Авторское право как чемодан без ручки

28.10.2023 17:50

Авторское право и общественный интерес: антиподы? На днях создатель цифровой общедоступной библиотеки русскоязычной литературы ImWerden Андрей Никитин-Перенский рассказал о казусе с одним литератором.

Сообщение Авторское право как чемодан без ручки появились сначала на Новости Германии: последние события на русском языке.

Авторское право как чемодан без ручки

Электронная библиотека Никитина-Перенского «ImWerden»: благодарные читатели и не всегда благодарные авторы

В наше время русская культура оказалась в подвешенном состоянии. Подчас декларируется, что она не нужна миру. Истоки такой горячности понятны. Но принять эту позицию как истину в последней инстанции нельзя.

Есть и другой взгляд: стихия русского слова, где бы оно ни было написано и издано, – это самостоятельная держава, чаще всего альтернативная густопсовому политическому режиму в России/СССР.

К слову: в ноябре 2021 года создатель библиотеки Андрей Никитин-Перенский был награжден в Санкт-Петербурге профессиональной книгоиздательской премией «Книжный червь». Но это почти единственный знак признания его трудов в России.

Адрес библиотеки намекает на ее немецкое происхождение: https://imwerden.de/. Это потому, что наш замечательный подвижник книжного русского слова живет в Мюнхене. там он еще в 2000 году создал в интернете библиотеку, обозначив в ее имени, что она «в развитии», «в становлении». Редактирует и пополняет библиотеку из Мюнхена.

Блог библиотеки в Фейсбуке

Кубометры книг

Библиотека действительно растет. Она начиналась благодаря личному читательскому интересу Андрея к авторам книг.

Он рассказывал: «В Москве я «выпускал» самиздат-книжечки ещё на пишущей машинке в 1989 году, в Германии тоже поначалу распечатывал и сшивал брошюрки, которые затем раздавал знакомым. Ведь тогда читать с экрана было настоящей мукой для глаз… А когда увидел, что в интернете можно делиться своим архивом, тут же открыл свой собственный сайт. Кроме того, с собой я привёз записи авторского чтения стихов Иосифом Бродским, Анной Ахматовой и Борисом Пастернаком. А аудиозаписи только и можно было выложить для всеобщего скачивания. Так и родилась библиотека».

Исходно это было собрание эмигрантской русскоязычной литературы и периодики. Андрей собирал их на помойках и фломарктах, выезжал к потомкам эмигрантов, избавляющимся от ненужных им книг…

Один немецкий букинист рассказал ему историю про умершего работника Радио Свобода Уэйна Брауна. Тот забирал никому не нужные книги из покинутых квартир. И через некоторое время выставил их на аукцион E‑bay.

Вот там-то Андрей их и купил за двадцать евро, «целый кубометр книг».

«Иногда дарят книги с историей, с дарственными надписями — так мне подарил почти все свое собрание лондонец Ефим Славинский, ставший настоящим другом библиотеки».

Со временем там появились и издания, которые появились когда-то в исторической России и СССР. И в библиотеке теперь выделен раздел «Вторая литература» (определение Андрея Синявского). Это та самая литература, которая существовала вне метрополии и самиздат в СССР.

В разделе «XXI век» публикуются тексты, присланные авторами для издания и отобранные редактором.

Сейчас в библиотеке почти четырнадцать с половиной тысяч публикаций (4 520 265 страниц). Основные форматы: PDF, MP3 и AVI.

Основной принцип – «добротность электронного переиздания», адекватного первоисточнику и хорошо читаемого. Публикации повторяют набор и дизайн оригинала, то есть цифровыми файлами можно пользоваться как оригиналами.

Библиотека содержит также собрание авторских чтений своих произведений в аудио- и видеоформатах. На сайте библиотеки в формате MP3 можно найти записи авторских чтений своих произведений Сергея Есенина, Александра Блока, Владимира Маяковского, Анны Ахматовой, Бориса Пастернака, Арсения Тарковского, Давида Самойлова, Аркадия Штейнберга…

Сайт библиотеки ImWerden, рассказывал Никитин, посещают в день полторы-две тысячи человек, вместе со скачивающими файлы книг напрямую, без захода на сайт; это шесть-семь тысяч в день.

