Егор Бероев: у меня не так много ролей в форме
Система молчала об отношении государства к людям с уникальными особенностями, о них никто вообще не говорил. И мы поняли, что так продолжаться не может, не могут они жить в нормах 73 года, надо вмешаться, ими надо заниматься. И начали организовывать работу. Собрали команду единомышленников
21 июня прокат выходит военная драма режиссера Павла Дроздова "Прощаться не будем", рассказывающая о подвиге жителей города Тверь, в советские годы именовавшегося Калинин. Фильм посвящен бойцам народного ополчения. В съемках приняли участие: Андрей Мерзликин, Анна Чурина, Елена Захарова, Егор Бероев, Андрей Чадов, Андрей Смоляков.
Для Павла Дроздова картина — личная история: "Я родом из Твери. Моя прабабушка рассказывала много леденящих душу историй про войну, и они врезались мне в память. Самым страшным для людей оказалась внезапность произошедшего. Они считали, что война далеко, работали, ходили в магазин, и вдруг она подошла совсем близко. 14 октября 1941-го года по Калинину пронеслась тревожная весть: враг в Старице! Фактически в часе езды! В городе началась паника. Моя семья приняла решение уходить из Калинина через Волгу. И тут увидели немцев на мотоциклах: фашисты стреляли из автоматов по людям, только взлетали фонтанчики брызг. Бог миловал, мои родные сумели переправиться. Эти воспоминания не дают мне покоя, и я считаю своим долгом поведать о них".
Но о фильме я решила поговорить не с режиссером, а с артистом, сыгравшим одну из главных ролей — Егором Бероевым. Я давно слежу за его работой. И не только в кино. Вернее, не столько в кино. Много лет Егор вместе с женой Ксенией Алферовой занимается особенными людьми. Почему, зачем, как это случилось, я давно хотела спросить у него. И такую возможность как новая роль упускать не хотелось
- Егор, не секрет, что сегодня многие артисты, музыканты, спортсмены разным образом и по разным причинам вовлечены в благотворительность. Кто-то принял сердцем чужие проблемы и активно помогает. Кто-то хочет упрочить свое положение в обществе. Отчасти это дань моде. Вы и ваша жена Ксения, кажется, работаете в фонде "Я Есть!", занимающемся поддержкой людей с особенностями развития, наряду с рядовыми его сотрудниками.
- Обычно инициативные люди придумывают фонд, создают и приглашают известных людей, чтобы те его поддерживали. Таких известных людей называют лицами фонда. У нас история другая: мы с Ксенией (Алферова) сами создали фонд, сами являемся его соучредителями, сами его поднимали.
- А почему решили создать?
- Мы решили что-то сделать для страны, для людей в области благотворительности. Сначала занимались адресной помощью, оплачивая чье-то лечение. А однажды нас случайно забросило во Владимирскую область, и там мы встретились с людьми с ментальными особенностями, познакомились с теми, кто их воспитывает, занимается и работает с ними, увидели учреждения, где они живут. И поняли: в этом сегменте требуется помощь, у них никого нет, а из известных людей в этом никто не участвует. Много лет особенных людей опекает благотворительный фонд "Даунсайд Ап", но на то время он занимался только детьми, причем родительскими. Также как и ЦЛП (центры лечебной педагогики).
Система молчала об отношении государства к людям с уникальными особенностями, о них никто вообще не говорил, и мы вдруг поняли, что так продолжаться не может — не могут они жить в нормах 73 года, надо вмешаться в ситуацию, ими надо заниматься. Но мы же не можем передать кому-то желание помогать или заразить кого-то своей инициативой, поэтому мы начали организовывать работу сами. Собрали команду единомышленников, Ксения занимается всеми вопросами. Я больше администратор, занимаюсь структурными вопросами. Сейчас фонд способен существовать без нас: сформирована команда координаторов и каждый отвечает за свое направление. Но мы, безусловно, принимаем участие в важнейших решениях, в глобальных вопросах, например, когда речь идет о крупных денежных тратах. Существуют филиалы фонда, они работают в стране. Существуют большие серьезные проекты с правительством, с департаментом соцзащиты Москвы. С одной стороны фонд функционирует сам, с другой — мы не стали только лицами. Конечно мы ими являемся, поскольку мы — актеры. Но мы часто приглашаем многих известных людей на наши мероприятия.
