Хореографический Жюль Верн
В Уфе дал единственный концерт уникальный ансамбль народного танца Игоря Моисеева
Сравнение со знаменитым писателем вполне уместно, знатоки утверждают: «Путешествовать по земному шару, не выходя из концертного зала, — такого почти никому не удавалось». За эти слова дружно проголосовали уфимцы: афишу задолго до концерта перечеркнула греющая сердце артиста надпись «билеты проданы», а театр оперы и балета, в последнее время и так радующий достойными премьерами, зрители заполнили до отказа, разместившись даже на местах, где привычнее было видеть музыкантов.
Фольклор нынче, как говорят, в тренде, но как бы ни хороши были коллективы, продвигающие народную культуру в массы, ансамбль Моисеева был и остается единственным в своем роде. Практически любой концерт грешит неровностью выступлений, и это дело обычное и нормальное. Концерт «Балет Моисеева: Танцы народов мира», состоявшийся при поддержке Газпромбанка, совершенно непонятным образом состоит из одинаковых номеров: одинаковых по самоотдаче артистов, мастерству исполнения, удивительной, уникальной синхронности движений и, конечно, чисто драматической игре танцоров. Неважно: китайский ли это танец, молдавский или аргентинский. И не разобраться — то ли мексиканские танцоры пожаловали на башкирскую сцену, то ли зрители непостижимым образом перенеслись в страну пирамид и тысячелетней культуры. А, впрочем, никто и не разбирался: публика завороженно следила за каждым движением артистов, буквально впитывая, как воздух, исходящую от них энергетику, и взрывалась шквалом аплодисментов.
Так и то сказать, коллектив привез в столицу республики номера, входящие в золотой фонд ансамбля — это «Сиртаки», греческий танец, один из тех, на котором учили танцевать в ансамбле, это «Яблочко» — номер, требующий, кроме всего прочего, редкой выносливости. В ансамбле говорят: «Отдайте ребенка в школу Моисеева, и дай бог он проработает год или два. Вы получите дисциплинированного, образованного, воспитанного мужчину». Танец аргентинских пастухов «Гаучо» вообще считается моисеевским шедевром. Как вспоминал солист Рудий Ходжоян, одежда аргентинского пастуха была страшно неудобна, а шпоры на сапогах — невероятно тяжелы. Простому человеку в таком наряде ходить-то было бы сложно, не то что танцевать. И, конечно, на ура наша патриотичная публика принимала номер «Семь красавиц», криками «браво!» безусловно признавая красавиц за своих, родных и любимых.
Великий Моисеев говорил: «Я пришел к выводу, что не вижу более праздничного, жизнелюбивого вида искусства, чем народный танец. Он с детской непосредственностью раскрывает свои чувства, вовлекает в свое веселье. В нем таится такой заряд веселья и бодрости, который в состоянии опрокинуть все печали, заботы и страхи, нависшие над человеком наших дней. У народного танца нет служебного хореографа, он рождается из окружающей среды. И в этом его отличие от классического балета, рожденного рациональным умом».
Судя по тому, что два часа пролетели, как единый миг, жаждущий народ угнездился даже за спиной осветителя, а артистов никак не хотели отпускать из зала, праздник жизнелюбия, веселья и бодрости, несомненно, случился.
Прямая речь
Роза Уразгильдеева, управляющий филиалом Газпромбанка в Уфе:
— Очень понравился рок-н-ролл, а то, что ансамбль включил в свой репертуар «Семь девушек» — это несомненый пиетет республике. Впечатления очень яркие: грация, пластика, прекрасные костюмы — все это порождает такие живые, незабываемые эмоции, что у нас надолго останутся самые замечательные воспоминания, изысканное послевкусие. Да, фольклорных ансамблей много, но ансамбль Моисеева уникален. Во многом благодаря, конечно, дисциплине, профессионализму, феноменальному трудолюбию. Мне рассказывали, что, сегодня, несмотря на то, что это день концерта, три часа артисты напряженно репетировали.
А результат — ансамбль на сцене воспринимаешь как единый организм, идеально подобранный: все красивые, стройные.
Елена Щербакова, народная артистка России, худрук ансамбля:
— Такой человек, как Игорь Моисеев рождается даже не раз в сто лет, а единожды, и того, что он сотворил с нашей культурой, повторить больше не смог никто. Классический балет не для всех. Наша публика — от президента до рабочего. Мы по-прежнему сохраняем традиции ансамбля — танцует у нас уже седьмое поколение — потому что, как бы ни пытались, такого сделать не смог никто. Каждый жест должен что-то означать, иметь смысл — ведь народ просто так не танцует. Сам Игорь Моисеев учился всю жизнь. С Маяковским играл в биллиард, дружил с Блоком. Вот рок-н-ролл — он был поставлен в 60-е годы как пародия. Все ведь было закрыто, но он привез нам эту культуру, и как все получилось красиво. А две юбки, представьте, у нас сохранились с 1961 года! Игорь Александрович купил их в Америке сам за 10 долларов каждая. Это были безумные деньги. Платили нам ведь очень мало, и мы в Америке голодали: ели гречку и картошку, сваренные на кипятильниках. Или мексиканский танец: когда Моисеев приехал в Мексику и посмотрел выступления местных артистов, то сказал: «Все у вас хорошо, но вы топочете на месте, а вы должны развиваться». И поставил их к станку.Мы же все молодеем — в смысле, наша публика. Когда люди приходят к нам один раз, они становятся «нашими людьми» и ведут с собой детей и внуков.Лиля ХАННАНОВА, танцовщица ансамбля имени Ф. Гаскарова:
— Я смотрела, конечно, с профессиональной точки зрения на технику артистов и поражалась, только догадываясь, какая же огромная работа стоит за этой видимой легкостью танца. А если отвлечься от моей профессии, восхищалась тем, сколько энергии они дают зрителям, кажется, будто на самом деле общаются с ними.
