Цифровизация, гибкость, специалитет. Эксперты — о будущем системы образования в России

Глава Минобрнауки Валерий Фальков в ходе выступления в Госдуме 27 июня обозначил пять принципов, на которых должна строиться новая система образования в России, а также предложил ужесточить требования для поступающих в магистратуру и ввести мораторий на обновление стандартов образования. Опрошенные RTVI эксперты в целом поддерживают инициативы Фалькова, однако к некоторым пунктам у них все же возникли замечания.

О чем говорил Фальков

Министр науки и высшего образования заявил, что для успешного развития системы образования необходимо уделить внимание всем его ступеням — от школы до вуза. По его словам, присоединение к Болонской системе не привело к автоматическому признанию российских дипломов.

Фальков подчеркнул, что государство должно развивать соответствующую его собственным интересам модель образования, чтобы она «не стала интеллектуальным донором для других стран».

Во время выступления министр также назвал ключевые принципы новой системы национального высшего образования:

• направленность всей системы на развитие в первую очередь интересов страны, на достижение национальных целей, не отвергая важности международных контактов и международного сотрудничества;
• открытость, которая включает в себя расширение образовательного, научного, технологического сотрудничества «со всеми, кто заинтересован»;
• фундаментальность;
• гибкость;
• практичность и востребованность, так как «новый технологический уклад требует от человека конкретных навыков жизни в мире высоких технологий».

Также министр заявил, что следует отдавать приоритет очному образованию в сложных профессиях, таких как инженеры, летчики и так далее. Что касается выхода России из Болонской системы, то бояться студентам нечего, потому что их дипломы будут признаваться за счет подписанных Москвой других двусторонних соглашений, заверил глава Минобрнауки.

Заслуженный учитель России, академик Российской академии образования Евгений Ямбург

Я подписываюсь практически под каждым высказыванием Валерия Фалькова. Многие вещи звучат четко и абсолютно убедительно для меня, как для практика. Под предложением о том, что стандарты должны быть гибкими, но не должны часто меняться, я ставлю три восклицательных знака.

Но я хочу сказать, что нередко подобные вещи реализуются в угоду сторонним для образования целям: политическим, идеологическим и так далее. Новый федеральный государственный образовательный стандарт не предусматривает изучения двух иностранных языков, при этом есть дети, которые изучают и по три языка.

У Москвы тоже есть свои особенности. Например, многие дети в рамках «Эффективной начальной школы» за год осваивают программу первого и второго класса. Или проект «Математическая вертикаль», где с младых ногтей учится тот, кто будет заниматься математикой. Мы не можем просто так отказаться от этих вещей.

Что касается очного и онлайн-образования, то я считаю, в умных руках все будет работать грамотно и сбалансировано. Те, кто говорит, что мы теряем детей из-за онлайн-обучения, говорит полную ерунду.

У меня мало того, что своя школа, где учится две тысячи детей, так еще 55 филиалов по всей стране, в том числе те, где учатся смертельно больные дети. И они сдавали экзамены не хуже, а лучше даже, чем при очном обучении.

Обычные знания, вроде правописания или решения уравнений, можно тренировать и дома. Но тогда у учителя высвобождается время для передачи культурных ценностей и смыслов. Это лучше делать в очном формате. Поэтому оба формата образования — это как два края коромысла, которые нужно держать в равновесии. Будущее за конвергенцией режима обучения (офлайн и онлайн).

Первый замглавы комитета Госдумы по науке и высшему образованию, профессор, академик Российской академии образования Олег Смолин

В основном я поддержал то, что предложил министр науки и высшего образования. Во-первых, мне показалась правильной постановка во главу угла вопроса о качестве высшего образования. Фальков говорил о том, что нам в целом нужно увеличить долю подготовки в рамках специалитета и нужно исключить возможность получения магистерского образования по специальности, не имеющей никакого отношения к образованию на стадии бакалавриата.

Я лично приводил пример из практики, когда ветеринар-бакалавр учится на историка в магистратуре или бакалавр-маркетолог пытается стать дефектологом, которому предстоит очень сложная работа с детьми с ограниченными возможностями здоровья.

