ММКФ-2021. Дневник злобного кинокритика. Инвалиды как тренд, азиатские барыги и ваза в углу стола. День первый, 22 апреля
Итак, 22 апреля, несмотря на коронавирус, открылся Московский международный кинофестиваль – пожалуй, основное событие в жизни российского кинокритика, которое случается каждый год. ММКФ стоит в ряду таких крупных кинофестивалей, как Берлинале в Германии, фестивалей в Каннах и Венеции. На подобных фестивалях всегда в приоритете авторское кино, хотя временами попадаются и блокбастеры. В основном, здесь представляют картины, не предназначенные для широкого проката, здесь показывают фильмы «не для всех» – тут нужен утончённый вкус, не атрофированный коммерческим кино.
В связи с пандемией правила просмотра ужесточились. Количество билетов на просмотры сократилось, и в этот раз их нужно бронировать заранее. Теперь, воспользовавшись карточкой аккредитации, не побегаешь из зала в зал, рыская в поисках интересного кино. При условии, что в день без вреда для психики и нервной системы возможно воспринять 3-4 картины, мой выбор фильмов, который всегда основывался на опыте, интуиции и случайности, теперь ещё стал жёстко ограничен регламентом.
В первый день выбор был небогат – фестиваль только набирал обороты. Удалось посмотреть три фильма, представленных на пресс-показах. Жаловаться – грех. Дают – бери.
{youtube https://youtu.be/xRVfXaoi8C4}
Фильм «Ася» представлялся в программе «Женское кино Израиля». Соответственно, главными героями были женщины и действие происходило на Земле обетованной. Израиль – это нечто вроде санатория за колючей проволокой. Европейская колония, окружённая враждебными арабскими странами. Так как государство вокруг горы Сион было создано в том числе и усилиями наших бывших соотечественников, то, наряду с официальными ивритом и арабским языками, в Израиле широко распространён и русский язык – героини фильма на нём преимущественно и общались, в своё время они эмигрировали из России.
Героини две: Ася – мать-одиночка и Вика, её дочь. Отца, как часто водится, у Вики не было. Мать в активном поиске партнёра, но секс у неё случается только с женатыми или случайными мужчинами. Вика же пока девственница, но, как и свойственно подросткам, с помощью алкоголя и травы стремится её срочно лишиться.
Личная неустроенность женщин, проблемы переходного и кризис среднего возраста слабоваты для фабулы – кого сейчас этим удивишь! И тут выясняется, что у Вики патология. Её тело постепенно начинает отказывать. Вике предстоит умереть девственницей.
Смерть как в реальности, так и в кино придаёт значение человеческому существованию. Жизнь без осознания смерти бессмысленна – что в реальности, что на экране. Трагедия! Всех нас ждёт трагедия в конце жизненного пути. Задумайтесь. Начинайте думать о своей смерти уже сейчас. Хотя бы раз в день – это придаст тонус вашему существованию.
Но таких сюжетов, как в «Асе», я не любитель. Проще простого сделать основным героем неизлечимо больного или инвалида, чтобы потом «давить на жалость». Это уже стало заезженным клише. Таких фильмов пруд пруди.
Деталь. В фильме мать и дочь курят ЛД – я думал, только в Россию завозят такие плохие сигареты.
{youtube https://youtu.be/JGUogkI7n4k}
А вот следующий фильм оставил у меня только хорошие впечатления. Прежде всего потому, что картина «Ма Роза» снята по законам классицизма, то есть соблюдено единство времени, места и действия. Также соблюдено большинство стандартов «Догмы 95» Ларса фон Триера – всё снято ручной камерой, без декораций, без применения фильтров и спецэффектов. События же, согласно нормам «догмы», происходят в родной стране режиссёра.
Единство времени в фильме заключается в том, что действие происходит в течение суток, а местом действия служат азиатские трущобы Манилы.
Действие же следующее:
Главная героиня – мама Роза. Мамаша ходит с сыном по магазинам, еду домой покупает, камера следует за ней. Азиатские кварталы нищеты способны шокировать любого европейца, привыкшего к комфорту. Повсюду грязь, беспорядочное движение людей, скрипящих повозок и тарахтящих мотоциклов. Кишит людьми азиатский тараканник. Не переставая льёт дождь – это юго-восточная Азия, это сезон дождей. Очевидно, что все, кто родился здесь, в прошлой жизни себя плохо вели.
Совершая шопинг, по пути мама Роза собирает деньги у жителей трущоб – она барыга, она приторговывает наркотой. Все расчёты с именами и фамилиями мамаша записывает в замусоленную тетрадку.
Но полицейские эскадроны Дуэрте не дремлют – президент Филиппин объявил наркомании войну. В неприметный магазинчик Розы врываются оперативники. Обыск проходит без понятых, волокит и ненужных процедур. Опера находят и тетрадочку, и коробочку с пакетиками райских порошков. О, а что это у нас здесь? Пойдём-ка, голубушка, в отдел.
