Александр Галибин: Москва никогда не была для меня чужим городом
Александр Галибин известен в двух ипостасях – как режиссёр и как актёр. Ему, по его собственному признанию, «интересно и там и там». Сейчас народный артист России служит в театре «Школа современной пьесы». Зритель любит режиссёрские работы Галибина как в театре, так и в кино.
Любит и актёрские роли Александра Владимировича в таких фильмах и сериалах, как «Трактир на Пятницкой», «Иванцов, Петров, Сидоров», «Поэма о крыльях», «Нас венчали не в церкви», «Приступить к ликвидации», «Батальоны просят огня», «Жизнь Клима Самгина», «Романовы. Венценосная семья», «Мастер и Маргарита», «Хождение по мукам» и др. Как режиссёр Галибин недавно снял фильм «Сестрёнка», который с успехом идёт в кинотеатрах страны.
- Александр, когда вы снимались в «Трактире на Пятницкой», было предчувствие, что после премьеры вы «проснётесь знаменитым»?
- Конечно, нет. Это была моя творческая юность. Я думал, что это большое счастье попасть в такое кино, я этим упивался. Был счастлив работать с настоящими звёздами: с Николаем Ерёменко, Тамарой Сёминой, Глебом Стриженовым, Виктором Переваловым, Львом Прыгуновым, Константином Григорьевым, Мариной Дюжевой. Это был огромный кайф.
- После премьеры фильма какие были ощущения?
- Никаких ощущений не было, кроме желания работать дальше.
- Вы дважды сыграли роль императора Николая II – в картинах «Жизнь Клима Самгина» и «Романовы. Венценосная семья». Как вы относитесь к фигуре монарха?
- Я считаю, что Николай Александрович – выдающийся человек, необыкновенной культуры, образованный, человек, который много сделал для России, для её авторитета, её подъёма. Это человек, который очень любил свою семью. У нас все монархи любили свою семью, но у Николая Александровича было какое-то особенное отношение к семье, к долгу, к детям. Я эту фигуру очень уважаю.
- А вы играли один и тот же характер в двух фильмах? Или Николай II в сериале «Жизнь Клима Самгина» чем-то отличается от монарха в картине «Романовы. Венценосная семья»?
- «Романовы. Венценосная семья» - это создание Глеба Анатольевича Панфилова, целиком и полностью. Он так увидел эту семью, и собрал нас, актёров, чтобы своё ощущение этой семьи передать зрителю. Картина не о политическом деятеле, а о «семье №1». Это путь человека от отречения до Голгофы, до расстрела. Рядом с Николаем были близкие ему люди, не только семья.
В «Жизни Клима Самгина» фигура царя была как образ, как какое-то событие, такое явление Государя. Через него мы видели реакцию народа. Это просто разные абсолютно картины. По-разному выставлены фигуры, в «Жизни Клима Самгина» нет никаких психологических ходов, что касается Николая II. Глеб Анатольевич по-другому работал, у него другая история.
- А вы не стали монархистом после этих ролей? Не возникло мысли, что для России идеальная политическая конструкция – монархия?
- Нет, я не стал монархистом. Я не знаю ответа на этот вопрос.
- Вы смотрели фильм «Матильда»?
- Да, смотрел. У меня, честно говоря, было чувство неловкости. Мне показалась эта история очень кукольной. Эта история имеет больше отношения к блокбастеру, чем к картине, о которой имеет смысл говорить как о каком-то событии, явлении. Я спокойно, с холодным носом, посмотрел «Матильду». Там много неправды, исторической. Есть человеческая неправда, а есть историческая. Никакого особого впечатления картина на меня не произвела.
- «Матильду» ругали ещё до выхода картины, требовали запретить. В этой связи такой вопрос: есть ли в нашей стране сейчас цензура?
- Мне не кажется, что есть цензура. Есть какое-то этическое отношение к некоторым художественным произведениям. Оно больше относится к этическому восприятию. Но никак не к запрету. На мой взгляд, сейчас много разрешено. Практически всё.
- А вам же государство давало деньги на кино?
- Да, мне давали деньги на фильмы «Золотая рыбка» и «Сестрёнка». Давало Министерство культуры, за что им огромное спасибо.
- Никакого вмешательства в творческий процесс с их стороны не было?
- Нет, никакой цензуры я на себе не испытывал. Никогда.
- Вы – питерский человек. А что скажете о Москве? Она похорошела сейчас?
- Я ленинградец. У меня родители вышли из блокадного Ленинграда. И я там родился. Мне сложно говорить о Москве, потому что это не родной мой город. Я вижу только, что город становится более стандартным. Центр стандартизируется под какие-то клише – должен быть такой тротуар, должна быть такая плитка, бордюры, разметка. Я не знаю, что происходит с точки зрения разрушения каких-то культурных ценностей, потому что я Москвы не знаю так, как знаю Питер.
