Закон о семейно-бытовом насилии: Содом и Гоморра в чистом виде
Джон Мартин. Разрушение Содома и Гоморры
Не успело российское общество отойти от шока пенсионной реформы, как его ввергли в новый шок — теперь уже от обсуждаемого проекта закона о семейно-бытовом насилии. Как всегда, намерения самые лучшие, а о том, что всплывает целый пласт серьёзных политических рисков, серьёзно думать не стали. В результате по электорату пошла новая волна возмущения, и, как обычно, скандал, расширяясь, стал захватывать в свою воронку всё новые слои общества, сверху донизу.
У закона о семейно-бытовом насилии оказалось как минимум два измерения. Первое — это то, что с его принятием общество оказывается серьёзно расколотым на два лагеря по гендерному признаку. Вместе с защитой от семейных дебоширов появляется множество лазеек для использования закона в целях шантажа, отъёма имущества и клеветы с наступлением тяжёлых социальных последствий для пострадавших, которыми, и это понятно каждому, окажутся в основном мужчины, что создаёт почву для дискриминации по признаку пола.
Второе измерение — это то, что закон написан в русле понятийного аппарата так называемой Стамбульской конвенции, которую Россия не ратифицировала и, как получается, во исполнение которой этот закон и создаётся. После принятия закона конвенцию придётся ратифицировать, ибо он написан в её смысловой парадигме, а это означает автоматическую отмену путинского завоевания — закона о запрете пропаганды гомосексуализма и прочего содомизма.
Дело в том, что Стамбульская конвенция содержит скрытые установки по защите гендерных ролей, а это понятие, которое требует признания права человека самому по ходу жизни определять свой пол. Казалось бы, где семейно-бытовое насилие и где проблема защиты трансвеститов, гомосексуалистов и прочих лесбиянок. А тем не менее всё взаимосвязано: защита от семейного насилия требует терминов гендера.
А гендер, хочется это особо напомнить российским депутатам, — это не биологический пол, а социальная самоидентификация. В мире насчитывается два пола и аж 58 гендеров. Встаньте раз на эту почву — и вас неминуемо принесёт в либеральное правовое болото по защите прав на пропаганду гомосексуализма среди детей. А что? Чем не семья и не проблема защиты от насилия?
Стамбульская конвенция имеет прямое отношение к защите от семейного насилия, так как женщиной определяет не того, кто биологически является женщиной, а того, кто считает себя женщиной. То есть это уже легализация психиатрических патологий. Они принимаются как норма, и требование их лечить уже трактуется как насилие, от которого требуется защита. Содом и Гоморра в чистом виде.
Ибо, согласно конвенции, насилием считается не расстановка бытовых синяков под глазами, а намного более широкая трактовка термина: любая психологическая травма извращенцу, любое его осуждение или причинение душевного страдания. Сказал гею по-русски кто он — соответственно, причинил ему «душевные страдания», а это или штраф, или срок в случае рецидива. Это нашему обществу предлагает депутат Пушкина и прочие товарищи?
Под видом борьбы с предрассудками Стамбульская конвенция вламывается в вековые ролевые сценарии поведения мужчин и женщин. Закон о борьбе с семейно-бытовым насилием сам оказывается инструментом тяжелейшего психологического массового насилия. Он навязывает изменения стереотипных представлений о нормах поведения мужчин и женщин.
И если вы вздумаете сопротивляться, вы обвиняетесь в насилии и попадаете под уголовное преследование. Согласно этому закону, вы не сможете протестовать против того, чтобы из неблагополучной, но традиционной семьи не забрали девочку, например, трех лет и не отдали ее в семью двух престарелых … «геев». За это нам предлагает голосовать Пушкина?
Ибо, согласно конвенции, «стороны обеспечивают, чтобы культура, обычаи, религия, традиции и так называемые «соображения чести» не рассматривались в качестве оправдания каких-либо актов насилия… В том числе то, что поведение жертвы нарушило их». То есть соображения чести, традиций, нравственности, религиозных устоев уже взяты в кавычки и навязано их понимание как чего-то условного и относительного и даже уголовно наказуемого.
