В Сети разгорелся новый скандал вокруг блокадного Ленинграда — своеобразный сиквел нашумевшей выходки телеканала «Дождь» четырехлетней давности. На сей раз в центре скандала — режиссер Алексей Красовский, завершивший съемки комедии «Праздник» о новогодней ночи в блокадном Ленинграде.

Блокадный Ленинград, 31 декабря. В загородном доме Воскресенских, живущих «на особом положении», собираются шесть человек и курица, которую некому приготовить. Раньше этим занималась кухарка, но ее у Воскресенских накануне забрали — снаружи наступили тяжелые времена, да и внутри ситуация тоже нелегкая: младший сын привел голодную девушку, старшая дочь незнакомого мужчину, за которого собирается замуж. До Нового года остались считанные минуты, а количество проблем растет снежным комом, — гласит описание картины на краудфандинговой платформе Planeta.ru.

Краудфандинг-кампания завершена, картина находится на стадии пост-продакшна, а съемочная группа оказалась подвержена натуральной сетевой травле: противники еще не вышедшего фильма категорически убеждены, что шутить на тему блокады нельзя.

Липкая грязь испорченных душ

Волна ненависти к «Празднику» вспыхнула в конце минувшей недели — несмотря на то, что материал был отснят гораздо раньше. Очаг возгорания — комментарии пользователей краудфандинговой платформы, с помощью которой Красовскому удалось привлечь немногим более 127 тысяч рублей для завершения картины.

Доходило и до угроз физической расправой, и до жалоб Наталье Поклонской:

Позже обсуждение этичности комедии о блокаде Ленинграда перекочевало в социальные медиа. Журналист Сергей Стиллавин задался вопросом, что послужило причиной для авторов «Праздника» «оттоптаться на священной теме».

Насколько же они оторвались от народа, что их инстинкт самосохранения сгнил, а единственной целью является скандал любой ценой! Как можно вообще принадлежать к людям искусства — людям со стократно усиленной чувствительностью, если они вообще не чувствуют ни зрителя, ни настроений в обществе?.. Мне стыдно за такие проекты. Я боюсь этой деградации сознания и торжества цинизма, когда фоном для черного юмора может стать умирающий город. Это не смелость, господа — это липкая грязь ваших испорченных душ, — заявил Стиллавин в Facebook.

Нашлись, впрочем, и те, кто принял сторону авторов «Праздника»: актер Максим Виторган назвал выпады Стиллавина провокацией, а его коллега по цеху, актер дубляжа Геннадий Смирнов подчеркнул, что ознакомившись со сценарием комедии Красовского, он не нашел в нем «ничего оскорбительного про блокадный Ленинград, там нет даже того, что обычно стыдливо называют спорным».

Люди же, эту травлю сочинившие и радостно в ней участвующие, либо глупы, либо бессовестны, а некоторым даже удается совмещать. Все как обычно, пока не найдут следующий повод гордо оскорбиться между рюмашками, — написал Смирнов в Facebook.

Режиссерская версия

Режиссер Красовский настаивает на том, что его картина — вовсе не о блокадном Ленинграде в целом, а именно о привилегированной семье Воскресенских.

«Мы не снимали комедию о блокадном Ленинграде. Место действия не равно сюжет. Если так извращаться, то „Ирония судьбы“ — комедия о пьяных врачах и халатности в Аэрофлоте», — подчеркивает автор «Праздника».

По его словам, не существует достоверной информации о том, как на самом деле жили и питались партийные лидеры во время блокады Ленинграда. Кроме того, Красовский настаивает на том, что сценарий «Праздника» — это художественное допущение.

Я не имею права допускать что-либо не заручившись разрешением компетентных органов. Нельзя просто взять и родить идею. Сказать слово или снять кадр. Нужно дождаться команды старшего. Сверху разрешили? Можно. Молчат — нельзя, — иронизирует режиссер.

Стоит отметить, в съемочном процессе команде «Праздника» увлеченно помогали сразу несколько организаций: к примеру, мебель и реквизит предоставил «Ленфильм» («Где сценарий читали кажется все и признаков разжигания не заметили», — уточняет Красовский), а сами съемки велись в Доме-музее Павла Петровича Чистякова.

Словом, коренных петербуржцев, которые нам помогли, было много, никто не плевал в спину и не отговаривал снимать. Я понимаю, что за неимением национальной идеи у нас лучше всего получается экспортировать ненависть, но фильм, извините, все-таки о любви, — подчеркивает режиссер.

