Вёрсты артиллериста
Николай Кузьмич Зимовец. Фото Валерия Казанова.
Валерий Казанов
Николай Кузьмич родился в большой крестьянской семье на Полтавщине. В 1932-1933 годах всю территорию Украинской ССР охватил массовый голод. Николай потерял всех родных, сам же чудом остался в живых. Выходила его чужая женщина. Воспитывался в интернате, а после седьмого класса дальние родственники, которые жили в Дебальцево, забрали его к себе. Дядя устроил Николая чернорабочим в литейный цех на машиностроительный завод. Одновременно он учился в вечерней школе рабочей молодёжи.
О том, что он будет военным, Николай Зимовец и не помышлял. Думал связать судьбу с авиацией. Даже в аэроклубе занимался. Но врачи забраковали его по состоянию здоровья. Но мечту о небе не бросил: намеревался поступать в авиационный институт после школы, строить самолёты. Но все планы рухнули 22 июня 1941 года.
– Известие о начале войны, где вас застало? – спрашиваю я у Николая Кузьмича.
– 22 июня 1941 года был воскресный солнечный день. Я, тогда ученик девятого класса, шёл в школу, чтобы посмотреть расписание экзаменов – это было на станции Дебальцево, в Донбассе. Зашёл и увидел: у учительницы в глазах слёзы, директор держит какую-то бумажку. Он мне и говорит: «Война, Коля. Меня уже призвали в армию, вот повестку выдали. Никаких экзаменов не будет. Если понадобится документ об окончании девяти классов –тебе его выдадут. Так, что иди домой». Когда я шёл назад и проходил мимо здания железнодорожной станции, увидел, как у репродуктора собирается народ. В полдень мы услышали радиовыступление Председателя Совета Министров Вячеслава Молотова, который сообщил о нападении немецко-фашистских войск на нашу Родину. Так мы узнали, что началась Великая Отечественная война.
А дальше – как в той популярной песне: «Дан приказ: ему –на запад, ей –в другую сторону...» Вот только уходили комсомольцы не на гражданскую, а на Великую Отечественную войну. И никто не знал, вернётся ли с неё он домой. Николай Зимовец на фронт не сразу попал. Вначале направили его в Барнаул, где находилось артиллерийско-миномётное училище, которое перебазировалось на Алтай из Белоруссии. В феврале 1942 года, пройдя ускоренный курс подготовки, Николай получит первое офицерское звание «лейтенант» и предписание убыть на Урал.
–По окончании учёбы куда вас направили?
–Меня назначили миномётным в полк под Уфой, но я туда не попал – этот полк, который отправлялся на фронт, оказался полностью сформированным. И я оказался в запасном полку, который готовил пополнение для фронта. Там сразу же стал заместителем командира минометной роты. И до осени 1943-го готовил в запасном полку артиллеристов и миномётчиков для фронта.
–Когда вы впервые оказались на фронте?
–Отсчёт огненных вёрст начался для меня в октябре 1943 года, в разгар Мелитопольской наступательной операции на Южном фронте. Мне, можно сказать, повезло. Весь свой фронтовой путь, а это около трёх с половиной тысяч километров, я прошёл в составе одного и того же формирования –305-го гаубичного артиллерийского полка 77-й гаубичной артиллерийской бригады 26-й артиллерийской дивизии резерва Главного командования. Я был командиром огневого взвода, командиром взвода управления и уже под конец войны командиром батареи. И то, можно сказать, по несчастью. На наши позиции двинулись немецкие самоходки. Комбат, увидев, как замолчал расчёт «сорокапятки», встал за орудие и открыл огонь. Одну самоходку он успел подбить, а вторая –раздавила пушку и расчёт. Узнал я об этом, когда после боя офицеров пригласили к начальнику штаба. На столе увидел документы и орден Александра Невского. А им у нас был награждён лишь командир батареи. И я тогда понял: что-то случилось. Так и вышло. После короткого совещания мне приказали принимать батарею.
–Что особо запомнилось?
–Форсирование Днепра в феврале 1944 года. Грязь была такая, что вся техника встала. Командир полка договорился с соседями, чтобы те дали трактор. ЧТЗ обладал скоростью до семи километров в час. Он еле тащился. Но зато грязь ему не была помехой. (Николай Кузьмич улыбается.) Потихоньку он три гаубицы подтянул на берег реки, а на четвёртой сломался. И как только подошли понтоны, нашу батарею переправили на остров, который в ту пору был на Днепре. Сейчас его нет. Мы с друзьями через тридцать лет проверяли –он утонул в Каховском море. Даже следов не осталось никаких. Наша батарея единственная тогда из всего полка переправилась. И все снаряды, которые были в полку, отдали нашей батарее, которая артиллерийским огнём поддерживала форсирование Днепра «матушкой-пехотой». В какой-то момент я услышал зловещий свист. Не задумываясь, головой нырнул в окоп. Как потом рассказывали солдаты, рядом разорвалась фашистская мина, и меня всего засыпало песком, грязью. Сверху торчали только большие сибирские валенки. Ребята меня откопали и перенесли в блиндаж, где я полтора суток пролежал в беспамятстве.
–Где вы встретили День Победы?
–Километрах в 50 – 60 от немецкого города Ростока. Наша дивизия закончила боевые действия фактически 5 мая. 7-го ночью радисты поймали передачу, в которой говорилось о том, что немцы капитулировали перед англичанами и американцами. 8 мая было построение, во время которого нас уже официально поздравили с победой. Обычно принято говорить, что весть была встречена ликованием. Но я этого не наблюдал. Почему? Потому что нам было очень жалко погибших товарищей. И потом какое-то время мы ещё не верили, что это окончательно, что немцы больше не вернутся...
–Николай Кузьмич, а как вы в Воронеже оказались?
–Жена выбрала. Я тогда в санатории был. Позвонил домой, а она мне говорит о том, что она согласилась на перевод меня в Воронеж на военную кафедру ВГУ. Я вначале возмутился, а потом, успокоившись, решил, что и впрямь пора перебираться на «Большую землю». Тогда я служил в Архангельском военном округе. Более десяти мест сменили с ней. Гоняли с одного места на другое. Подумали с женой, и действительно время подошло, и надо было делать кардинальный шаг. В 1970 году я приехал в Воронеж. Почти десять лет передавал свой опыт курсантам. Уволившись с военной службы в звании полковника ещё двадцать два года проработал на «гражданке».
–Часто приглашают на встречи с молодёжью?
– В последнее время реже. Но я никому не отказываю, несмотря на свои болячки. А их хватает сполна. Как-то стал задыхаться ни с того ни с сего. Пришлось обратиться к врачам. Крутили, вертели они меня, а потом говорят: «Николай Кузьмич, у вас восемь болезней, которые не лечатся. Так что живите». И с миром отпустили меня домой. Пользуясь возможностью, спешу передать молодёжи свою правду о войне, которую они ни в одном учебнике не найдут. Уроки войны не должны быть забыты. Как сказал писатель, мой современник и, так же, как и я, артиллерист Фёдор Абрамов: «Народ умирает, когда становится населением, а населением он становится тогда, когда забывает свою историю».
Источник: газета «Коммуна», №35 (26679) | Пятница, 5 мая 2017 года