- И сами ходите на мероприятия других фондов.
- Иногда. Но мы поддерживаем только надежные фонды, наших партнеров и друзей. Хосписы фонда "Вера", фонд Хабенского, "Подари жизнь", "Со-единение". Тех, в ком мы в них не сомневаемся.
- Я не по наслышке знаю о выгорании у тех, кто занимается благотворительностью. И у актеров тоже. Получается двойной удар. Или одна сфера компенсирует другую?
- Я понимаю, о чем вы говорите. Выгорание у нас было уже несколько раз. Мы периодически упираемся в выгорание, потому что заниматься делами фонда — очень тяжелая работа. Это не так просто, не так здорово искать деньги, пробивать проекты у чиновников, взаимодействовать с государственными структурами, от которых зависит фонд, зачастую упираться в непонимание. Это очень непросто.
Но мой день рождения каждый год начинается с телефонных звонков со всей страны: из детских отделений психиатрических лечебниц, из детских домов-интернатов, из психоневрологических интернатов. Меня начинают поздравлять дети, люди с особенностями, нянечки, главные врачи, директора. Нам присылают на почту видео, составленное из поздравлений детей. Эта благодарность дает нам силы и осознание, что мы делаем что-то очень хорошее и нужное. Кроме того очень важно, что отношение к особенным людям вокруг нас меняется. Оно сильно изменилось за эти годы.
- Кстати, вы сказали, что, когда начинали заниматься особыми людьми, ситуация была примерно как в 70-е годы. Сейчас она меняется, я тоже это вижу. Но мне кажется, мы еще на подступах к 21-м веку.
- Если сравнивать с другим странами, многие далеко впереди. Но по сравнению с тем, что было шесть лет назад в нашей стране, ситуация, конечно, сильно изменилось. Многие узнали про людей с синдромом Дауна, с аутизмом, с ДЦП. Поняли, что они не заразные, что с ними можно общаться. Их не сторонятся как раньше. По крайней мере в Москве.
- В Москве. В регионах, к сожалению, отношение к людям с особенностями изменяется гораздо медленней.
- Год назад мы открыли филиал в Ростове-на-Дону. Там был ужас что. Но постепенно, медленно ситуация меняется и там.
- Если я правильно понимаю, в филиалах работают не добровольцы, люди там официально трудоустроены. А вообще у фонда есть волонтеры, к вам можно прийти на добровольных началах?
- Конечно. В Москве, в Ростове везде есть волонтеры.
- А где еще филиалы фонда "Я Есть!"? Куда можно обратиться, если возникает необходимость?
- Кроме Ростова, у нас работает отделение во Владимирской области. В других местах есть начинания, но они всегда связаны с трудностями. Так что иногда мы ведем подпольную деятельность, помогая сообществам, возникающим на основе родительских организаций. В некоторых регионах родители с нашей помощью начинают объединять свои силы. Они организуют всю работу, связываются с чиновниками, а мы помогаем отсюда и что-то начинает меняться. Но сказать, что это официально созданный филиал нельзя, там пока сложно. И дело не в деньгах. Во многом мы не можем развиваться из-за дефицита кадров: сложно найти людей, которые поймут, что от них требуется и будут развивать фонд в нужном направлении. А я готов опираться только на тех, в ком абсолютно уверен, что они будут работать неформально. Филиалом в Ростове-на-Дону руководит Татьяна Степанова. До того она была уполномоченной по правам ребенка в Ивановской области, где мы работали вместе. Это очень прогрессивный человек, и я абсолютно уверен, что она и систему правильно понимает, и как ее надо менять знает.
- Не только от вас я слышу про Ивановскую область — что там многое делалось и делается. Это потому, что там работал Михаил Мень?
- Конечно. Жена его, Елена, руководила фондом "Женская инициатива" вместе с Татьяной Степановой. А Михаил Мень дал Татьяне возможность развивать благотворительность. Все мои контакты в Ивановской области существуют благодаря им. Я активно контактирую с Шуйским детским домом-интернатом, а также с Ивановским психоневрологическим интернатом: мы с ними регулярно обсуждаем многие важные вопросы. Они молодцы.