Вторая идея, которая мне показалась правильной, заключается в том, чтобы не заниматься коренной ломкой образования. Образование — вообще система довольно инерционная, поэтому здесь нужно двигаться постепенно, поэтапно.

Фальков, в частности, говорил о том, что нужно сохранить открытость нашей системы образования. Это означает, что мы должны сохранить возможность подготовки по формуле «бакалавриат-магистратура» для иностранных студентов. Это, на мой взгляд, совершенно правильно. Что же касается самой открытости, то сейчас с этим больше проблем. Не потому, что мы [Россия] закрываемся, а потому, что нас закрывают, в частности, от Европы.

Третье, что мне показалось правильным в заявлении Фалькова, это идея сохранить гибкость системы высшего образования. В частности, министр предложил возможность учиться в магистратуре на бюджетной основе, в том числе после пятилетнего образования специалиста. Возможно, магистратура четыре [года] плюс два [года], возможно, пять плюс один. С нашей точки зрения, это тоже достаточно правильно.

Я на 100% поддержал [ректора МГУ] Виктора Садовничего, который говорил, что у них интегрированная система — бакалавриат плюс магистратура без промежуточных экзаменов. Зачем [ужесточать], если студент только что сдал экзамены в бакалавриате и это сделано на качественном уровне? Зачем мы еще раз будем заставлять его сдавать экзамены в магистратуре?

Другое дело, если, скажем, журналист хочет стать экономистом или, наоборот, экономист хочет стать журналистом, что, с моей точки зрения, тоже вполне возможно, если он будет специализироваться на экономических вопросах. Здесь экзамен не помешает.

На всякий случай хочу напомнить, что, если не ошибаюсь, 7 июня группа депутатов фракции КПРФ во главе с Геннадием Зюгановым внесла подготовленный мною законопроект, который отчасти возвращает концепцию закона о высшем образовании 1996 года. В нем предполагается, что стандарты специалистов должны разрабатываться по всем направлениям. Вузы сейчас имеют право выбора: либо они выбирают систему бакалавриат плюс магистратура, либо систему специалитета.

Что касается стандартов образования, то я бы поддержал Фалькова, потому что преподаватели замучены этими форматами — «3+», «3++» и так далее. Но я бы добавил вот что: стандарты для специалитета должны быть разработаны для всех специальностей, чтобы у университетов был выбор. То есть действующие стандарты не трогать, а эти [дополнительные] — разработать.

По поводу ориентации на технологии — это абсолютно правильно. Стране нужна модернизация. Чем отличался бакалавр в техническом образовании? Он готовился, учился, как пользоваться чужими конструкциями. Специалист же готовился как разработчик, конструктор.

Когда ударила пандемия, оказалось, что многие вузы к этому не готовы, и наше электронное обучение сводилось к говорящим головам профессоров в Zoom. Это не всегда то, что нужно. Требуются настоящие электронные курсы, в том числе для того, чтобы мы могли быть конкурентоспособными с нашими зарубежными партнерами.

Выход из Болонской системы

О намерении отказаться от Болонской системы глава Минобрнауки Валерий Фальков заявил 24 мая. По его словам, России необходимо перейти на собственную и уникальную образовательную систему, в основу которой лягут интересы национальной экономики. Как отметил замминистра Дмитрий Афанасьев, Россия будет использовать некоторые элементы Болонской системы, но только те, что принесли «позитивный опыт».

Академик Российской академии образования Евгений Ямбург пояснил RTVI, что разговоры о выходе из Болонского процесса продолжаются уже несколько лет. Он отметил, что появлялись различные предложения — от разработки совершенно новой системы до возвращения к советскому образованию. При этом Ямбург считает, что система времен СССР поощряет коррупцию. В те времена, чтобы попасть в определенные вузы, абитуриентам приходилось идти на курсы подготовки и платить репетиторам, которые работают непосредственно в учебном заведении, напомнил он. Несмотря на это, стресс от экзаменов был не меньше, чем от ЕГЭ: школьникам приходилось сначала сдавать серию выпускных экзаменов в школе, а затем поступать в высшее учебное заведение.