Михаил Задорнов: рост цен на жилье еще себя не исчерпал

Одна из новостей, которые обсуждают на экспертных уровнях, да и среди простых людей: вот министр финансов Антон Силуанов объявил, что Фонд национального благосостояния полностью выйдет из долларовых активов, с 35%, которые он хранит сейчас в этой иностранной валюте, доведет ее долю до нуля. Разные комментарии: то ли доллар ненадежен, то ли просто мы не доверяем доллару, да еще саммит впереди. Ну а какой-то эффект финансово-экономический это, на ваш взгляд, будет иметь?

Михаил Задорнов: Я просто начну с того, что если мы возьмем золотовалютные резервы страны в целом, а они все-таки составляют больше 500 млрд долларов в оценке, то доля доллара там совершенно ничтожна, буквально около 10-12 млрд.

ЦБ уже и раньше, без объявления, ушел из доллара.

Михаил Задорнов: Уже раньше это было сделано, так что это не новый тренд. Кстати, важно и то, что доля в долларовых расчетах российского экспорта — и государства, и экспортеров — также неуклонно сокращается. В целом ведь долларовые расчеты по миру — это 60%. Благодаря двусторонней торговле с Китаем, торговле оружием уже не в долларах, благодаря санкционной истории доля долларовых расчетов существенно меньше для нашей экономики, чем если мы возьмем в целом по мировой торговле. Я бы отметил еще два важных момента. Во-первых, прогноз большинства инвестбанков сейчас в том, что, конечно, доллар на протяжении следующего года-полутора несколько ослабнет по отношению к корзине мировых валют — к евро, к развивающимся рынкам, к иене — в силу того, что американская экономика все-таки начала восстанавливаться благодаря денежной подкачке еще с конца прошлого года, а Европа сейчас это делает, и, по всей видимости, евро будет укрепляться. Поэтому это даже прагматичный шаг, и что важно, [можно посмотреть на] российское население, которое всегда держало, особенно после девальвации, в валюте иногда 22-25% своих средств. Сейчас в российских банках доля всех валют — доллара, евро, швейцарского франка — всего 17% от общих сбережений населения в банковской системе. То есть люди предпочитают рубль просто уже по своему массовому поведению, что также [находится] в этом же тренде на девалютизацию сбережений.

А у нас хоть и высокий курс доллара и евро, и чего угодно в России, но он показывает какую-то такую стабильность, причем рубль не собирается укрепляться даже тогда, когда вроде бы все условия для этого есть: высокие цены на нефть, разрядка в международной обстановке.

Михаил Задорнов: Тем не менее, извините, мы начали этот год [на уровне] 74 с половиной [рубля за доллар], а сейчас — 73 с половиной, то есть где-то все равно на 2,5-3% укрепление рубля заметно, несмотря на всю санкционную историю. Что не дает рублю укрепляться? Это, безусловно, угроза санкций и связанное с этим движение капитала из страны, прежде всего, это вывод денег в момент иностранных инвесторов. Будем надеяться, что [готовящаяся] встреча президентов России и США, по крайней мере, если принципиально не улучшит [ситуацию], но все-таки часть санкционных рисков снимет, по крайней мере, на каком-то среднесрочном горизонте. Тогда вы увидите, что при восстановлении российской экономики, при сегодняшних ценах на нефть, конечно, рубль будет укрепляться.

Выходя из валюты, как вкладчики распределяют эти деньги?

Михаил Задорнов: Во-первых, они все-таки приносят часть новых денег в банковскую систему, хотя бы даже те проценты оставляют, которые набежали на вклады, потому что к началу мая прошлого года прирост денег в банковской системе составил примерно 6%. Это, можно сказать, не так много, но это все же приличные цифры, потому что речь идет о триллионах рублей. Но все больше предпочтений у людей по двум другим направлениям инвестиций. Первое, как бы это банально ни звучало, — вновь мода на жилье, то есть жилье, которое берется в ипотеку, жилье, которое покупается на вторичном рынке, это также измеряется в триллионах. Ну и что достаточно также тривиально, если мы посмотрим, насколько выросли цены отдельных городов типа Сочи, Иркутска, где измеряется за 30% или даже 40% годовой рост стоимости квадратного метра, до 12-15% в Москве и Питере. Когда человек видит этот тренд, понимает, что он будет продолжаться дальше, и его предпочтения в инвестициях достаточно очевидны, хотя посмотрим, как дальше это будет меняться. И второе крупнейшее направление — это люди, которые, видимо, с весны прошлого года, с середины года пошли на фондовый рынок. Причем есть очень простые, и мы как группа «Открытие» также в этом участвуем, [предоставляем] инструменты, например, ПИФы, страхование жизни, накопительное страхование жизни, инвестиционное страхование жизни; и более сложные инвестиционные продукты — торговлю облигациями, акциями, непосредственно на ММВБ. Мы даем возможность буквально с мобильного телефона, с мобильного приложения выйти на биржу и работать на фондовом рынке, и туда также приток измеряется в триллионах рублей. Поэтому поток, который шел в банковскую систему, сейчас как бы на три реки разбился.

Давайте к жилью вернемся. Все ждут, что будет принято какое-то решение по поводу льготной ипотеки на новое жилье: то ли ее продлят вообще, то ли все-таки видоизменят. Например, сократят размер льготного кредита, отсекут тем самым дорогие регионы, такие как Москва, Питер, Сочи, и где наиболее выросли цены. Во-первых, я не знаю, чего конкретно вы ожидаете, а самое главное, какие сценарии будут реализовываться на рынке жилья? За ним уже все пристально следят в случае того или иного решения? Вообще, у нас цены реально именно из-за льготной ипотеки выросли? Они везде выросли — и в Берлине, и в Лондоне.