История с «Континентом»

Я помню, как мы решали вопрос о размещении в библиотеке полного комплекта парижско-московского журнала «Континент». В нашем веке в бумажном варианте журнал стал редкостью. Мы переписывались, встретились однажды в Мюнхене. Я, тогда замредактора, и Андрей быстро нашли общий язык, заручились поддержкой редактора московского «Континента» Игоря Виноградова и Татьяны Максимовой, вдовы редактора парижского журнала Владимира Максимова.

Андрей взял на себя гигантский труд. И мы все ему были страшно благодарны. Некоторые номера печатались на плохой бумаге, просто считать текст было непростой задачей. Помню и процедуру пересылки номеров журнала из Москвы в Мюнхен, с оказией.

В итоге полный комплект журнала есть в сети, в библиотеке Никитина-Перенского.

Авторское право как камень преткновения

Отсканировать книгу сейчас не проблема. И многие государственные, хорошо субсидируемые библиотеки начали сканировать книги. С ними Никитину-Перенскому нет смысла конкурировать, «у них больше ресурсов, больше скорости, больше людей работает, технические возможности другие и финансовые несравнимые».

Но они, во-первых, сканируют все подряд, а во-вторых, «сканируют то, что можно сканировать, где никаких нет авторских прав, где в принципе не может быть никаких претензий».

В интервью Ивану Толстому на радио «Свобода» Никитин-Перенский рассказал, что у него нет серьезных проблем, кроме… да, не трудно догадаться. Кроме авторского права.

Немецкие библиотеки, по словам Никитина-Перенского, сканируют книги до 1900 года. То, что позже, уже попадает под либо авторские права, либо права издателей. «И тут уже начинаются всякие варианты – был издатель, не было. Уже требуется дополнительная работа по поиску правообладателей и по договору с ними. И проще вообще не искать и не затрачивать на это гигантские ресурсы. Поэтому многие библиотеки, в том числе и российские, сделали себе время стопа, после которого они просто игнорируют. И в России это время тоже приблизительно революционное. До революции еще можно, в зависимости от имени автора, а после революции уже точно почти ничего нельзя».

С авторами, оптимистически констатировал Никитин-Перенский, как правило, никаких проблем нет. «Буквально единицы авторов, причем я знаю почему, запретили публиковать свои вещи. Это современные авторы, которые зарабатывают деньги, для них это работа. Переводчики, как правило. Была проблема с Буниным, потому что права на Бунина принадлежат какой-то лондонской юридической фирме. Они мне написали письмо, что немедленно удалите, я удалил, и на этом все закончилось. Никаких больше действий они не предпринимали. С «Новым журналом» были проблемы».

Письмо Лазариса

И вот звонок. Историю эту с цитатами пересказал сам Никитин-Перенский, в серии постов в Фейсбуке. Пойдет и мы этим путем.

Он пишет, что получил на днях «ОЧЕНЬ обидное письмо». Такое:

«Уважаемые господа!

Я, Владимир Лазарис, обладатель авторских прав на книгу «Моя первая война», категорически протестую против ее размещения в интернете и требую удалить эту страницу.

Удивлен тем, что Вам даже не пришло в голову написать мне по вполне доступному адресу, vladimirlazaris.com чтобы узнать мое мнение ДО публикации.

Если бы не наша война, я, вероятно, более тщательно занялся этим грубейшим нарушением моих авторских прав с требованием компенсации. Тем более, что Вы указали фамилию (Давид Титиевский) человека, который видимо и стал инициатором столь противозаконного поступка.

Жду подтверждения, что Вы удалили публикацию и не поступите подобным образом с другими моими книгами.

Всех благ, Владимир Лазарис».

Владимир Лазарис, как сообщается в его блоге, – журналист, писатель, сценарист и переводчик. Автор более двадцати книг: романов, повестей, биографий, переводов и публицистики. Переведенный на польский язык роман «Белая ворона» номинирован на премию Букера в 2004 году. Подготовил к печати антологию израильской детской поэзии и работает над переводом классического произведения средневековой еврейской литературы – рифмованных плутовских новелл «Махбарот» Иммануэля Римского. По сценариям Лазариса на израильском телевидении поставлены документальные фильмы «Я не умру» (1995) о еврейском поэте Довиде Кнуте, «О,Тель-Авив!» (1996) о первом еврейском городе в новейшей истории Эрец-Исраэль, «Когда МЫ приехали» (1997) о репатриации 90‑х годов…

Его книга «Моя первая война» о Ливанской войне. Она состоит из двадцати двух интервью с солдатами, побывавшими на фронте, и дневника самого автора, который тоже там был. «Первая книга на русском языке после Второй мировой войны, где суммирован опыт бывших советских граждан, ставших солдатами Армии обороны Израиля и узнавших, что такое война».

