Чудом спаслись. Истории семей, переживших расказачивание
Сто лет назад вышел секретный циркуляр большевиков о беспощадном терроре в отношении казаков. Пострадали все: и мужчины, и женщины, и дети. Истории репрессированных собрал STAV.AIF.RU.
24 января 1919 года председатель Всероссийского центрального исполнительного комитета Яков Свердлов подписал директиву об истреблении казаков. То, что произошло после этого, называют геноцидом.
«Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти», - предписывал первый пункт документа.
«Директива - не начало, а апофеоз»
Атаман Минераловодского казачьего общества Олег Губенко не считает 24 января началом геноцида казаков. Циркулярное письмо, подписанное председателем Всероссийского центрального исполнительного комитета Яковым Свердловым, было связано с восставшими казаками Верхнего Дона, а на Тереке в то время было затишье. По терским казакам каток репрессий прошёлся раньше.
«В конце 1917 года была сожжена и разграблена станица Кохановская возле нынешнего Гудермеса. Потом по решению III съезда народов Терека весной 1918 года выселили три станицы и хутор на Сунже. Вспыхнуло Терское восстание, - напоминает он. – А в январе 1919 года Кавказская Добровольческая армия во главе с бароном Петром Врангелем вступила в границы Терской области и освободила от «красных» станицы Урухскую, Александрийскую, Подгорную, город Георгиевск, железнодорожную станцию Минеральные Воды».
Казаки вернулись в свои станицы. Но линия фронта снова откатилась назад, и в 1920 году большевики повторно заставили их покинуть родные места.
«В ответ вспыхнуло новое восстание, после которого казаков выселили из станиц Сунженская, Самашкинская, Михайловская, Закан-Юртовская. Это была величайшая трагедия, - говорит Олег Вячеславович. – А начало всему этому положил декрет советской власти об уничтожении сословий. Затем были и другие решения, продолжающие политику расказачивания. Поэтому директиву Свердлова мы считаем не началом, а апофеозом геноцида казаков».
Минераловодские казаки каждый год 24 января собираются у памятника Семёну Притворову на кладбище хутора Евдокимовского станицы Лысогорской. В этот хутор в январе 1924 года наведались части особого назначения и арестовали несколько казаков, которых подозревали в сопротивлении советской власти. Без суда и следствия их вывели на окраину, расстреляли и закопали в овраге. Ночью родственники Семёна Притворова выкопали его тело и тайно перезахоронили на кладбище.
«Внучки Семёна Андреевича сберегли фотографии деда и сохранили память об этом расстреле, - говорит Олег Губенко. - Точное место гибели неизвестно, поэтому крест с памятной табличкой мы установил рядом с могилой Притворова».
Бежать или умереть?
Дед атамана «Станицы Казанской» Бориса Пронина (Ставрополь) до революции жил в Грозном, но после прихода большевиков к власти вынужден был бежать.
«В Грозном появились вооружённые отряды чеченской милиции. Они должны были поддерживали порядок. Но потом началось выселение казаков. И оно не было мирным, - рассказывает Борис Владимирович. – Зачастую мужское население станиц вырезали и расстреливали. Моего деда предупредили, что за ним придут. И он в мороз собрал пожитки, усадил семью на конные подводы и отправился в Азербайджан. В дороге двое детей умерли. Мой отец Владимир Иванович родился уже в Баку. Он был убеждённым коммунистом и не считал себя казаком. А вот дед Иван Тимофеевич, по словам отца, всю жизнь ненавидел советскую власть».
Прабабушка казака из станицы Горячеводской Михаила Самарина выжила чудом. Она была младшей дочкой последнего дореволюционного атамана станицы Матвея Кривоноса, который не мог смириться с безбожием советской власти. Ушёл воевать за белых и сгинул где-то на фронтах Гражданской войны. В добротном станичном доме осталась его семья с двенадцатью детьми мал мала меньше.
«Я не знаю, кто дал приказ расстрелять семью атамана, но когда к ним пришли, моя прапрабабушка успела выбросить трёхлетнюю дочку в окно со второго этажа на сеновал. Она велела ей идти к родному дяде. Он жил в нашей же станице, но перешёл на сторону красных. Он пожалел племянницу, спрятал и тем самым спас ей жизнь», - рассказывает Михаил.
Его предки по другой линии тоже пострадали от репрессий. Прапрадед был зажиточным казаком. Когда станицу раскулачивали, он успел отправить в Сибирь с драгоценностями трёх старших дочерей. Спустя некоторое время выдал замуж за бедняков двух младших дочек, оставил им дом и хозяйство, а сам тоже уехал на Север, не дожидаясь репрессий. Но дочерей всё-таки раскулачили – отобрали коней и запасы зерна.
Кости на берегу Оби
Не все казаки успевали бежать, захватив с собой имущество. Многих ссылали, обобрав до нитки. Прадед инициатора возрождения казачества на Ставрополье Петра Федосова по материнской линии Нефёд Новичихин жил на окраине станицы среди зажиточных казаков. У них были большие наделы плодородной земли, коровы, отара овец.
«Во время раскулачивания его репрессировали. Как мне удалось выяснить уже в наши дни, его выслали в Сибирь. Как-то раз я, будучи заместителем декана геологоразведочного факультета Грозненского нефтяного института, побывал в тех местах со студентами на практике. Мне довелось стать свидетелем того, как на берегу Оби обвалился грунт и посыпались человеческие кости. Мне рассказали, что там хоронили казаков, высланных с Кубани, Дона и Терека. Думаю, что где-то там похоронен и мой прадедушка, - рассказал Пётр Стефанович. - Документов, подтверждающих высылку, я пока не нашёл. Но в московских архивах обнаружились протоколы и постановления, по которым репрессировали казаков станиц Новомарьевская, Сенгилеевская и других. Я привожу эти документы в книге «Сыны красавицы Кубани». Было так: на станицу приходила разнарядка найти 300 врагов советской власти, и начинались репрессии. «Тройки» ЧК выносили решения. Кого-то расстреливали, кого-то высылали в лагеря для принудительных работ. В станице Рождественской постановили расстрелять 27 человек как врагов рабоче-крестьянского правительства и бандитов, выступавших с оружием в руках против советской власти. Вряд ли мы когда-нибудь точно узнаем, сколько казаков убили и сослали в те годы. Но, по моим предположениям, за период репрессий их численность сократилась втрое».