Новый Год по кобелинному
Эту Новогоднюю ночь я запомню надолго. В 23 по местному или 00 по Москве я вышла запустить ракету. Вместе со мной вышло все население - семь разнообразных собак и пять котов.
Собаки остались во дворе, коты вышли на перекресток и с любопытством наблюдали запуск. Покончив с фейрверком, я стала разгонять живность по домам и обнаружила, что нет моего любимого Кузи - шпица-цверга, пушистика и общего любимца.
Его дружка Пема, помесь корги с тоем, я извлекла из беседки, где он не просто залез с перепугу под диван, но и накрылся сверху одеялом. Закрыв домашних и привязав дворовых, я побежала искать Кузю. Сами понимаете, праздник кончился. Я решила, что он, как Пем, испугался ракеты и в 12 часов, когда все начнут пулять, убежит совсем далеко. Взяла фонарь и пошла искать.
До трех часов ночи обыскивала кусты и буераки, чуть не вывихнула ногу и перемазалась в калининградской новогодней грязи. Звала, пока не охрипла. В три часа вернулась и до рассвета плакала в подушку, не понимая, что случилось.
Вспомнила, что 21 декабря, когда отмечали с внуками Вселенское Рождество, грохоту было куда больше, но Кузя спокойно бегал вокруг и никуда не собирался. Выходила несколько раз во двор и кричала в бушующую салютами ночь: "Кузя!" Наконец вспомнила, что куры в этот вечер почему-то наотрез отказались загоняться и сели спать на забор. Наверное, хотели посмотреть фейерверк. Лес рядом, лисы ходят пешком. Дворовые мои сучки частенько уваливали в поля по своим таинственным охотничьим делам, но не более, чем на час-два, и Кузя с ними не ходил.
Теперь полезли новые ужасы - стая лис, разрывающая героического Кузю, который бросился на куринного врага. В полвосьмого я не выдержала и снова пошла на улицу. Кузя стоял за калиткой со стороны поселка.
Грязный, как сатана, мокрый и абсолютно счастливый. Я схватила его в охапку и потащила домой, рыдая в голос. Хорошо мы, наверное, смотрелись. Дома Кузьма, понимая всю подлость своего поведения, начал демонстрировать мне вытирание лапок. У нас это сложный процесс и лапки нам вытирались принудительно. Но тут он вскочил на коврик и начал шаркать всеми четырьмя..
Подбегал, заглядывал в глаза и снова начинал вытираться. Потом сожрал кусок печенки, упал около горячей печки и уснул. В отруб, с вытянутыми во все стороны лапами, с храпом и слюной из уголка пасти. С шерсти осыпались куски грязи. Новый год удался. Я подумала, налила себе водки, открыла банку икры, до которой так и не дошло дело, закусила и подумала - Какое счастье, Кузя вернулся!
