Валентина Ильинична Барабанова родилась в 1929 году. До войны ее семья жила в Шегарском районе. Имели своё хозяйство, одних только лошадей было семь. Но в 1936-м отец маленькой Вали, переживая за семью и боясь, что их объявят кулаками, бросил нажитое и перевез троих детей и жену в Томский район в Козюлино. Когда началась война, девочке исполнилось 12 лет.
Весть о войне принёс старший брат, рассказывает Валентина Ильинична.
«Брат идет и говорит: "А ты не знаешь? Война ведь идет!"Мы жили в Козюлино, ни света, ни радио, ничего. Газеты там как-то в полмесяца раз. Ну вот, война началась. Ну началась и началась... Мы маленькие были, я даже не обратила внимание. А потом отец приходит с работы, топор как к порогу бросит, он плотником работал. И говорит: "Повестка пришла на войну". Мама тут заплакала. Потом начала собирать ему мешок, и все, он уехал...»,
Отец Вали погиб в 1942 на Ленинградском фронте. Долгое время она хранила отцовскую вязаную шапочку. За годы шапочка обветшала и пришла в негодность...
В их доме в Козюлино жизнь поменялась в одночасье. Уже в первые месяцы войны стали приезжать новые люди, рассказывает Валентина Ильинична. Только в их доме вместо одной семьи стало жить три.
«Война началась и ничего ни стало. Ни хлеба, питались-то только рыбой. Мама нажарит, на стол поставит, и чашкой закрыто. Сестренка, Галя, маленькая, все надеется на что-то. Как мама откроет, а там рыба... Как она заплачет... А есть-то охота. Поревет и начинаем есть. Ну и в мундире картошка. Крапиву хорошо мы ели, суп варили...»,
Школы в военные годы в маленьких селах закрывались. Валя успела закончить только четыре класса. Доучивалась уже после войны. Но, благодаря тому, что Валентина успела пройти начальную школу, она была единственной в семье, кто умел читать и писать.
«Газету принесут раз в полмесяца. Сразу: "Валька, где Валька?! Читай!" Помню, как сейчас: немцы взяли Белгород, Тулу, Курск, Орел. Четыре города зараз они забрали. И помню, как освободили Белгород, Курск освободили, Тулу, Орел... Читала в газете. Письма от отца получали, но редко. Отец плохо писал, кроме меня никто не писал. Ну и просил: "Дочка, ты пиши мне почаще... Мы этому Гитлеру еще покажем!" А они тогда отступали, в Ленинграде он погиб, на перешейке...»,
– рассказывает она.
Дети жили не детской жизнью, и выполняли ту же изнурительную работу, что и взрослые, добывая пропитание, помогая фронту.
«Все лето я рыбачила на Оби. Сколько рыбы было! Муксун, нельма, осетрина. Мы поймали 60 кг осетра! Послали гонца в Козюлино, телефона не было. А в Козюлино была рация с томским рыбзаводом. Это было 3 ноября. Приехал сам директор. Мороз, невод вытаскиваешь, а он леденеет. У меня слезы на глазах. А этот директор стоит на берегу, дубленка, перчатки... А я набираю рыбу, без перчаток, руки мерзнут. Он стоял-стоял, и как заскочит к нам: "Давай руки в унты!" И в кожаных перчатках давай набирать...»,
– вспоминает Валентина Ильинична.
Зимой Валентина вместе с подругами занималась заготовкой дров. Потом они начали нарезать из них газовые чурочки. Во время войны на таких работали автомобили ЗИС и некоторые трактора. Но девчонки не знали, зачем они так мелко нарезают дрова, и у них было своё объяснение.
«Мы в начале думали, что в Томск. Ругались: вот барышни там, не хотят колоть, надо мелко им все порубить. А оказалось, что на фронт резали. В первые годы войны не хватало горючего. Стали переводить на газовые генераторы и топились чурочками»,
Среди тяжелых будней случались и приятные моменты – в местном клубе организовывали танцы под гармошку
«Фуфайку начистишь и пошел. Галоши на ноги. За дверями постоишь, стемнеет, заходишь, а то стыдно же, одежонка такая... А охота в клуб, гармошка там играет...»,
– вспоминает Валентина Ильинична.
А еще наша Валя мечтала о плюшевой курточке.
«Привезли в магазин три плюшевых куртки. Вся деревня на дыбы. Кому? Дояркам. А они своим дочкам»,
– рассказывает она.
Так за работой и разными заботами пробежали четыре года. И наконец, война закончилась. Весть о Победе опять сообщил старший брат Василий.
«Идет: "Валька! Война кончилась!" Я говорю: "Она у тебя давно кончается". Но смотрю, народ бегает. Дуська у нас была, послала в Моряковку за приемником, послушать речь Сталина. В клубе мы собрались, А приемник трещит, Сталин там говорит, Молотов... И Дуська та потом как закричит: "Победа, ура!" Ну и мы орем: "Ура!" А женщины плакали...»
