Победа турецкой оппозиции на местных выборах 31 марта своим масштабом впечатлила и оглушила как сторонников, так и противников властей. Достаточно сказать, что впервые за 20 лет система Эрдогана не просто пошатнулась, как было по итогам предыдущих местных выборов в 2019 году, а, похоже, начинает стремительное падение. Сам турецкий лидер назвал поражение своей партии, а значит, и свое личное «поворотным моментом» и обещал «извлечь уроки». Заметное падение количества голосов, поданных за кандидатов Партии справедливости и развития (AKP), делает эту мысль крайне актуальной.
Главная проблема для действующего президента в том, что со сменой государственной формы правления страны в 2017 г. Эрдоган самолично возглавил правящую AKP, хотя никакой политической необходимости конкретно в этом нововведении тогда не было. Ранее, при парламентской системе, президенты республики всегда выигрывали за счет того, что были арбитрами, оставаясь в той или иной степени равноудалёнными от любых политических лагерей и идеологии.
В этом была своя логика: фигура президента – главы государства – должна объединять избирателей вне зависимости от электоральных предпочтений, а не раскалывать страну. Нынешний же хозяин Ак-Сарая предпочёл срастить государственный и партийный аппарат. К слову, в свое время генералиссимус И. Сталин неслучайно пытался разделить партию и государство, отдавая себе отчёт, что ВКП(б) в противном случае превратится в замкнутую касту, в том числе на местах, повышая риски растаскивания страны по углам. Именно это, к слову, и начало происходить вскоре после смерти «вождя всех народов», перейдя на рубеже 1980-х – 1990-х годов в терминальную стадию. Этих и многих других уроков прошлого, к сожалению для себя, Эрдоган не извлёк.
Надо отметить, что некоторые попытки в указанном направлении им всё-таки предпринимались. В частности, новая конституция понизила порог для депутатов Великого национального собрания Турции (ВНСТ / ТВММ). Но этих мер оказалось критически недостаточно, и они нивелировались другими серьезными ошибками. Например, тем обстоятельством, что практически любой государственный пост отдавался выпускникам религиозных школ имам-хатыбов. Другие за некоторым исключением, которое лишь подтверждало правило, оставались не у дел. Мало того, Эрдоган попал в зависимость от своего партнера по оппозиции – лидера радикальной Партии националистического движения (ПНД / МНР) Девлета Бахчели. Партнёр же в последние месяцы демонстративно не соглашался с международной политикой президента, то осуждая вступление Швеции в НАТО, то критикуя непоследовательную позицию властей в вопросе контактов с «сионистским режимом» на фоне ближневосточного конфликта и войны Израиля против Газы.
Соответственно, при такой внутри- и внешнеполитической «погоде», осложняемой негативной социально-экономической динамикой, инфляцией и миграционными процессами, вопрос поражения на выборах был для Эрдогана и его партии вопросом времени. Оптимисты полагают, что в 2028 году, когда по плану должны состояться президентские и парламентские выборы, турецкому лидеру удастся «достать из рукава» своего зятя Сельджука Байрактара – инженера, создателя одноименной линейки БПЛА. Однако в текущих условиях поражения на местных выборах ему будет крайне трудно пробиться к власти сквозь толщину общественного недоверия. Несмотря на популярность у некоторой части молодёжи, он тесно ассоциируется со своей семьей и с коррупцией, выступая для общественного мнения в роли своеобразного «громоотвода». К тому же у него нет ни малейшего политического опыта, в то время как практика экономиста или финансиста сейчас гораздо более востребована, чем работа создателя дронов в условиях гиперинфляции. Весьма показательно и то, что, несмотря на появление дискурса о возможной политической карьере Байрактара и его возможном участии в выборах мэра Стамбула, его кандидатуру правящая ПСР так и не выдвинула, остановив свой выбор на менее харизматичном персонаже М. Куруме.
Необходимым опытом обладает бывший соратник Эрдогана, бывший вице-премьер Али Бабаджан. Однако он возглавляет собственную консервативную партию DEVA и объединяться с действующими властями, судя по всему, не торопится. Во всяком случае, Бабаджан слывёт консерватором-интеллектуалом, критикующим власти за отход от первоначальных целей и задач политического ислама.
В контексте политических перспектив турецкого политического поля и его возможной трансформации отметим и другой примечательный аспект. Едва ли не главным победителем наряду с Народно-республиканской партией (НРП / СНР) можно считать происламскую Yeniden Refah Partisi. Её возглавляет сын экс-премьера Неджметтина Эрбакана (политического «отца» Эрдогана) Фатих Эрбакан. Этой партии удалось набрать 6,18% голосов на муниципальных выборах и 7% в муниципальный совет, получив таким образом «почётное» третье место. Речь идет о победе в 60 муниципалитетах и двух крупных городах – в Шанлыурфе и Йозгате. Добившись значительных успехов, особенно в Анатолии, YRP стала второй партией или определяющей силой во многих городах, включая Конью, Кайсери, Кахраманмараш, Элязыг и Ризе.
Столь убедительный результат Refah, а также тот факт, что оппозиционеры оседлали консервативную повестку и только после этого одержали верх, однозначно показывает: курс на консерватизм не будет пересматриваться ни потенциальными новыми властями, ни электоратом, во всяком случае кардинально. Высказывается предположение, что своим успехом в городе на берегах Босфора Экрем Имамоглу оформил заявку в качестве кандидата на пост главы государства на очередных президентских выборах, которые должны пройти в 2028 году.
Сомнительно, что оппоненты Эрдогана при условии прихода к власти в 2028 году кардинально изменят международный курс страны. Есть много оснований полагать и предполагать, что от успехов на внешнем контуре, достигнутых при сочетании мягкой и традиционной силы, никто в республике не откажется. А следовательно, и кардинальных перемен и в российско-турецких отношениях, при прочих равных, также не предвидится. С Западом тесно контактируют все политические силы страны, и эрдогановская партия – вовсе не исключение.