное артистам Малой Бронной — с непростым материалом они справляются весьма достойно (педагог по вокалу Илона Старынина).
Тиль Леонида Тележинского — приколист и баламут, эдакий заводила из соседнего двора в бейсболке, спортивных штанах и кроссовках с желтыми шнурками. За словом в карман не полезет, но умом, увы, не блеснет. В его фрондерстве больше бунта юности против мироздания взрослых, чем осознанного протеста против несправедливости этого мира. Этот Уленшпигель, безусловно, мятежник. Но вот борец ли он? В отношении его закадычного друга Ламме Гудзака (Юрий Тхагалегов) этот вопрос даже и не возникает — этот карикатурный увалень и обжора с непонятно откуда взявшимся «восточным колоритом» ни на какое целенаправленное усилие не способен в принципе. Оба персонажа периодически напоминают современных рэп-исполнителей.
За что Тиля любит Неле (Дарья Бондаренко) — вопрос открытый. Она-то ведь совершенно точно знает, что тот, в отличие от моряка из ее грустной песенки, никогда не устанет гулять по волнам. Но эта девушка самим своим существованием опровергает безумную бессмысленность жизни, которую ведет большинство окружающих ее персонажей. Когда сбитый с толку, вконец отчаявшийся Тиль бросает небесам простой вопрос: «Зачем мне жить?» — она, как Ариадна, дает ему в руки путеводную нить: «Чтобы жить!»
В отличие от Тиля с Ламме, их антагонисту рыбнику Иосту обаяния не занимать. Равно как и харизмы. Этот новоявленный Иуда талантом Михаила Горевого обретает убедительность, от которой мороз по коже: «Господи, да родись я в какой-нибудь Ренессанс, я, может быть, музыку бы писал, мадонн разных. Но сейчас-то — инквизиция! Костры, плахи... Где ж тут талантливому человеку развернуться? Время такое...»
Какое? Для Сергея Голомазова, судя по всему, как минимум безгеройное. Этот спектакль, в отличие от своего легендарного предшественника, по словам самого режиссера (они приведены в аннотации в программке): «Не гимн герою, это тоска по герою. Тоска по тому, чего сейчас нет...» Нет — потому что его вообще нет? Или потому, что не там ищем? Может, стоит начать поиски не среди разрушителей и ниспровергателей, какими бы привлекательными они нам ни казались, а среди созидателей? Не пришла ли пора сменить «тренд», владевший умами почти столько же, сколько существует человечество? Яростное разрушение такого, на первый взгляд, неисправимо несправедливого старого весьма заманчиво: ну, лестно же в очень даже обозримом будущем лицезреть плоды своих усилий, приятно считать свою миссию выполненной. В 70-е подпасть под гипнотическое воздействие этой иллюзии было еще простительно — урок на тему «До основанья, а затем...» тогда был знаком нам лишь по учебникам истории. Сегодня мы знаем, как это выглядит на практике.
Говорить в лицо властителю все, что ты о нем думаешь, — не подвиг. Король Филипп (Дмитрий Гурьянов умело жонглирует устоявшимися шаблонами) глух к дерзким речам смутьяна. Думаете, после встречи с Тилем он захотел хоть на йоту облегчить положение своих подданных? Ответ очевиден, и он сводит на нет всю блистательную уленшпигелевскую эскападу. Как ни крути, а подлинным героем в спектакле является не Тиль, а те, кто дал ему жизнь, — несгибаемая в своей преданности Сооткин (Марина Орел ) и угольщик Клаас (Владимир Ершов). Потому что главное не в том, как они умерли, а в том — как жили. Идя на костер, Клаас снисходителен к своим заблудшим согражданам: «...уголь мой еще не скоро кончится, и вы, сидя у камина, будете еще долго вспоминать папашу Клааса и греться его теплом...» Его сын, к несчастью, никого согреть не способен. Для чего тогда нужен герой, если понятно, что его пепел вряд ли мог бы застучать хоть в чьем-нибудь сердце? И как же не хочется верить в то, что иных примеров у отечественного театра для нас нет.
Фото на анонсе: Владимир Федоренко/РИА Новости