«Циркон» как решение «алеутской удавки»

Цитата из нашумевшей недавно в наших СМИ публикации: в Forbes (США):


Речь идет об авиабазе Эрексон на острове Шемия (Алеутские острова).

«Алеутская удавка» или «пистолет у виска Камчатки»

Аэродромы, причем в массовом количестве, появились на Алеутских островах в годы Второй мировой войны – как следствие активных боевых действий (в том числе в данном районе) между США и Японией.


Несмотря на крайне жесткие условия, потребности войны заставили активно осваивать острова (превратив их фактически в единый «алеутский аэроузел»).

Самый ближний к Камчатке аэродром на острове Атту (сейчас – аэропорт Каско Коув, был с навигационной станцией LORAN под управлением Береговой охраны (БО) США) сегодня практически не используется. Более того, условия проживания там считаются настолько суровыми, что весь персонал БО проживал в одном здании и без семей.

Однако во время Второй мировой и там кипела и боевая деятельность, и человеческая жизнь.


Наиболее обжитым и освоенным среди всех западных Алеутских островов стала бывшая авиабаза Шемья (расположенная на одноименном острове), действовавшая до 1 июля 1994 года. Тем не менее аэродром с большой взлетно-посадочной полосой (более 3 км) по-прежнему принадлежит ВВС США и эксплуатируется.

В годы холодной войны авиабазу Шемья активно эксплуатировали самолеты разведчики и базовые патрульные самолеты ВМС P-3C Orion.

Сейчас в США снова поднят вопрос не просто размещения на Шемье сильной группировки противолодочных самолетов, но и об обеспечении ее прикрытия истребителями 5-го поколения F-22. Более того, при необходимости в короткие сроки может быть восстановлен еще целый ряд взлетно-посадочных полос на Алеутских островах.

Цель США понятна – база ТОФ и МСЯС Вилючинск и развёрнутая там группировка подводных сил (в том числе МСЯС) ВМФ РФ.


С учетом расстояния до Вилючинска чуть более тысячи км, F-22 с Эриксон получают возможность обеспечить надежное постоянное господство в воздухе (получивший весьма ограниченную модернизацию МиГ-31БМ заведомо не сможет противостоять F-22A). Причем не просто в северо-западной части Тихого океана, но и над прилегающими к РФ водами Авачинского залива. И обеспечить работу современных патрульных (противоточных) самолетов P-8 Poseidon.

Три ключевых фактора «современной системы противолодочной войны»

Три ключевых фактора «современной системы противолодочной войны», которые стоят того, чтобы о них говорить многократно:

1. Низкочастотный «подсвет» района поиска ПЛ, обеспечивающий надежное обнаружение даже полностью обесшумленных ПЛ.


2. Активное применение «подсветных» (причем с использованием наиболее эффективного – очень низкочастотного (сотни Гц) диапазона) и многопозиционных способов работы с противолодочной авиацией «так называемых партнеров».


Почему этого нет у морской авиации ВМФ?

Вопрос к руководству Минобороны и к экс-начальнику Морской авиации (назначившему головной организацией в РФ по патрульным противолодочным комплексам «фирму», абсолютно не имевшую опыта по их созданию, но в которую он сейчас «эффективно трудоустроился»).

3. Новые неакустические средства поиска.

Из воспоминаний начальника отдела перспективного проектирования ЦНИИ им. Крылова А. М. Васильева про замглавкома ВМФ СССР адмирала Новоселова:



Примечание. По отзывам хорошо знавших адмирала Новоселова, это был очень мудрый и опытный руководитель. Стоит напомнить, что целый ряд систем и комплексов, ставших «брендом» ВМФ РФ сегодня, закладывался именно при нем. И от фактов он не прятался – как раз при нем шла активная работа, в том числе по новым средствам поиска. Просто вопрос по ПЛ в структуре ВПК СССР был «организационно-сложным». И здесь нужно было порой действовать, что называется, «на мягких лапах».

Выводы: угроза группировки авиации США с Шемьи реальна. И развертывание сильной авиагруппы (F-22 и Р-8) в состоянии не только сорвать разворачивание ПЛ (любых сил) с Камчатки, но и поставить под вопрос эффективность и целесообразность камчаткой группировки МСЯС.

Однако решение есть.

