Прапорщики

- Да ты понимаешь, чтобы это тебе рассказать – таких и допусков-то ещё не придумали наверное. Тебя после этого просто убить придётся. Оно тебе надо? Я вообще удивляюсь что ему это носить разрешают.

Второй тип – опытные старшины рот. Знают все уставы наизусть как раввин Тору. Степень подлости бойца могут определить с одного взгляда. Дневальные от них рыдают. На словах у них ничего нет, но каптёрка ломится от запасов. Бойцы у них всегда обуты – одеты, везде порядок.

Ну и, наконец, третий тип – складские. Героические работники службы тыла. Генетические ворюги, окопавшиеся на продовольственных, вещевых складах и складах ГСМ. Здесь уже действует правило «прапорщик – это не воинское звание, это образ жизни». Эта история именно про них.

Я уже рассказывал, что приехал после училища на ТОФ с одним чемоданом. Жил я в казарме, питался в офицерской столовой. Короче говоря, у меня ничего не было, и поэтому терять мне было нечего. То есть я был идеальным офицером. Командование это очень ценило и любило меня чрезвычайно. При этом не переставая и самыми изощрёнными способами.

Примерно через месяц я стал замечать, что моя порция в офицерской столовой начинает с каждой неделей неуклонно уменьшаться. Дело в том, что в вооруженных силах Российской Федерации тогда начался период «стоп зарплате». Ну и само собой все работницы офицерской столовой решили это себе компенсировать, естественно, за счёт питающихся там офицеров.

И вот однажды наступил критический день. То, что лежало в моей тарелке, мог подчистую съесть котёнок средней упитанности. Я очень долго смотрел в тарелку и не верил своим глазам. Меня, командира разведывательного взвода десантно - штурмового батальона морской пехоты - вот так кормят?! Первая мысль, которая мелькнула в моей голове была короткой и практически рефлекторной: «Вы чо, охуели?!»

Потом я решил, что ситуация требует более тщательного обдумывания. Я поразмышлял, и у меня появилась вполне достойная версия, которая могла объяснить происходящее. Наверное, подумал я, работницы столовой просто-напросто не поняли, что я тот самый командир разведывательного взвода десантно-штурмового... и далее по тексту. Мало ли, может по мне это не особо заметно?

Я встал. Подошёл к зеркалу. Внимательно посмотрел на своё отражение. Да нет, вроде, всё на месте – берет, тельник, камуфляж, шеврон, нашивка. Вернулся за стол. Опять посмотрел на порцию, рассчитанную на взрослую мышь.
Я опять немного подумал. А может я, как-то «усох» от «тягот и лишений»? Вот и дают мне поменьше, чего на дохляка продукты переводить? Опять подбежал к зеркалу. Нет, вроде, всё как обычно. Рос 180, вес 80, морда – кирпича просит. А может у меня галлюцинация? Снова ломанулся к зеркалу, уже с тарелкой. В отражении размер порции не увелился. Тут из зала для старших офицеров раздался голос командира полка.

- Новиков, ты что там мечешься?

- Приятного аппетита! Да вот, тащ полковник, понять не могу – стоит это есть начинать или не надо зубы пачкать?

- А чем недоволен?

-Так, это... Вроде как мало очень.

- Да тебе сколько не давай – всё мало будет. В америках дети плачут, наверное, когда им твою фотку показывают. Не занимайтесь жратвой, времени на службу не останется.
У старших офицеров, как я заметил, с размерами порций всё было нормально.

- Есть, понял.

После обеда я написал рапорт на снятие с довольствия. Решил брать пайком. На складе получил всё по замене – консервами. И не этим ужасом, китайской «Великой Стеной», а классической тушёнкой в солидоле, плюс сгущёнку и рыбные консервы. То, что мне впаривали под видом «чая» - пыль грузинских дорог – брать по размышлении не стал.

Сначала, конечно, я прослушал «арию бедного прапорщика». Мне рассказали, что ничего нет, а если и есть, то не всё, а если и всё, то плохого качества...

Получил я в итоге всё очень просто – через мордобой. Отметелил сначала складского бойца из РМО (рота материального обеспечения) ну и прапоров за грудки потряс и пинками по складу погонял. Что там где лежит я знал хорошо, как-то раз мой взвод на разгрузку припахивали. Ну а хлеб мне бойцы со столовой приносили. И началось! Через месяц я даже вес набрал. Глядя на меня так поступили все младшие офицеры.

Одним словом, количество офицеров, питающихся в столовой, снизилось до критического уровня. Перед «труженицами половника» (все жёны прапорщиков-тыловиков) встал нешуточный вопрос – как прокормить семью при таком раскладе? Проблема перед ними стояла сложная: продуктов столовая получает в три раза меньше, а нести с работы надо в два раза больше. Животрепещущий вопрос, прямо гамлетовская дилемма. Что ставить на первое место? Семью или генеральскую котлету? Победила, конечно, семья.

