Зареченка поделилась светлыми воспоминаниями о военном детстве

Рассказывая о своем военном детстве, 86-летняя Нина Королева даже о горестях и тяготах того времени вспоминает светло и постоянно повторяет: «Люди тогда были хорошие». Хотя война безжалостно прошла по судьбе ее семьи…

Воевали все

Родом Нина Петровна из маленького села Калаис под Тамбовом. У ее деда по отцовской линии было четверо сыновей. И все служили: Андрей и Афанасий – рядовые, Николай – летчик, Петр (отец Нины Королевой) – шофер. Когда началась война, девочке было всего два года. Воспитывали Нину родители матери – дед Федор и бабка Прасковья. Ее-то девочка и называла мамой, хотя та жила через четыре избы от их дома, о чем Нина даже не подозревала: в семье это не обсуждалось, да и соседи до поры помалкивали.

Маленькая «возница»

В деревне детей приучают к труду чуть ли не с пеленок. Поэтому одно из самых ярких воспоминаний Нины Петровны, как дед Федор будил ее, трехлетнюю, спозаранку и брал с собой то к речке – пасти гусей, то на какую другую работу. «Однажды так устала, что уснула в стогу сена», – улыбается зареченка.

В четыре года Нине доверили более ответственную «должность» – возить на старой лошади обед колхозникам, которые пасли овец. Как девочка этим гордилась! Лошадка хоть и слепая была, но дорогу знала хорошо, однако управлять ею все равно нужно. И Нина справлялась.

Однажды девочку попросили помочь поработать на пароме. Там напоролась она на острый штырь. Рана на боку была такой, что пришлось везти Нину в больницу. «Здесь я в первый раз узнала, что такое постельное белье», – вспоминает Нина Петровна.

Папины подарки

День, когда папа вернулся с фронта, стал для девочки праздником. Еще бы, он привез дочке такие подарки, каких в Калаисе и не видывали. Во-первых, зеленую кроличью шапку с ушами. Вот только пух из нее лез отчаянно. Но главное чудо – кукла: красивая, в розовом платье и, главное, с закрывающимися глазами. «Я все гадала, что там за механизм внутри, – рассказывает Нина Петровна. – Три дня просидела за печкой, расковыряла кукле голову. А устройство оказалось самым простым. Я даже разочаровалась».

Про войну папа говорил мало. Родные знали только, что у него была сильнейшая контузия. И хотя он привез справку, которую ему в 45-м году выдал один лейтенант, что ее обладатель – ценный специалист, шофером папа работать больше не смог.

«У меня тоже есть мама»

Об этом Нина Петровна узнала лет в пять. Случайно. «Бегала я на улице, а соседка вдруг накинулась на меня с упреками: «Гоняешься тут, а твоя мать лежит в больнице – в городе».

«На следующий день я встала затемно, умылась, причесалась бабушкиным круглым гребешком, надела чистое платье, а как рассвело, пошла в город. Ботинки несла черезплечо. Так 7 км босиком и прошагала. У прохожих узнала, где больница, – с остановками, будто переживая все заново, рассказывает Нина Петровна. – У входа меня спросили, что я здесь делаю. Сказала: «Хочу навестить маму». Провели меня в палату, посадили на тумбочку, дали две конфеты-подушечки. Но мама ко мне не подошла. Даже не взглянула. Может, не смогла. Может, снотворное ей перед этим дали. Соседки вынесли меня в коридор. Домой отправили уже на телеге. А там все в панике – ребенок пропал. Но меня никто не ругал».

Мама умерла года через 2–3 после этого. Нина на могилу ходила, убиралась. А когда научилась писать, выложила на холмике из камешков и стекляшек слово «мама».

Подвел немецкий

В 1 класс Нина пошла сама, без всякого оформления – за компанию с подругами. И никто девочку не выгнал. Выдали тетрадки, карандаш. Бабушка сшила мешочек для учебников – портфелей-то не было. Ученицей Нина оказалась прилежной. «Однажды писала палочки, и одна получилась кривой. Надо было стереть, а нечем. Тогда дед отрезал кусочек резины от калоши. Но такая стерка только грязь развезла. Ох и ревела я!» – улыбается Нина Петровна.

А еще раз девочка чуть не пострадала от немецкого языка. Твердила домашнее задание, и было в списке слов для заучивания «блеттер» – то есть «листья». Но бабушке послышалось русское – нецензурное. Вот она и взялась за полотенце. Выручил дед: «Успокойся, это она не по-нашему говорит».

Дорогой сердцу портрет

Много лет прошло с тех пор, но память времени неподвластна. У Нины Королевой дочь и взрослая внучка, но детская мечта, чтобы ей, трехлетней девочке, заплела косички родная мама, так и осталась. Однажды она рассказала свою историю знакомой художнице. И через некоторое время получила в подарок портрет: в центре – уже пожилая Нина Петровна, снизу – она, тоненькая девочка, которую гладит по голове мама.