Мелешинские истории
Писала я про это село, писала... Давно, правда. Церковь там разрушенная посреди стоит и во всей деревне такая безысходность.
А домики-то некоторые ничего, очень даже милые, но не все, конечно.
Мелешино - живет это сельцо под боком у мастеровитого Палеха, но живет, как мне показалось, не очень хорошо. Знаете, кого оно напоминает? Старенькую, всеми позабытую бабушку, худенькую, маленькую, закутанную в старую вытянутую серую шаль, в поношенном пальтишке с поеденным молью рыжеватым норковым воротничком, в полуразвалившихся сапогах с метким и едким названием "прощай, молодость".
Зовут её баба Маша. Она с трудом, опираясь на суковатую палку, бредёт по родному селу, занесённому снегом, направляясь к своей не менее древней подружке бабке Евдокии. Их всего-то осталось двое в когда-то шумной большой деревне. Каждая из них переживает втихомолку, как бы чего не случилось с подругой - боятся остаться в одиночестве. Перебраться бы в один дом: проще было бы вдвоём и печь топить, и обед варить, но нет, не хочет баба Маша уходить из родного дома: "Ещё папа мой его построил, как же я домик-то оставлю?"
Ну что тут ответить? А бабули по-своему счастливы, сядут за стол, покрытой вытертой клеёнкой, нальют кипятку в литровую банку, запарят в ней мяты, смородинового и малинового листа и пьют маленькими глотками чай с сушёными яблоками.
У обеих были дети: у Маши сын умер от общей русской беды, жена его Тома, намучившись с алкоголиком, к свекрови ездить перестала, внуки выросли и разъехались: Митя - в Москву, Анюта - в Подмосковье. Звонят иногда под Новый год,пробормочут пару фраз. А бабушка и этому рада.
У Евдокии дочь Ирина укатила за океан, в далекую Америку, и, надо отдать должное, звала маму с собой, ну куда ж она поедет от могил родителй и мужа, от отчего дома, от Марьи?
Вот и сидят бабули в родном, занесённом снегом Мелешино, вспоминая те далекие времена,когда одну звали Манечка,а другую-Дуняша...