Примерно через месяц прохожу мимо столовой во время обеда и слышу оттуда дикий рёв. По некоторым переливам рычания и характерным особенностям использования ненормативной лексики я опознал нашего командира полка. Вот как можно женщинам такие слова говорить? Да ещё так громко... Ну, думаю, если я этот цирк пропущу – не прощу себе этого никогда. Прокрался в столовую. Заглядываю в «генеральский зал». Командир полка машет перед лицом начальницы столовой тарелкой, по которой очень тонким слоем что-то размазано.

- Приятого аппетита, тащ полковник! - бодро и радостно приветствовал я нашего отца-командира.

В ту же секунду тарелка полетела в меня. Но я же настоящий боевой разведчик или где? Увернулся, конечно, и стою – дальше зрелищем наслаждаюсь. Ну а что, в ППД развлечений-то немного, грех такое пропускать.

А недели через две изъятие продуктов из рационов дошло до такой степени, что взбунтовался даже генерал. В столовой у нас все старшие офицеры питались, времени ходить домой обедать у них не было. Вполне понятно - при таком звании и должности нужно смотреть в карту со злым прищуром и херню всякую про «вероятных друзей» думать круглосуточно. Какие, нахрен, домашние обеды? Когда?

Из столовой генц вылетел пулей. И вместе с моим командиром полка побежал бегом на склады с проверкой. Все же знают поговорку про то, что бегущий генерал в мирное время вызывает смех, а в военное – панику? Так вот это был то самый исключительный случай, когда при виде бегущего генерала стоило бы начать паниковать прямо в мирное время, не дожидаясь войны. По крайней мере нашим доблестным складским служакам.

Я в этот день стоял начкаром, и вот мне звонит с поста, одной из караульных вышек, боец.

-Господин лейтенант, генерал у меня автомат требует!

-Зачем? С целью?

- Говорит, хочет складских перестрелять к херам собачим.

Я аж взвизгнул от восторга, и начал сыпать командами и указаниями прямо как Наполеон при Маренго.

- Приказываю держаться до последней капли крови! Без меня оружие генцу не выдавать! Срочно выезжаю на пост с проверкой! Короче, делай что хочешь, но если он их перестреляет раньше чем я приеду – можешь сразу в сопки бежать, а дальше в Антарктиду!

- Есть! Понял!

Приезжаю на БТРе на пост с бодрствующей сменой, типа отрабатываем вводную «нападение на продсклад любимой дивизии». А там – картина маслом. Голодный, некормленный генц, спалил на сладе всех прапоров разом, прямо вот всем кагалом. Что-то они там обмывали. Там и вещевики были и ГСМщики и со складов РАВ. Короче, всё кубло. Я тут же с БТР спрыгиваю, усердно всякие команды отдаю. Типа «танки справа, вспышка слева».

А сам всё у генерала перед глазами с пистолетом кручусь, кобурой к нему всё время поворачиваюсь, как бы намекаю, что вот же оружие, так сказать, возмездия! Бери и используй по назначению, чего орать-то бестолку.

Недооценил я нашего генерала. Он как бойцов увидел, сразу себя в руки взял. И спокойным тоном нашему командиру полка говорит:

- Товарищ полковник, в воскресенье на стадионе дивизии состоится сдача нормативов по физической подготовке прапорщиков службы тыла. Не сдавшие будут мною уволены из рядов. Вы ответственны за проведение мероприятия.

Я мстительно осклабился, а генерал, глянув на меня, дополнил:

- В целях обеспечения порядка сдачи привлечь лейтенанта Новикова в составе взвода.

Моя улыбка превратилась в оскал маньяка. Прапора содрогнулись. Если бы генц не полез на БТР, то я уверен, что они расплакались бы.

В пятницу меня вызвал командир полка. В кабинете, кроме него присутствовали «физрук» дивизии – «мускул» и командир моей роты, так как за нашей ротой был закреплён спортгородок. Совещание командир начал ритуальной фразой: «Вот нехуй мне делать!», - это, вообще первое, что должен командир (от роты и выше) выучить для успешного командования.

Начали, по традиции с самого младшего – меня.

- Ну, давай, Поручик, излагай своё видение процесса.

Ну, я и развернулся. В моём видении было всё! Задымленная вусмерть штурмовая полоса и рукопашные схватки на сапёрных лопатках (до последнего выжившего). Скоростное переползание под кинжальным пулемётным огнём и десятикилометровые марш броски с полной боевой выкладкой. И ещё масса увлекательных вещей.

Присутствующие слушали меня раскрыв рот. Когда я закончил, некоторое время все молчали. Потом командир полка вынес вердикт.

- Офигеть! Ты так дальше над своими «боевыми хомячками» издеваться будешь. Это же прапорщики тыловой службы, что за жуть-то? Прямо вот только стакан поставил - и в бой?

