Один день из жизни мизантропа: что я делал в сумрачном лесу
Так я сбежал от своей бывшей коллеги и дал себе слово больше не ходить в городской парк и не гулять там вокруг пруда. Хоть и пруд мне этот очень нравился. Я любил, прогуливаясь по парку, внезапно уйти в сторону леса и пробираться сквозь ветвистые деревья до тех пор, пока не решу, что погоня за мной прекратилась. Это было дико увлекательно.
Уже затихали городские шумы, не было видно ни людей, гуляющих вокруг водоёма, ни вечернего неба, опускающегося тяжёлым покрывалом над этим всеми забытым городом. В лесу я слышал стрёкот каких-то летающих насекомых. Представлял себе, что это певчие цикады и что нахожусь я не на юге России, а где-то в джунглях Индонезии и спасаюсь от карликовых Умпа-лумпов, задавшихся целью сделать из меня какао-бобы. В лесу, найдя поваленное бревно, я садился и долго сидел, всматриваясь в пустоту чащи и пытаясь разглядеть в ней какие-то знакомые очертания.
В вечернем полумраке, именно в тот момент, когда свет сходится с тьмой и эфир наполняется смешанными цветами — от темно-синего небесного, до свинцового земляного, я наблюдал за эпохальными событиями, создававшимися в моем воображении и вырывавшимися наружу сквозь толщею моего мозга. Замечательные образы. Передать их словами очень сложно, потому что я плохо владею русским. Вообще я плохо владею любыми языками, (даже не знаю какой язык — мой родной), но образы, создающиеся в моем воображении и вырывающиеся сквозь толщею моего мозга были необыкновенными — фиолетовыми, растекающимися, твёрдыми, пульсирующими, эмоциональными, имеющими антропологические черты и черты животных — они рефлексировали, скалились, скользили по тонкой материи времени и пространства, превращались из субатомных частиц в тела планетарного масштаба. Но это если очень приблизительно. Описать все свойства и очертания их не представляется возможным.
Думаю, со мной говорили. Эти образы имели свойства разговаривать. Говорили они взволнованно и нечётко. Иногда лаяли, иногда урчали, скулили, рычали, блеяли и пели. Голос, который доносился из их единого сердца был похож на голос певицы из сериала Карнивал Роу. Он будто доносился откуда-то из кельтских лесов, под этот голос справляли тризну и совершали обряды бракосочетания, веселились и плакали, вдохновлялись жить и сводили с жизнью счёты. Далёкий, грустный и вдохновляющий голос женщины-кастрата.
Да, именно кастрированной женщины — лишённой половых губ и оттого поющей особенно. Но образы быстро заканчивались, потому что с тех пор как я возобновил приём транквилизаторов, воображение работало плохо и приходилось сильно напрягаться, чтобы очередная картинка вырвалась наружу из усыпляемого психотропными веществами сознания. А все-таки, думал я, феназепам пора отложить, иначе я даже пофантазировать нормально не могу и это меня сильно расстраивает. Как-то вечером в очередной раз выйдя из леса и оказавшись перед прудом, я изумился, что народу в парке практически нет. На встречу мне шёл местный дурачок, который также, как и я, по вечерам гуляет в парке.
— Это твои друзья? — спросил он, указывая в сторону леса.
Я обернулся, а дурачок засмеялся и пошёл дальше.
В прошлой части своего дневника я рассказывал про бывшую коллегу.
фото: pexels.com