На сайте автора она выложена фрагментарно.

Ответ Никитина-Перенского

«Дорогой Владимир, приношу вам свои искренние извинения. Мы сканировали все доступные книги Библиотеки Алия, которые, кстати, в Германии практически отсутствуют. Нами двигало желание распространить как можно шире бесплатно литературу Израиля. Нам и в голову не могло прийти, что надо спрашивать разрешения на очевидные вещи. Можно почитать вашу книгу? Можно дать почитать ее друзьям? Никто не знал и не думал, что вам не нужны читатели… Разумеется, немедленно удалю. Других ваших книг у меня нет (Давид Титиевский жил в Израиле, умер два года назад. В Германии ваших книг, смею вас заверить, – нет и никто о вас не узнал бы, если бы не публикация в библиотеке, принесшая вашей книге 1300 читателей со всего мира). К сожалению, сканирование Библиотеки Алия прекратилось. Недостающие книги нам не доступны (даже и в Израиле их приходилось с трудом искать)».

Так ответил Никитин-Перенский. И добавил для своих читателей как блогер: «Вчера разговаривал с младшим сыном. Ему 15. Он, чем дальше, тем больше не понимает, зачем я сканирую книги… Он говорит: в моей школе, мои друзья, знакомые – никто ничего не читает. Надо мной смеются, когда видят, что я читаю…

Возвращаясь к письму автора из моего утреннего поста. Я, кстати, никогда и никого ни в чём не обвиняю. Разумеется все владельцы прав – правы. А я – пират. Спрашивают, почему обидно. Потому, что за 23 года существования библиотеки – это первое письмо от Автора, возмущенного тем, что его книга выложена. Не скрою, я многих авторов сознательно не выкладываю, зная или предполагая, что они будут против. Хотя 95% претензий – издательские (5% от наследников). Я могу 100 раз получить разрешение от автора, наследников, но если появляется новый издатель, то все мои хлопоты и все их разрешения – мусор. Издатель – тот, кто действительно заинтересован только в прибыли. Его не интересует, будет ли книга прочитана 10, или 10000.

И я его за это совершенно не виню, хотя своими действиями он сам же рубит сук, на котором сидит. Я, кстати, не выкладываю новые книги, даже ели авторы мне их присылают, поскольку понимаю, что это снизит покупаемость – пишу им, что надо, чтобы сначала продалось…

Я выкладываю по 150 книг в месяц. По поводу 90% из них можно сомневаться в правах: автора, наследников, переводчиков, издателей, авторов картинок, предисловий, комментариев.… Писать издателям в большинстве случаев бесполезно (хотя есть исключения, когда сами издатели договариваются с наследниками и присылают мне книги). Если прикинуть, что каждому владельцу прав на текст надо написать письмо (уже не рассматриваю время на поиск), дождаться на него ответа и ответить снова, поскольку никто никогда просто так ни на что не согласится.… Дадим полчаса на переписку. 100 книг по полчаса. Это всего-навсего 50 часов. У меня уже был некоторый опыт переписки с владельцами прав: половина писем остаётся вообще без ответа. А у меня гора книг дома, которая вот-вот выселит меня из дома…

Уверен, что все, кто пишет: «Почему вы просто не спросили разрешения?» либо не понимают, либо не верят своему личному опыту, что переписка – дело не простое. Если я буду спрашивать о разрешении, могу сразу сказать, что буду выкладывать не по 150 книг в месяц, а по 15. Согласны?

Мне легче будет выкинуть половину библиотеки на помойку, чем заниматься офисной работой (я и на работе на письма не отвечаю – работаю, я конструктор и меня не интересуют всякие отчеты).

