Почему трагедии в школах будут повторяться
Вся страна обсуждает причины кровавых событий в школах Перми, Челябинска и Улан-Удэ. Мы решили узнать, в каких условиях работают в регионах школьные психологи и почему не удалось предотвратить трагедию, например, в Улан-Удэ, хотя школьным психологам было известно, что нападавшие в Улан-Удэ и Перми были склонны к суициду. На условиях анонимности нам удалось побеседовать со школьным психологом из Иркутской области.
Возможна ли реальная помощь школьных психологов подросткам, попавшим в сложную жизненную ситуацию? Нет! Постараюсь объяснить, почему. По всем направлениям должна вестись профессиональная документация. То есть это тонны бумаг на случай проверки со стороны вышестоящих органов. Если реально все это делать, на живое общение с ребенком времени просто нет!
Если следовать типовой должностной инструкции, составленной с учетом профстандарта, то школьный психолог должен объять необъятное: 43 пункта инструкции!
Начнем с приема в первый класс: всех детей надо продиагностировать, протестировать, оформить результаты протоколами, справками, ознакомить учителей, администрацию, родителей.
Далее пошел процесс обучения, в котором выясняется, что не все дети способны усваивать образовательную программу. И тут начинается процесс изучения этих детей с целью определения их дальнейшей судьбы: по какой программе они будут учиться - по адаптированной, либо по основной, но с учетом задержки психического развития. Таких детей в нашей школе примерно 45 на 1000. На каждого (!) из них ведется папка с документацией. С периодичностью в два года, а то и чаще, этих детей смотрит комиссия из врачей, логопедов, психологов.
В пятом классе - переход на вторую ступень обучения! Опять изучение, диагностика - и все знакомые процедуры. В десятом классе - то же самое. Помимо этого в школе всегда есть дети «группы риска», дети, состоящие на учете в органах, опекаемые дети, дети с суицидальными наклонностями. Это также - диагностика, материалы, работа по корректированию поведения на специальных занятиях.
Кроме этого, в 9 и 11 классах в течение года надо вести психологические тренинги по снятию психологической напряженности перед экзаменами. А еще психолог обязан работать с одаренными детьми, диагностировать профессиональные наклонности учеников 7-8 классов.
Ну и не забываем всякого рода ЧП, которые иногда случаются в школе (драки, попытки суицида, побеги из дома). Это все - работа психолога.
Есть еще в школе такая общественная организация - «Наркопост» для профилактики курения, алкоголизма и употребления всякого рода наркотических веществ. Эту работу также повесили на психолога. Причем, не забываем, что и тут надо вести документацию и работу с педагогами и родителями.
В штатном расписании школы предусмотрены два психолога на тысячу учащихся. По факту работает один. А надо бы, как минимум четыре! Вот и прихожу в итоге к выводу, что реально помочь ребенку-«тихушнику», испытывающему дискомфорт в школьных стенах, психолог физически не может! Даже если и заметит классный руководитель перемены в поведении «тихушника», обратится с запросом. Да не хватит нашему психологу 24 часов в сутки на все то, что «он должен»!
Почему в школе только один психолог? Объясняю: ставка школьного психолога с учетом всех районных надбавок не превышает 10 тысяч рублей. Если учителю при аттестации на первую категорию зарплату увеличивают на 30% от ставки, то психологу всего на 10%. Вот и ищут психологи работу где угодно (в кризисных платных центрах, в органах), только не в школе.
Такая картина не только в нашей школе. Не созданы нормальные мобильные психологические службы в школах для проведения профилактической работы. Причина банальная - нет средств. А это означает, что трагедии, подобные тем, что произошли в Перми, Челябинске и Улан-Удэ, могут повторяться.