Подпись кассира Брута
В начале 1915 года, когда стало ясно, что мировая война приобретает затяжной характер и конца ее не видно, начал падать моральный дух населения России, а на жизненную поверхность стали выходить заложенные в людях разного рода негативы их натуры.
В том числе, наступил расцвет азартных карточных игр, которые, несмотря на самые энергичные меры по борьбе с ними властей, процветали среди всех слоев населения, как в клубах, так и в квартирах горожан – притонах.
Петроградские газеты того периода пестрели сообщениями о всё новых раскрытиях подпольных игорных заведений, арестах главарей игорной индустрии, об огромных проигрышах и разорениях богатых людей, считавшихся цветом общества.
Как известно, в карточной игре издавна в почете были суеверия и приметы, без которых игроки никогда не могли обходиться. Так, некоторые из них перед выходом из дому на игру для «верного выигрыша» натягивали левый ботинок на правую ногу, а правый – на левую, надевали наизнанку нижнее белье и носки.
С давних времен существует поверье о «счастливой сорочке». Считалась счастливой та сорочка, которая была на игроке, «сорвавшем» за зеленым столом большой куш и навсегда бросившим это занятие.
В столице ходили слухи, что один известный актер выиграл в карты за ночь 30 тысяч рублей в золотом исчислении. Заболев и прекратив в связи с этим игру, он стал сдавать в аренду свою сорочку по 25 рублей за один вечер.
Игроки уверяли, что сорочка помогала больше всего по пятницам, причем особенно с 7 часов вечера до 2 часов ночи. Эта сорочка, как писали в газетах, не выдержала режима интенсивной эксплуатации и полностью пришла в негодность.
Утверждалось также, что нет такого картежника, который бы не был суеверен и которого бы это суеверие не преследовало на каждом шагу. Все игроки бесспорно понимают, что выигрыш во многом зависит от умения, от так называемой «картежной школы», но среди них всегда царили и суеверия. В ходу были даже таблицы счастливых дней для игры, зависящих от даты рождения.
Не обходилось и без амулетов, среди которых особым доверием у игроков пользовались предметы, связанные с самоубийством людей. За кусок веревки самоубийцы суеверные игроки готовы были отдать последнюю рубашку. Это подтверждается многими примерами.
На одной из зимних дач Озерков, пригорода Петрограда, некий мужчина повесился из-за измены жены. По соседству с дачей оказался дом, в котором шулер содержал игорный притон. Узнав о случившемся, он и находившиеся у него игроки нагрянули в комнату самоубийцы, когда труп его еще не остыл.
Всем хотелось иметь кусочек «драгоценной» веревки. До прибытия полиции предприимчивые игроки разрезали веревку на мелкие части и рассовали их по карманам. Потом эти маленькие кусочки продавались по 100 рублей за штуку, а иногда и дороже.
«Предприимчивый» швейцар дома у Калинкина моста в Петрограде продал игрокам-картежникам кусочками два метра веревки удавленника-квартиранта, получив за это не менее 400 рублей.
В Москве один гробовщик продал доставшуюся ему веревку от удавленника за 100 рублей золотом. Впоследствии гробовщик «жаловался» газетчикам: «Эк народ ныне не глуп, вешается на таком кусочке, что и поживиться почти нечем».
В Москве также был зафиксирован довольно курьезный случай. Некоему шулеру посчастливилось раздобыть веревку-амулет, на которой, как установили свидетели, повесился самоубийца. С таким амулетом только бы и играть, но ему из-за нечестной игры вход во все клубы был закрыт.
Тогда он, чтобы выжать все возможное из этого амулета, отдавал веревку напрокат, за что брал, по 2 рубля за вечер, а в виде залога за сохранность – еще 25 рублей. А для того чтобы никто не подменил кусок веревки, он на обоих концах повесил сургучную печать.
Был еще один интересный случай. Однажды известному игроку-картежнику здорово не повезло – он проиграл все свои деньги. Так как денег в долг ему никто не давал, пришлось идти на поклон к шулеру и вымолять у него «счастливую» веревку в счет будущего выигрыша. Очевидно, авторитет картежника, игравшего по-крупному, повлиял на шулера, и он отдал свою «драгоценность» на вечер без денег и залога.
Игроку в тот же вечер повезло, и он решил счастливый амулет присвоить. Возмущенный шулер, не получив обратно свою собственность, подал на игрока в суд, обвиняя его в утрате веревки от удавленника, оценив свой иск в 200 рублей. Суд, учитывая отсутствие материальных потерь и наличие только суеверия, разумеется, в иске отказал.
Другим амулетом, широко признанным среди петроградских игроков в начале 1915 года, стал обыкновенный кредитный билет рублевого достоинства. По сообщениям газеты «Петроградский листок» от 24 января и 5 февраля, среди игроков прошел слух о счастливом рубле с подписью кассира Брута, который недавно в припадке умопомешательства покончил счеты с жизнью.
Этот слух, моментально облетевший все злачные места столицы, был вызван, как предполагали, крупным выигрышем, который выпал игроку, поставившему на кон такой рубль. Разношерстные петроградские игроки со свойственным им азартом и страстью бросились искать «рубли Брута» в меняльных и других лавках.
Это, естественно, вызвало подорожание рубля, а так как спрос на него не уменьшался, то предприимчивые менялы-мошенники довели стоимость рублевого кредитного билета до фантастической величины в 20-25 рублей. Одновременно они распространили слух о том, что рубли с подписью Брута являются большой редкостью и их ни за какие деньги невозможно получить в Государственном банке.
Все это вызвало такой ажиотаж, что министерство финансов вынуждено было выступить со статьей под заголовком «К сведению лиц, скупающих брутовские рубли» и опубликованной в «Петроградском листке» за 5 февраля 1915 года.
В ней, в частности, говорилось: «Вопреки уверениям спекулянтов, Государственный банк по-прежнему выпускает такие, имеющиеся у него в наличности, рубли и не берет за них ни одной лишней копейки». Однако это разъяснение еще долго не могло охладить пыл азартных игроков по поиску не так «счастливого», как дорогого «брутовского рубля».