Необязательные мемуары. Глава 9 - Набережные Челны. Тольятти
Юрий Иванович Петрушин. Когда-то председатель горисполкома Набережных Челнов. Теперь - председатель правления Торгово-промышленной палаты и региона "Закамье"
Обещал про командировки. К ним и перехожу
Самое прекрасное в профессии журналиста - это командировки. Жаль, что у меня их было слишком мало. О некоторых я уже рассказал, например, про Грузию. Добавлю еще немного.
Моя самая первая в жизни командировка от газеты имела место в советские времена, году в 1987 или 1988. Послали меня в Набережные Челны, делать интервью с "гостем 13-й страницы" (была такая рубрика в газете "Неделя", ее еще называли "всесоюзная доска почета", я о ней уже писал) - с председателем горисполкома, то бишь, мэром. Им был на тот момент Юрий Иванович Петрушин.
Центровой из Поднебесья
К отделу литературы и искусства, где я тогда работал, этот гость не имел ни малейшего отношения. Но старик Церковер, который заведовал этой рубрикой, решил послать меня - на свеженького. Видимо, он чувствовал или понимал, что литература с искусством мне к тому времени уже надоели.
Честно говоря, я был в некоторой растерянности. Ведь опыта подобных интервью у меня не было совсем. Но Церковер напутствовал: "Ты не теряйся, вспомни фразу из Шиллера, из пьесы "Коварство и любовь", где Фердинанд грозно спрашивает отца: "Как становятся президентами?", вот и ты также начни с вопроса: как становятся мэрами?" И еще надавал мне профессиональных советов, которые мне очень помогли.
Помню, что я тогда отведал все преимущества командировки из Центра. По прилету в Челны услышал собственную фамилию, объявленную по громкой связи. Гордо вышел один из самолета, пока все пассажиры сидели и ждали. Тут же, возле трапа, сел в машину и поехал в горисполком. Петрушин встречал меня, сопляка, лично. Все норовил накормить и напоить. В стране шла борьба с пьянством, но нас это не касалось.
Однако я категорически отказался пить, пока не возьму интервью. Мучил Петрушина я очень долго, ловил на словах, вредничал, выспрашивал всю подноготную, особенно про недостатки (тогда это было необходимо и даже модно).
Я, кстати, потом так и брал интервью: делал вид, будто принимаю слова собеседника за чистую монету, но начинал въедаться, задавал вредные вопросы, требовал подтверждений, аргументов, доказательств, и при этом всегда очень вежливо, с улыбкой, объяснял, что, дескать, я-то вам верю и с вами согласен, но читателям и начальству этого недостаточно.
Человеком мэр Петрушин оказался действительно интересным, неплохим и открытым, хотя хоть убейте, но я не помню подробностей и деталей. Какие-то он вводил "новые подходы", хотя всё решал вообще-то горком, но они типа работали "в связке". В общем, это была обычная перестроечная жвачка и туфта. Но именно это тогда и требовалось.
Впрочем, Юрий Иваныч мне показался человеком искренним и адекватно оценивающим действительность, даже, на мой взгляд, порядочным, без гнусной номенклатурной закваски и партийного чванства. Да не в тех он был чинах.
Сходил в баню
По окончании беседы (интервью, кстати, вышло, наверное, неплохое, было отмечено, в том числе повышенным гонораром) выпотрошенный Петрушин (экая ономатопея!) пригласил меня на дачу. Чтобы выпить наконец!
Но не на свою дачу, а - к начальнику управления торговли, его другу, которого все время расхваливал, а я, ссылаясь на Московкое дело (Трегубов, расстрелянный директор Елисеевского), историю с "Океаном" и прочие подвиги советской торговой мафии, требовал подробностей и подтверждений. Да всякий раз получал убедительные ответы.
Черт их знает, я туда не расследованием заниматься приехал, может быть, его друг (его имени-фамилии я не помню) и не был жуликом. Дача у него была не роскошная, довольно скромная, хотя и с банькой. Русской, мокрой, с вениками, паром и прочей мутотой.
В такой бане я побывал в первый и последний раз в жизни. Не переношу я ее, предпочитаю сухую финскую сауну. Непатриотично, но уж как вышло. Мы пили водку, да еще бегали ночью купаться в Каму, так как дача стояла прямо на берегу реки.
На дворе был июль, жара, но из-за этой бани и ночных купаний я по возвращении в Москву заболел. Сильно простудился, как оказалось. Больше в русские бани дальше предбанника с тех пор ни ногой.
Через пару недель, когда вышла газета, Петрушин приехал в Москву, я понес ему номера газеты с интервью в гостиницу, там оказался его друг Вячеслав Глазычев, увы, ныне покойный, впоследствии очень известный общественный деятель, настоящий, а не мнимый урбанист, и мы втроем выпили, уже не водки, а коньячку.
На этом всё кончилось. Потом я потерял след Петрушина, и лишь когда стал писать эту главу, разыскал.
На месте Петрушина наверняка сидит какой-нибудь татарин. Но в ту давнюю пору многие начальники в Татарстане были русскими. Возможно, это было неправильно. Но национальный вопрос мы не затрагивали совсем, так как не было никакого такого вопроса. Его уже сильно позже вытащили из подполья.
Офиицальная версия биографии Юрия Петрушина
Театр без спектаклей
Была и еще одна забавная командировка от "Недели" - в Тольятти. Везло мне на автограды, абсолютно неинтересные города.
На сей раз всё было по моему профилю. В Тольятти был (наверное и есть) театр, туда пришел новый главный режиссер Глеб Дроздов, вот к нему я и поехал. Инициатором выступил заместитель главного редактора Игорь Серков. Говорили, что якобы он хочет поставить в том театре свою пьесу, но тут я ничего не могу ни подтвердить, ни опровергнуть.
Анекдотичность этой вроде бы нормальной командировки была в том, что именно в тот период театр НЕ работал, там не шли спектакли, только репетиции, да и те были не каждый день. И о чем тут прикажете писать?
Почти неделю я прожил в гостинице, в соседнем номере с семьей Дроздовых, у него была молодая красивая жена, ведущая актриса этого же театра, он ее привел с собой. Я раза два сходил на скучнейшие репетиции (больше не было), столовался у Дроздовых, и потом по его рассказам сварганил-таки заметку с громким заголовком "Чтобы был театр" (это из Станиславского). Так и не посмотрев ни одного спектакля. Впрочем, Серков был доволен.
Зато там, в Тольятти, я много разговаривал с еще одним интересным человеком - писателем Эудуардом Пашневым из Воронежа (Дроздовы тоже приехали из Воронежа, а Пашнев в театре числился завлитом), который рассказал мне массу любопытных подробностей про дело Анатолия Жигулина конца 40-х годов и в том числе назвал доносчика, который сдал всю группу молодых энтузиастов и отправил ее в лагеря. Сам Жигулин в своей автобиографической книге "Черные камни" стукача не называет. А Пашнев мне сказал, что это был некто Лутков, который впоследствии стал тоже типа писателем, во всяком случае членом Союза писателей.
Глеб Дроздов. Увы, ныне покойный, как и Эдуард Пашнев. Царствие им Небесное
Необязательные мемуары