Спасти субмарину. Моряк-подводник об авариях на К-19 и других подлодках
19 марта в России отмечают День моряка-подводника. Их служба была опасной, а уж сколько аварий пришлось устранять - не счесть. Моряк-подводник, ремонтировавший подлодки, рассказал «АиФ-Казань», в каких переделках ему пришлось побывать.
История советских субмарин насчитывает более сотни различных аварий. Слухи о ЧП в Баренцевом море среди подводников циркулировали регулярно. Житель Заинска, 78-летний Багис Салихов ликвидировал не одну аварию на советских подлодках, в том числе ремонтировал и печально известную К-19. Он рассказал «АиФ-Казань» о том, что порой происходило под водой.
Череда недоделок
Атомная подлодка, на которой Багис Салихов служил срочную турбинистом, стояла в Большой Лопаткиной губе в Баренцевом море, по соседству с К-19. Это были лодки 658-го проекта, который «прославился» множеством недоделок. Оборудование субмарин было настолько несовершенным, что могло показывать наличие метрового слоя льда там, где его вовсе не было. Из-за таких «неточностей» экипаж мог часами искать выход из-подо льда. Не были рассчитаны на долгую работу аварийные аккумуляторы. Обнаружились и конструкторские недочёты.
Весной 1961 года на подлодке случилась авария: в один из отсеков субмарины, расположенный рядом с атомным реактором, начала заливаться морская вода.
«Она била мощной холодной струёй, и я взялся в одиночку устранять аварию, - вспоминает Багис Назипович. – Но крышка люка, которую я должен был закрыть, под давлением съехала на бок и никак не поддавалась. А время поджимало: отсек быстро затапливало, и насосы не успевали откачивать воду за борт. Я стоял чуть ли не по уши в ледяной воде и мог дышать только носом. Ситуация была критическая, ведь стоило воде подняться до электрического генератора, как произошёл бы взрыв, который привёл бы к обесточиванию всей субмарины. На такой случай люки в соседних отсеках задраили, не оставив нам с сослуживцами шанса на спасение. До сих пор помню, как остервенело я закручивал гайки люка, пока не увидел, что вода перестала поступать в отсек. Так замёрз, что даже дар речи потерял. Но зато спас не только сослуживцев, но и подлодку».
Рассказывать о таких подвигах на берегу в те годы было нельзя – секретность. Бывало, даже члены экипажа не знали всей правды о том, что происходило на их подлодке. Когда произошла катастрофа на К-19, о судьбе её экипажа подводники узнавали по информационному стенду на берегу. Один за другим там появлялись фотографии моряков, обведённые зелёным карандашом, - значит, ещё один человек умер.
«В одних трико»
Салихову с сослуживцами довелось работать на К-19 после аварии в реакторном отсеке летом 1961-го года.
«Думаю, в те дни уровень радиации на К-19 был высок, несмотря на то, что реактор заглушили. Впрочем, проверить фон мы не могли, - говорит Багис Назипович. - Все приборы, которые измеряют уровень радиации, у нас собрали под предлогом, что мы можем их потерять. Мы должны были выяснить, не было ли поломки в главном редукторе. На это ушло два дня. На ремонт нас направили без всяких средств защиты, можно сказать, «в одних трико». Видимо, чтобы как-то компенсировать вред здоровью, многих ребят отправили в дом отдыха».
Многие аварии на советских субмаринах происходили из-за халатности, считает подводник. «Дисциплины среди офицеров не было, - считает Багис Салихов. – Сколько раз я был свидетелем того, как во время похода, пока мы обслуживали оборудование, офицеры пили самогон, который им передавали с берега в грелках. Ещё в учебном отряде в Северодвинске при мне из-за халатности офицеров погибли два моряка. В первом случае офицер отдал свой пистолет новобранцу, который не умел с ним обращаться. Тот должен был вернуть оружие в часть, но стал баловаться и случайно убил дневального. В другой раз во время из-за недосмотра офицера новобранцы, надевая водолазный костюм перед спуском на глубину, не сделали промывание лёгких чистым кислородом сослуживцу, отчего тот потерял сознание в воде и умер».
После демобилизации Салихов вернулся на родину, поступил в Казанский химико-технологический институт. Первое время он переписывался с сослуживцами. В одном из писем они рассказали, как для Хрущёва организовали соревнования подлодок по точности стрельбы ракетами. Командиру-победителю дали звание Героя Советского Союза, других наградили медалями. Салихову за то, что он спас команду, никакой награды не досталось.
Сам он написал расписку, что 30 лет будет молчать обо всём, что узнал на военной базе. Он больше никогда не виделся с сослуживцами и не бывал на берегах Баренцева моря. Первые воспоминания бывший моряк-подводник записал только спустя 50 лет.
«И всё же мне повезло, что я служил на одной из самых современных субмарин того времени, - говорит моряк. - Мы отрабатывали различные задачи, и все наши успехи и неудачи командование анализировало. Во время учебных стрельб проходили соревнования между подлодками, о победителях писали в стенгазетах. Но большую гордость мы испытывали не от этих побед, а от осознания, что в любой момент вместо учебной могут объявить боевую тревогу (ведь была холодная война), и мы должны будем встать на защиту страны. Тяжёлая была служба, но прошла она с удовольствием. И если бы был шанс всё начать сначала, я снова бы выбрал службу на морфлоте. Ведь моряк-подводник – звучит гордо!»