- Ну а чо? Намана. Пусть прочуйствуют, какой берет носят! Я считаю.

Тут ротный высказался.

- Я против. Категорически. Нет, подход конечно нестандартный, с фантазией. Но эти туши мне всю полосу поломают по такому сценарию. У них же вес почти у всех далеко за сотню. И если эти бегемоты там так скакать начнут, то это не полоса потом будет, а Сталинград.

Мускул высказался проще, без затей.

- Им по всем нормативам вот это всё сдавать уже не положено. Там только бег и подтягивание. Да и вообще, слушать-то про такие ужасы – и то страшно. Они же там просто передохнут у тебя. И начмед наверное не позволит прапоров истреблять.

Я возмутился.

- Да?! А как надо мной издеваться по такому сценарию?! Это как? Нормально? Я же помню это вот ваше «пусть журналюги посмотрят». И вы ещё, тащ полковник, помню, им говорили: ничего, мол, такого, обычные ежедневные занятия.

- У тебя работа такая! А у них другая специализация.

- Ага. Знаю я их специализацию. Бег с мешком по пересечённой местности. И скоростное хищение продуктов.

Но полковник быстро свернул дискуссию.

- Короче так. Твои – в помощь на учебных местах, ну и страховка там. Ну и ещё всю матбазу подготовить. Генерал будет присутствовать. И я тебя очень прошу – не делай из этого цирк. Просто плановая сдача нормативов. Ты меня понял?

- Тащ полковник, как вы могли обо мне так плохо подумать?

- Даже сам не знаю. Интуиция может быть?

***

Пригласительные билеты писарь изготавливал две ночи подряд. На них красивым шрифтом с завитушками и вензелями было написано: «Спортивный праздник – сдача нормативов по физической подготовке прапорщиками службы тыла». Офицеры пришли с семьями, половина с видеокамерами. Места для зрителей были расписаны заранее, на лавочках лежали таблички.

Ротный и сам уже загорелся энтузиазмом и помогал превратить заурядное и, чего уж там, довольно скучное мероприятие в настоящий праздник физической культуры и торжество покорения спортивных вершин. Даже оркестр у командира выклянчил. На учебных местах мои «партизаны» стояли в ПШ, с белыми ремнями и в белых перчатках. Праздник всё-таки.

Прапорщиков было примерно два десятка. Номера на грудь я им вешал сам. Как чёрную повязку на глаза перед расстрелом. На некоторых номера не завязывались – тесёмки для таких туш оказались слишком короткие. Генц от такой идеальной организации аж слегка обалдел. Больше всего его поразил стол. На нём стояла табличка с надписью крупным шрифтом, чтобы было видно издалека: «Место для написания рапорта об увольнении из рядов вооружённых сил РФ». Рядом аккуратной стопкой лежала бумага формата А4, ручки и даже форма рапорта.

Примчалась одна жена прапорщика, работник столовой «Бухенвальдский крепыш». Пыталась доказать генцу, что у её мужа на почве систематических запредельных нагрузок на продскладе развились кариес, алкоголизм импотенция и плоскостопие. Но Генц остался непреклонен. Подобно римскому императору в ложе цирка Максимус перед началом гладиаторских боёв он величественно махнул рукой: «Все, начинайте!»

Начали с бега. Прапора стартанули плотной группой и довольно резво. В их глазах светилась непоколебимая решимость – они сражались за благополучие своих семей. На их лицах лежала печать отрешенности и подвижнической стойкости. С такими лицами бегут на амбразуру вражеского дота.

Как только они показались из-за поворота, я дал отмашку музыкантам и оркестр грянул «Цыплёнок жареный». Прапора с трудом входили в повороты – животы заносило. Сказать, что все смеялись означало бы погрешить против истины. Генц, например, просто рыдал, уронив голову на руки.

Потом всех отправили на турники. Ротный сначала очень переживал, что погнут спортинвентарь, закрепленный за нашей ротой. Но потом махнул рукой. Задействовав всю свою харизму я даже убедил его выдать разрешение запустить стадо прапорщиков на штурмовую полосу. Очень уж мне хотелось посмотреть, как они через высоченную стену свои телеса перетаскивать будут. Но начмед встал насмерть и не допустил. Он вообще против всего этого был. Утверждал, что мы все в тюрьму сядем. За массовое убийство прапорщиков совершённое группой лиц по предварительному сговору.

***

Ну что можно сказать? Они, конечно, не сдали. Причём все, поголовно. Но у них явно было огромное желание выполнить нормативы и нечеловеческая воля к победе. После сдачи нормативов генерал перед строем поблагодарил их всех за участие в спортивном празднике. Так и сказал: «Я такого не видел никогда. И вряд ли ещё увижу. Вы зарываете свой талант в землю, в КВНе – ЛОХИ!»

По результатам не уволили никого. Но воровать реально стали намного меньше (или по крайней мере аккуратнее).

Новиков