Призрачный первоисточник

Важный момент для понимания точки зрения Красовского — первоисточник истории о семье «на особом положении». В описании «Праздника» на Planeta.ru режиссер ссылается на дневники инструктора отдела кадров горкома ВКП (б) Николая Рибковского, которые приводил писатель-фронтовик Данил Гранин.

Данил Гранин.

Вот запись Рибковского от 9 декабря 1941 года: «С питанием теперь особой нужды не чувствую. Утром завтрак — макароны или лапша, или каша с маслом и два стакана сладкого чая. Днем обед — первое щи или суп, второе мясное каждый день. Вчера, например, я скушал на первое зеленые щи со сметаной, второе котлету с вермишелью, а сегодня на первое суп с вермишелью, на второе свинина с тушеной капустой».

Вот уже три дня как я в стационаре горкома партии. По-моему, это просто-напросто семидневный дом отдыха и помещается он в одном из павильонов ныне закрытого дома отдыха партийного актива Ленинградской организации в Мельничном ручье… От вечернего мороза горят щеки… И вот с мороза, несколько усталый, с хмельком в голове от лесного аромата вваливаешься в дом, с теплыми, уютными комнатами, погружаешься в мягкое кресло, блаженно вытягиваешь ноги… Питание здесь словно в мирное время в хорошем доме отдыха. Каждый день мясное — баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса, рыбное — лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, триста грамм белого и столько же черного хлеба на день, тридцать грамм сливочного масла и ко всему этому по пятьдесят грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину… Да. Такой отдых, в условиях фронта, длительной блокады города, возможен лишь у большевиков, лишь при Советской власти… Что же еще лучше? Едим, пьем, гуляем, спим или просто бездельничаем и слушаем патефон, обмениваясь шутками, забавляясь «козелком» в домино или в карты. И всего уплатив за путевки только 50 рублей! — гласит запись в дневнике Рибковского от 5 марта 1942 года.

В свою очередь петербургский историк Игорь Богданов в труде «Ленинградская блокада от, А до Я» утверждает, что в архивных документах «нет ни одного факта голодной смерти среди представителей райкомов, горкома, обкома ВКПб». А историк Сергей Яров в исследовании «Блокадная этика. Представление о морали в Ленинграде в 1941—1942 годах» укажет: «Точные данные о расходе продуктов в столовой Смольного недоступны до сих пор и это говорит о многом».

Выходит, что история семьи Воскресенских — не просто «художественное допущение»? С этим не согласны сетевые разоблачители, утверждающие, что дневники Рибковского — это мистификация.

В Сети информации о Рибковском вне контекста обсуждаемых дневников нет. Оригиналы дневников якобы хранятся в Центре Документации «Народный Архив», который «был образован в Москве в 1988 году по инициативе группы преподавателей и студентов Московского Государственного Историко-Архивного института. Финансовую поддержку этому проекту оказал Советско-Американский фонд „Культурная инициатива“ (Фонд Сороса)».

Почему государственные архивы, — а уж там-то работают специалисты высшего класса, — «пренебрегли» данным документом? Вариантов не так много: либо сочли подделкой, либо вообще его не видели. Скорее, на мой взгляд, второе. Потому что в архивах хранятся десятки «блокадных» дневников, самых разных. Это важные бумаги, и просто так от них не отказываются. Разве что от документа за версту пахнет фальшью, — полагают обитатели Рунета.

Так или иначе, Красовский озвучил крайне непопулярную среди российских киноделов тему — чем и вызвал гнев соотечественников.

Тем временем сценарист и прозаик, экс-главред российской версии журнала GQ Михаил Идов терпеливо напоминает, что нужно делать, если существование того или иного фильма кого-то раздражает.

Если вы государство или студия, можно не давать на него деньги (в данном случае и не просили). Если вы артист, можно в нем не сниматься (поздно, снялись). Если вы прокатчик, можно не ставить его в прокат (тут как пойдет. Есть, как известно, еще одна трагикомедия про Холокост, The Day The Clown Cried Джерри Льюиса, которую сняли в 1972-м и не выпустили до сих пор). Если вы зритель, можно на него не идти и призвать не ходить других. Если вы критик, можно его разгромить в рецензии. На этом, представьте себе, варианты общения общества с искусством — и его создателями, что, увы, важно подчеркнуть — заканчиваются.