Гиперзвуковой ответ с максимальной эффективностью

Стационарный аэродром с ценными современными боевыми самолетами является просто идеальной целью для гиперзвуковых ракет. С учетом жестких ограничений по ГСН, они объективно имеют ограниченные характеристики. И поэтому требуют специальных высокоточных систем целеуказания при применении по морским подвижным целям. Очевидно, что требования к таким системам при стрельбе «Цирконами» будут значительно выше и жестче, чем к «Ониксам» (с ГСН со значительно большей зоной обнаружения).

Однако место стационарного аэродрома заведомо известно, и как раз по таким объектам применение гиперзвуковых ракет будет иметь очень высокий эффект.

С учетом официального заявления о возможности применения ПКР «Циркон» со штатных вертикальных пусковых установок 3С14, логично предположить наличие реальной возможности его применения с берегового противокорабельного комплекса (БПКРК) «Бастион» (с соответствующей его доработкой).


Соответственно, применение необходимого (причем не очень большого) наряда гиперзвуковых ракет «Циркон» по авиабазе Эриксон (остров Шемья) с Камчатки, с очень высокой вероятностью позволяет не просто уничтожить саму авиабазу, но и находящиеся на ней очень сложные и дорогие самолеты 5-го поколения. С учетом данного фактора, целесообразность применения по таким целям гиперзвуковых ракет (весьма недешевых) является вполне оправданной.

На Камчатке «Бастион» уже развернут. «Циркон» завершает испытания (при этом стоит отметить, что для поражения стационарных целей целесообразна его модификация с «упрощенной» системой управления и наведения на цель для обеспечения уменьшения стоимости ракеты и накопления необходимых боекомплектов).

А теперь «перевернутая шахматная доска»

При анализе возможностей и эффективности новых видов и образцов оружия, а также способов его применения большую ценность представляет «принцип перевёрнутой шахматной доски». То есть необходимо обязательно взглянуть на ситуацию со стороны противника. Причем не только с точки зрения противодействия его нашему новому оружию, но и возможностей (нового оружия) или способов его применения уже противником. И выводы порой (с таким подходом) оказываются весьма неожиданными.

В 2018 год армия США официально объявила о ведущейся ею разработке перспективного ракетного комплекса с гиперзвуковым боевым блоком Long Range Hypersonic Weapon (LRHW). И уже совсем недавно были публично названы некоторые его характеристики: в первую очередь дальность – 1725 миль (2775 км).


Заявление о поставке в войска первого ракетного комплекса LRHW следует считать весьма оптимистичным. Однако такая работа ведется в США и весьма активно. И уже сейчас можно уверенно предполагать, что ту или иную гиперзвуковою ракету США получат, причем в ближайшее время.

После этого вопросы возникают уже по целям у нас. И это не только Вилючинск и Елизово на Камчатке, но и все северные базы. Сразу вспоминается скандальная фотография из Гаджиево 2015 года с «групповым ожиданием» боеголовок противника большей частью наших стратегических АПКР в «луже» небольшой базы.

Да, гиперзвуковые цели сбиваются. И об этом успехе нашего ЗРК «Антей-2500» официально и с законной гордостью было сообщено еще на «Армии-2020». Однако только специальными ЗРК и специальными и крайне дорогими ЗУР.

Иными словами, получается ситуация «лобового военно-технического и экономического соревнования» с противником – многократно более сильным в экономике, чем мы.

Далее, как уже отмечалось в публикациях автора по «Циркону», он не только не «обнуляет» «мобильные аэродромы», более того, он значительно повышает их ценность в будущей войне.

Выводов на самом деле напрашивается очень много (и дискуссия по ним будет весьма полезной, в том числе с участием «умных дилетантов» со «свежим взглядом»).

Один из элементарных вопросов: а как у нас с другими аэродромами Камчатки, с учетом возможности (и высокой её вероятности) вывода из строя Елизово?

У нас же были еще Пущино и Ленино, способные принимать тяжелые полки Морской ракетоносной и Дальней авиации? Только вот на аэродромах этих между уцелевшими плитами покрытия порой уже березки растут…

Фактически все наши стационарные объекты в прифронтовой зоне становятся объектами поражения. Причем объективные возможности ПВО заведомо исключают возможность надежно прикрыть сколько-нибудь значительное их количество.

И это не далекое «когда-то потом», а уже вполне конкретное «завтра». Буквально через 4–6 лет.