В отделе – знакомая песня.
«Я не я, корова не моя. Невиноватая я, товар сам ко мне пришёл», – лепечет мама Роза, похожая на большую испуганную рыбу. Но филиппинских ментов не проведёшь, они без лишних бумаг, свидетелей и разрешений быстро ведут расследование. Тук-тук, кто в теремочке живёт – вот в отдел приводят и дилера мамаши.
Вообще, любая ночь, проведённая в полиции, достойна не только фильма, но и книги. У филиппинцев же свой национальный колорит – полицейские веселятся у себя в отделе, смотрят футбол, поют в караоке. Задержанные у них выполняют мелкие поручения – моют полы, убираются, бегают за едой и выпивкой. Азиатчина, одним словом.
Ещё одна особенность, свойственная не только Филиппинам – полицейская коррупция. Без неё бы действительно всех наркодилеров посадили бы к чёртовой матери. «Тащите 200 штук и свободны», – предлагают опера Розе и её поставщику. Таких денег у них нет. Пытаются торговаться, но торг с филиппинскими операми неуместен – 200 тысяч и ни одним песо меньше. А то dura lex вам всем придёт, мало не покажется.
Как выбралась мама Роза из такой непростой жизненной ситуации, предлагаю досмотреть читателям самим. Возможно, фильм можно будет найти в интернете. Картина стоит того. После просмотра зал аплодировал.
Кстати, не последнюю роль в фильме – тут уже вопреки триеровской «догме» – играет саундтрек. Шумовые эффекты, скрежет, тревожные писки и аутентичные сигналы отображают колорит азиатской экзистенции.
Детали. Арестовали маму Розу по закону Республики номер 9165 – я выписал на всякий случай. А также выписал названия филлипинских сотовых операторов: Sun, Smart, Double Tax. Не знаю, возможно, эта информация будет кому-то полезной.
На следующем просмотре я переместился с Филиппин на соседние острова, в Японию. Там уже по-европейски чисто, но всё так же по-азиатски тесно. Но три истории, рассказанные в японской картине «Случайность и догадка», вполне могли бы случиться и в Европе.
Первая история начинается с разговора двух подруг. Одна японка рассказывает другой, как познакомилась с чудесным парнем. «Это просто волшебство!» – восклицает она. В дальнейшем выясняется, что не всё так волшебно в жизни, как хотелось бы – оказалось, что это бывший парень её подруги. Причём он сам не разобрался, к кому его влечёт.
Эх, парень, парень. С одной-то бабой бывает, что проблем не оберёшься, а тут целых две сплелись узлом в твоей жизни. Да ещё и подруги. Даю совет брутального мужчины. Не можешь разобраться в двух бабах – не торопись, отстранись, отдышись, подумай. Взвесь все за и все против. Если все равно не можешь выбрать – бросай обоих, а то геморрой получишь вместе с таким разнообразием.
История вторая – там тоже трио. Студент, который не сдал зачёт преподавателю, преподаватель, который завалил студента, и замужняя девица, которая, изменяя мужу, спит со студентом, так как легка на передок. После секса, смотря телевизор, любовники узнают, что преподаватель получил престижную в Японии литературную премию. Студент просит девушку совратить и скомпрометировать своего бывшего учителя, чтобы таким образом ему отомстить.
Однако писатель не прост, ох, как не прост. Не зря он премию получил. Писатели вообще люди непростые, они много воображают и у них нейтронные цепочки в мозгу по-другому замыкаются. Не повёлся писатель на соблазн. Ну почти не повёлся.
История, подобная третьей, случалась и со мной. Будучи младым отроком, гулял я как-то летом по родному городу вместе со своим корешом. Встретили мы его знакомых. Вместе выпили, потусили часа три и разошлись. Потом выяснилось, что моему приятелю, так же как и мне, эти случайные собутыльники знакомы не были. Он думал, что это мои друзья. Мы рассмеялись, обнаружив это. (Ладно, я немного соврал – вместо алкоголя мы курили кое-что другое, но это ещё больше придаёт остроты ситуации).
Почти всё то же самое произошло и в третьей части – только действие происходит между двумя японками и не в Коми АССР, где я родился, а в Японии. Две девушки радостно встречаются на эскалаторе, предполагая, что 20 лет назад они вместе учились. Идут они к одной домой, выпивают вместе – и выясняется, что они ранее знакомы не были.
Все три истории при всей своей простоте довольно изящны. Про развязки я умолчал, чтобы было интересно их смотреть. Эти рассказы вполне понятны для европейского зрителя, но если европеец, например, всегда ставит вазу с цветами в центр стола, то японец обязательно сдвинет её на угол – именно таким будет его представление о гармонии. Так вот, во всех трёх новеллах сдвинутая на угол ваза присутствует. В этом и состоит прелесть этого японского кино.