Мне кажется, что мы живем в странное время. Апокалипсис, которого многие не хотят замечать. И не только военный (который, кстати, более заметен), но и культурный. Нам всё ещё кажется, что книги – это товар, это – знания, это – необходимость. В это же время для большинства населения земли – это мусор, пыль, старьё и позапрошлый век. Мне горько это знать и признавать, я борюсь с этим как могу, но это как правление президента. Оно разрушает, но наши одиночные пикеты его никогда не устранят. А мы, как оппозиция, продолжаем грызть друг друга за электронную версию книги, в то время как невежество захватывает мир, наш мир…

Апокалипсис ещё и потому, что давно уже предложение превышает спрос в тысячи раз. Нет шансов всё купить, всё прочитать, всё переслушать и пересмотреть. Часто люди заглядывают в электронную книгу, чтобы понять, хотят ли они вообще ее читать…»

Второе письмо от Лазариса…

Оно пришло почти немедленно. «Андрей, спасибо за быструю реакцию и ответ, который удивил меня еще больше: разрешение на публикацию книг надо получать ВСЕГДА (!) у автора либо его наследников, если они являются обладателями авторских прав. Этот вопрос настолько стар, что обсуждается даже в одном из писем Пушкина. Если же права на другие книги принадлежали давно покойной «Библиотеке Алия», Вы были вправе поступать по своему усмотрению. Как бы то ни было, до любой публикации стоит сначала обратиться к автору.

Что касается моей «непопулярности» в Германии и 1300 читателей книги на Вашем сайте, то после полувековой литературной работы и 25 книг, изданных в Израиле большими тиражами, я не мог читать без улыбки этот фрагмент Вашего письма».

Никитин комментирует: «Мне показался несколько противоречивой улыбка от 1300 читателей. Если это капля в море истинных ценителей, то чего тогда было так злиться? Отвечать не буду. Кстати, непопулярность в Германии такова: Баварская библиотека не покупает книги израильских авторов на русском языке, если считает, что это перевод.

Книгу удалил. Залил ее на облако, в новосозданную папку: Книги, удалённые по требованию автора.

На 19000 книг – это уже двадцать четвёртая книга (22 по требованию новых издателей (все их авторы умерли), а одна – как экстремистская) (не считая всего Бунина, которого я выложу 1.1.2024)».

Отклики

Писатель Владимир Губайловский из Израиля со всей решительностью поддержал Никитина: «Андрей, вы делаете дело огромной важности. Для меня ваша библиотека бесценна не только, как для читателя, но как для редактора. Она позволяет поддерживать точность и корректность передачи знаний. Я могу огромное множество цитат очень быстро атрибутировать. И сделать это по всем правилам. То есть сослаться не на кривой косой URL, который завтра умрет, а на реальную книгу. Которая, может быть, тоже умрет, но не завтра». В том же духе высказался и известный культурный обозреватель-блогер Николай Подосокорский.

А рядовой читатель заметил: «Всегда поражаюсь этими «правообладателями». Одно дело, когда книги приносят ощутимый доход – тогда ещё можно что-то заявлять… Но в данном случае (и таковых 99%) человек должен радоваться, что кто-то берет на себя труд по распространению произведения среди читателей по всему миру».

Но были и те, кто с Никитиным спорил. Так: «Вы ведь не будете делать вид, что не знаете о существовании авторского права? Да, оно дурное, но оно есть, поэтому спросить разрешения у автора на мой взгляд вполне естественно». И даже так: «Почему вы считаете письмо обидным? Вы у бедняков-писателей отбираете хлеб и еще возмущаетесь, что они протестуют? Уважайте труд писателей».

Сказать по правде, хлеб у писателей отбирает не Никитин. Иной раз это делают издатели. Но в целом – время меняется. Литература перестает быть царицей искусств. Особенно в русскоязычном почему-то мире. Литературное творчество теперь может быть самовыражением, исповедью, проповедью, игрой – но, как правило, не приносит денег. Приносит, но немногим.

Можно ли сказать однозначно, что сугубый пиетет перед авторским правом в нашем случае – это очевидный приоритет? Как вы думаете?

Если общественный интерес очевиден, то права автора на свой труд, увы, мало что автору дают. Так получается. Есть ли смысл дорожить тем правом, которое практически невозможно употребить? Чемодан без ручки.