Ольга Перетятько: «Достигнув определенного уровня, начинаешь многих раздражать»
28 декабря в Зале имени Чайковского состоится Новогодний гала-концерт мировых звезд Ольги Перетятько и Максима Венгерова. Выступление пройдет в сопровождении Большого симфонического оркестра им. П.И. Чайковского под управлением Владимира Федосеева. Накануне корреспондент «Культуры» побеседовал со знаменитой сопрано.
культура: Что ожидать от новогоднего концерта?
Перетятько: Пока секретов раскрывать не буду. Скажу лишь, что программа будет скорее популярная, чем изысканная. Репертуар, который исполню в Москве, от меня еще не слышали. Главная задача — поднять людям настроение в преддверии праздника.
культура: К критике готовы?
Перетятько: Конечно, почему нет? Интересно же! В любой критике нужно попытаться вычленить рациональное зерно. Ведь это взгляд со стороны. Как тебя воспринимают разные люди — к этому надо прислушиваться, ухо из зала всегда важно. А еще обязательно нужно пережить стадию, когда ты уже не начинающий и даже заработал какое-то имя, но еще не мэтр. В этот момент, как правило, всем все не нравится. Критики ищут малейшие изъяны, самые невинные ошибки, а каждую ошибку подают как вселенскую катастрофу, конец карьеры.
культура: Мне кажется, в отношении Вас в России есть некоторое предубеждение. Как думаете, почему?
Перетятько: Достигнув определенного уровня, начинаешь многих раздражать. Увы, люди завистливы и порой искренне рады твоим неудачам. У меня даже есть так называемые хейтеры — люди, которые пристально следят за мной на предмет осечек и, если такое случается, срочно выкладывают записи в интернет с немыслимыми комментариями. Это, наверное, уже определенный уровень успеха и признания, раз я их так сильно волную. (Смеется.)
культура: Как Вам сотрудничество с Максимом Венгеровым?
Перетятько: Венгеров — большой музыкант, он даже начал дирижировать. Жду не дождусь нашего сотворчества. Сейчас такая мощная тенденция — все хотят дирижировать. Я вот, грешным делом, тоже думаю: а не попробовать ли и мне? Ведь у меня есть дирижерско-хоровое образование. Думаю, я вполне могла бы справиться, и это, наверное, было бы весьма оригинально.
культура: Одна из первых Ваших удач — партия Блонды в «Похищении из сераля». Считается, что певицы не очень ее жалуют. Так ли это?
Перетятько: Роль мне досталась с подачи дирижера Айвора Болтона. Если честно, я была не в восторге от этой партии. Мне хотелось получить главную героиню Констанцу, но все вокруг твердили: «Пока молодая и неизвестная, пой Блонду». Я долго сопротивлялась, а потом, хотя и исполняла эту партию не раз, чувствовала внутреннее напряжение. И однажды сказала — все, хватит, больше не буду. Мне надоело, что меня везде и всюду воспринимают только как Блонду. А еще иногда употребляют совершенно неподходящее слово — субретка, которое с типом голоса вообще ничего общего не имеет.
культура: Болтон не обиделся? С ним сотрудничество продолжилось?
Перетятько: Конечно, нет — он все понимает. Только что мы с ним записали два диска: «Песни Форе» и «Моцарт и композиторы его эпохи». Звучат арии из опер Траэтты, Сарти, Мартин-и-Солера, Паизиелло; Болтон дирижирует своим базельским оркестром.
культура: В новогоднем концерте будет что-то из Моцарта?
Перетятько: Нет, хотя у него много партий, в которых нужен широкий диапазон — то, что я всегда могла и могу обеспечить. У меня запланированы выступления в «Милосердии Тита», в «Идоменее», я продолжаю петь Донну Анну, Графиню. Моцарт очень дисциплинирует и голос, и певца. В бельканто ты можешь делать практически все, что хочешь, а в Моцарте ты — часть оркестра и должен быть безукоризненно точен. Чаще всего мне доставалась «Свадьба Фигаро», перепела все партии — Барбарину, Керубино, Сюзанну (семь или более постановок), а теперь дошла очередь до Графини. Голос созрел, дорос.
культура: Считается, что Моцарт — это недосягаемая вершина, а все остальные композиторы эпохи — только контекст. При записи диска удалось ли нивелировать эту пропасть?
Перетятько: Моцарт — гений, и тут ничего не поделаешь. Но мы старались подобрать арии других композиторов — достойные, интересные для ознакомления. Они практически никому не известны. Меня удивил Траэтта и его опера «Антигона». Но, конечно, в этом большая заслуга Болтона — по оркестровым краскам он один из первых в мире и умеет повернуть любую музыку в наиболее выигрышном свете, заставить ее задышать. В целом я очень довольна результатом.
культура: С Моцартом разобрались. А Россини? Когда-то Вы начинали в Пезаро и, соответственно, пели его много и охотно. Сейчас ситуация изменилась?
Перетятько: Нет, конечно, я обожаю Россини, у меня есть контракты на будущие сезоны на оперы «Моисей и фараон», «Вильгельм Телль», но кое от чего пришлось отказаться. За последние три года мой голос очень поменялся. Открывается все больше горизонтов. Теперь могу больше петь Верди, а раньше была ограничена фактически одной Джильдой.
культура: Как меняется голос?
Перетятько: Диапазон остался. Поменялась его тяжесть, плотность, появилось наполнение, даже мощь. Нужно внимательно следить, куда тянет голос, куда ведет, что удобнее для него в настоящий момент. Только что в Монте-Карло спела всех трех героинь в «Сказках Гофмана» — и это тоже уже совсем другое и по стилю, и по задачам. Раньше это был совсем не мой репертуар. Для того чтобы с ним справляться, требуется солидное дыхание, потому что, как говорится, «мясо наросло».
культура: Кому Вы больше всего благодарны из своих учителей?
Перетятько: Особую признательность питаю, конечно, к маэстро Альберто Дзедде. Это он меня по-настоящему открыл, доверил мне, например, такую партию, как Коринна в «Путешествии в Реймс». Он был эксцентричным старичком, но большим музыкантом, с огромным чутьем. На него можно было обижаться, но, подумав хорошенько, ты понимал — он говорит дело.
Фото на анонсе: Нина Зотина/РИА Новости