- Я так понимаю, что в Тверской области у вас пока нет филиала, но есть кино под говорящим названием «Прощаться не будем».
- В Тверской области мы встречались с уполномоченным по правам ребенка. Но я физически не успеваю всюду.
- Кстати о физическом присутствии. На футбол пойдете? Все же Чемпионат мира.
- Я не то чтобы футбольный болельщик.
- А в Сочи ездили.
- Так там была Олимпиада. Я с удовольствием посмотрю по телевизору красивую игру каких-то команд. Исландия – чудесная команда. По-моему, в Россию приедет каждый третий исландец – потрясающая поддержка. Я с радостью смотрю на болельщиков, вон они идут, смотрите, какие веселые. Болеть за свою команду — это здорово.
В преддверии чемпионата очень много рассказывают о футболистах, о том, какие они потрясающие люди. Салах, Месс. Зто действительно великие футболисты и невероятно скромные люди, поистине трудяги, которые смогли сохранить в себе скромность и остались простыми, светлыми, честными работниками, трудоголиками. Ни в коем случае не развращенными огромными состояниями, которые они зарабатывают. Они остались невероятно скромными и думающими о своем народе, о своей стране. Египетский футболист Салах совсем недавно каждый день ездил тренироваться в автобусе 4 часа туда, 4 обратно. Сейчас он строит школы на родине.
- И это нормально.
- Нормально.
- Давайте вернемся к культуре. К кинематографу. Военная драма. В главных ролях — Егор Бероев и Андрей Мерзликин. Для вас обоих привычный жанр.
- На самом деле у меня не так много ролей в форме, я не так часто играл в военных фильмах. Я снимался в исторических фильмах. А в таком, где события происходят в Великую Отечественную войну, я вообще чуть ли не в первый раз играю. Андрей, да. Кажется, он из формы не вылезает.
- Фильм не только драма, он на стыке нескольких жанров. Как и положено, там присутствует романтическая линия, психологическая и детектив.
- Я могу сказать, что у меня очень интересная роль. Это было абсолютно новое для меня решение. Я потому и согласился сниматься, что я никогда не играл таких людей.
- Насколько исторически правдива детективная линия, ваш герой — это реальная фигура или вымышленная?
- Я, к сожалению, как и все, еще не видел фильма, но сценарий был исторически ориентирован и написан по событиям, действительно произошедшим в Твери. И прототип мой точно существовал.
- Сейчас принято считать, что военные фильмы должны воспитывать чувство патриотизма. Но я вижу молодежь, выходящую из зала после просмотра таких картин и думаю — почему военно-патриотическое военное кино перестало работать?
- Думаю, что мы несколько раз сильно обманули зрителя, когда стали снимать великое кино о великой войне. "Предстояние", "Цитадель", потом фильм про Сталинград. Мы сильно обманули зрителя, и теперь очень сложно опять заслужить доверие, потому что доверие складывается цепочкой хороших фильмов. Сейчас, вышли "Движение вверх", "Собибор". Это замечательный фильм, а не просто озвученная тема, которой не верит молодежь. Люди перестали ходить на "великие" фильмы, зритель отвернулся даже от американских фильмов на тему войны. "Собибор" снова поднял интерес к военной теме.
- Может быть зрители ждут не великого, им нужна достоверность?
- Я очень люблю Клинта Иствуда и как актера и как режиссера. Он только что снял фильм "Поезд на Париж" как трое военных предотвратили теракт. Фильм потрясающий: главных героев играют те самые военные. Гениально. Не могу сказать, что это выдающиеся актеры, но это круто. А в конце настоящий президент Франции Франсуа Оланд награждает настоящих ребят. В этом есть что-то правильное. Я о том, что мы тоже играем реальных людей, так что и у съемочной группы и у актеров есть определенная ответственность за то, что мы делаем. В этом наша особая миссия. И в этих обстоятельствах возникает очень важное слово — добросовестность. Добросовестный труд. Потому что за этим стоят актеры, зритель, кино. Надо работать честно, ответственно.
И тогда будет достоверный результат.