Любое замечание — это причинение нравственного страдания. Это психологическое насилие. Есть ещё экономическое насилие — к примеру, не дать денег на наркотики. Причём конвенция запрещает примирение сторон: даже если люди и помирятся, обвиняемый всё равно будет посажен.
А чтобы такого не произошло, конвенция требует с детского сада учить детей «правильному» поведению. «Стороны предпринимают… необходимые шаги по включению педагогического материала по таким вопросам, как… нестереотипные гендерные роли, … насилие по гендерному признаку,… адаптированного к развивающимся способностям учащихся… на всех уровнях образования».
Если закон о семейно-бытовом насилии будет принят, начнётся правоприменительная практика. А она будет расширяться далеко за пределы семейных дебошей по пьяной лавочке.
Не для того этот закон продавливается сейчас, чтобы защитить бедных малюток и их затюканных мамаш от бесноватых отцов, блудливых отчимов, нетрезвых мужей и ревнивых сожителей. Это всё только повод, отмычка к сейфу. После его отмыкания из него будут вынесены главные ценности. Те, что пока ещё сохраняют институт семьи — последний не рухнувший под нажимом либералов социальный бастион.
И это понятно. Где ещё плодится человек? В семье. В результате чего? В результате отношений между мужчиной и женщиной. И если тут хорошенько покопаться и всё перестроить, то через два поколения гарантированно начнётся процесс сокращения поголовья человечества. Сам, без войн и концлагерей — это дорого и вызывает возмущение. А вот если взорвать мышление изнутри, то всё произойдёт само собой.
Владимир Путин своей позицией по защите ценностей и запрету на гей-пропаганду и прочего содомизма снискал ненависть либерального мирового сообщества и признание в России. Его за это уважают в странах, противостоящих либеральному безумию, и там, где безумие победило, а противостояние загнано в подполье. Собственно, тут возник некий путинский консенсус. Подобный крымскому. Таких консенсусов в обществе не так уж много, и стоит ими дорожить.
Однако глава Совета Федерации Валентина Матвиенко, бывший комсомольский функционер и партийный работник, а также некая Оксана Пушкина, депутат партии власти «Единая Россия», стали инициаторами принятия этого закона, который влечёт за собой такие последствия. И «Единая Россия» поспешила заявить, что поддерживает эту инициативу.
Дискуссия мгновенно ушла в сторону обсуждения деталей: на какое расстояние можно разрешить дебоширам приближаться к обиженным ими пострадавшим, кто будет выносить такие решения, как защищаться от злоупотреблений и так далее. Все эти жидкие деревья должны заслонить лес идущих следом глобальных последствий смысловой матрицы Стамбульской конвенции — которая сразу возникнет после принятия этого закона.
Спрашивается — кто это придумал и зачем Матвиенко подрывает курс Путина? Она вовсе не вольный стрелок, делающий что вздумается и когда вздумается. Это старый член номенклатуры, колеблющийся всегда только вместе с линией партии. И если КПСС однажды последовательно сломала и уничтожила СССР, то почему ЕР не может повторить на бис такой же номер с нынешней Россией? Какой Заратустра ей это не позволит?
Наша политическая элита — это густое варево циничных притворщиков, гениальных лицемеров, алчных трусов и двуликих янусов. Очередной единоросс недавно убежал на жительство в Германию, рассказывая теперь, как он «вдруг» прозрел, а прежде заблуждался — это в ответ на вопросы о его былой патриотической риторике. Недаром Путин на крайнем съезде «Единой России» предупреждал об опасности засилья в партии карьеристов, способных, как говорят в Одессе, «за $100 продать маму, папу и Родину».
Не они ли сейчас бросились поддерживать и проталкивать скандальный закон, по сути, бьющий Путину в спину и разрушающий один из базовых путинских бастионов консенсуса? «Ищи, кому выгодно», — говорит старая римская мудрость. Тех, кому выгодно предать Россию и Путина, — легион.
С горбачёвских времён они облепили власть и ведут свои тайные переговоры с Западом за спиной всякого, кто захочет вырвать Россию из цепких лап глобального либерализма. Не их ли очередную затею мы сейчас наблюдаем в виде так называемого закона о семейно-бытовом насилии? И кто потом будет нам рассказывать, что они хотели как лучше, только почему-то опять получилось как всегда?