- Поговорим в этом контексте о Питере.
- Мне кажется, что Питер меняется. Я не могу сказать, что там происходит процесс разрушения. Там есть вещи, которые горожане отстаивают. Есть вещи, которые они просто не разрешают делать в центре, потому что не хотят, чтобы этот центр был испорчен. В частности, башню газпромовскую всё-таки построили, но её построили в Лахти. Хотя этот шпиль всё равно виден, когда ты находишься в городе, но это всё-таки не Малая Охта, где я вырос. В Малой Охте – это было бы просто позорище!
- Вы часто ездите в Петербург?
- Ну, конечно, у меня там мама живёт. И дочка старшая.
- А давно перебрались в Москву?
- Давно. Понимаете, Москва никогда не была для меня чужим городом. Я начал сниматься в Москве с 1973 года. Так и продолжал сниматься, ездил туда-сюда и жил в разных местах, ходил по разным улицам. И всегда у меня было здесь много знакомых. Просто волею судьбы, когда мне предложили возглавить Театр Станиславского, я переехал в Москву и перевёз семью, потому что думал, что буду работать в этом театре долго и счастливо.
- Ваш «роман» с Театром Станиславского закончился через три года. Почему? Вы хотели сделать другой театр?
- Я не хотел сделать другой театр. У меня есть своё понимание театра, у меня есть своё видение театра. Оно не изменилось, оно достаточно ясное. Поэтому сейчас уже студенты, которым я преподаю, они тоже несут это представление в мир и добиваются интересных результатов. Я убеждаюсь, что моё представление о театре достаточно прозрачное, что-то я получил от Анатолия Васильева, что-то развил сам. Я театр люблю по-прежнему, что-то стараюсь в нём делать.
- А что у вас сейчас происходит с кино?
- Я снимаюсь, конечно. Это роли, которые я с удовольствием играю. Понимаете, это же моя работа, я снимаюсь как в сериалах, так и в полном метре. Названия мне сейчас трудно озвучить, потому что они постоянно меняются. Что там выходит или не выходит, что кладётся на полку, я уже не знаю.
- В сериале «Хождение по мукам» вы сыграли Бориса Савинкова. Чем была интересна эта роль?
- «Хождение по мукам»- любимый роман моей юности. И когда я узнал, что Константин Худяков, которого я очень уважаю и ценю, будет это снимать, я ему позвонил и сказал: «Костя, это мой любимый роман, давай я кого-нибудь там сыграю. Хоть солдата, который ползёт вдоль окопа с оторванной ногой. Ты даже можешь моё лицо не показывать. Я просто хочу быть в этой среде». И тогда он предложил мне Савинкова. Это фигура мощная. Я стал много про него читать. Наверное, Константин Павлович Худяков увидел во мне нечто такое, что являлось краской для его картины. Там три больших эпизода, связанных с Савинковым. И я очень люблю эту свою работу, она небольшая, но для меня ёмкая.
- Александр, кто сейчас составляет вашу семью?
- В Питере, как я уже говорил, живёт моя мама, старшая дочь и внучка. В Москве жена Ирина, дочка Ксюша, которой исполнилось 16 лет, и сын Василий, ему 5 лет исполнилось. Ирина много работает, играет в электротеатре «Станиславский», преподаёт в ГИТИСе речь, снимается в кино. Ксения ходит в школу, Вася в детский сад.
- Какие-то актёрские способности дети уже проявляют?
- Ну, конечно, проявляют. И стихи читают, и танцуют. Они всё делают хорошо, ведь это – мои дети.
- Вы когда-нибудь снимали свою жену в фильмах?
- Снимал, в картине «40». Там у неё был замечательный партнёр Игорь Верник. А главную роль играл Дима Марьянов, царствие ему небесное. Сюжет фильма вкратце таков. Кто-то звонит с вокзала в органы, что готовится взрыв аэропорта, и в поезде едет террористка. История о том, как в поезде эту террористку обезвредили.
- Ваша Ирина играла террористку?
- Жена играла корреспондентку, которая вместе с Игорем Верником едет в машине, и они снимают этот поезд, не зная, что в нём находится террористка.
- В фильме «Чемпионы: Быстрее. Выше. Сильнее» вы сыграли тренера по спортивной гимнастике. А сами каким-нибудь видом спорта занимаетесь?
- Раньше и на лыжах ездил, и в футбол играл, в хоккей, лёгкой атлетикой занимался в юности и фехтованием. Сейчас не могу сказать, что занимаюсь каким-нибудь спортом, хожу иногда в спортзал, но не регулярно.
АЛЕКСАНДР МАЛЮГИН