Михаил Задорнов: Цены выросли по нескольким причинам. Во-первых, еще раз, люди следуют тренду, у них есть некоторый объем свободных денег, причем и у американцев, и в Берлине. Хотя средняя стоимость обычного дома в Америке выросла на 30-40% в зависимости от штата, потому что тоже в экономику Америки качнули определенный объем денег, и он [находится]на руках людей. Плюс спрос на загородную недвижимость — это просто движение из офисов и центров городов за город. Кстати говоря, в России также это движение есть, не будем его недооценивать. То есть существует некоторый объем свободных денег. Понимание того, что недвижимость дальше будет расти [в цене], само по себе, конечно, подталкивает спрос вверх. Дальше, это, конечно, сама по себе доступность ипотеки с точки зрения ставки и той цены квадратного метра, которая была год назад, конечно, это также подталкивало спрос. Плюс мы должны понимать: когда объявляется об окончании программы, само по себе это тоже толчок. В Питере вовсе не самое большое [повышение цен], в Москве — это средний по стране рост [стомости] квадратного метра, то есть в некоторых регионах цены выросли в разы быстрее, чем в Москве. И все же сложно прогнозировать, что будет при любом развитии событий. [Рост цен на жилье] еще не полностью исчерпан, хотя все же в основном это произошло, [насколько возможно]. И даже если будет продлена, например, льготная ипотека, то все равно это поддержит спрос, но мы надеемся, что не будет дальше столь высокого роста стоимости квадратного метра. Ну и третий фактор. На самом деле, мы же понимаем: если выросли цены на металлы, на пиломатериалы, а причем это иногда измеряется десятками процентов, все равно это себестоимость строительства. Плюс не забываем, что вот в России-то, как и в других странах, которые являются [центром] притяжения для мигрантов, для работников из других стран, мигрантов меньше, а это именно строительный сектор, соответственно, наем своих — более легальный — с точки зрения белизны зарплат, [условий] труда. Это рост себестоимости. То есть себестоимость стройки, на самом деле, в известном смысле обеление этого сектора — это третий фактор роста цены.

А если все-таки прекратят или, по крайней мере, в таких дорогих и крупных регионах, как Москва, Питер, Сочи, действие льготной ипотеки, ну или просто сократят лимит, это на что-нибудь повлияет или нет? Цены от этого остановятся и пойдут вниз? Или других факторов достаточно?

Михаил Задорнов: Цены сильно не снизятся. Мы ведь говорим уже о краткосрочном периоде, на самом деле, пока есть спрос на жилье, пока есть предложение. Мы просто видим как банк с большой долей на этом рынке, что есть спрос у застройщиков на банковское кредитование, есть спрос на конечный продукт. Если будет нормальное предложение, а оно сейчас развивается, я думаю, само по себе это несколько сдержит цены.

Немного о таких, художественных вопросах. Сейчас некоторые банки, так сказать, удивляют публику необычными и нетрадиционными формами присутствия, я бы сказал, гонятся за хайпом. Хорошо это или плохо — другой вопрос. Про Моргенштерна и Альфа-банк кто только ни говорил, «Сбер» с Филиппом Киркоровым делает стрим в TikTok, у Tинькофф банка постоянно голосовой помощник что-то совершает новое, даже не то чтобы сильно финансовое, но просто есть о чем поговорить. Скажите, хайп становится необходимостью для существования банков у нас?

Михаил Задорнов: Ну, вы знаете, в России, на самом деле, очень жесткая конкуренция среди ретейловых банков. Во-первых, этот бизнес в России растет очень быстро. Число игроков уменьшается, борьба за клиента обостряется, она ушла с телевидения сначала в интернет, а потом в соцсети, в TikToK, в другие каналы.

Телевидению не был свойственен хайп. Не было такого понятия у телевидения.

Михаил Задорнов: Нет, там тоже был хайп, но, может быть, он был недостаточно ориентирован на другие аудитории. Здесь каждый из игроков выбирает свой путь, но в итоге-то что мы увидим? Вот у кого реально клиентская база, причем не на полгода, не на год, а вот в силу этой конкуренции кто сможет завоевать ее не только рекламой, но и своими продуктами, тот в итоге, наверное, и будет победителем. А здесь это такие, знаете, промежуточные забеги. Все-таки путь у нас — это забег не на сто метров, а на 10 тысяч метров, если мы возьмем [дистанцию] три-пять лет. И это способ коллег привлечь аудиторию. Насколько это будет успешно, покажет прирост клиентской базы того или другого игрока. И мы это, кстати говоря, поймем на горизонте в два-три года очень хорошо.

Ну а лично вам как зрителю импонирует, вы бы хотели в этом участвовать?

Михаил Задорнов: Я абсолютно спокойно отношусь [к хайпу]. Я понимаю, что каждый из нас субъективен. Я все-таки персонально принадлежу к определенной вполне возрастной и социокультурной страте, мне Моргенштерн просто не близок. Но здесь все же мы, ретейловые банки, работаем уже не потому, что правление выбрало какой-то путь. Мы пробуем продукт, пробуем сервис в определенной аудитории. Мы создаем даже рекламу, мы ее тестируем. Здесь, по сути, решает аудитория, нравится ей или не нравится та или иная рекламная кампания, или ролик в TikToK или на YouTube. Вот что является критерием. И, на самом деле, чем больше такой банк [расположен] к измерению отклика аудитории, тем более он успешен. Поэтому нельзя полагаться на мнение даже председателя правления, поскольку мы работаем на гораздо более серьезную аудиторию.