Каин Александр Невский

Трудно поверить, но один из самых известных и всероссийски почитаемых святых до XVI века был всего лишь местночтимым святым в заштатном Городце. А при жизни, ну, никому бы и в голову не пришло, что Великий князь Александр Ярославич — святой. А всё потому, что современники хорошо знали, что князь Александр — это тот князь, который при помощи ордынских татар отнял титул у своего брата Андрея, а в благодарность за ордынскую помощь начал платить татарам дань со всех подвластных ему земель, установил татарское иго даже там, где отродясь нога татарина не ступала, — в Пскове и Новгороде. Знали современники и то, что сгубил он старшего сына своего Василия только за то, что тот воспротивился отдавать Новгород в татарские лапы. Знали и то, что Александр бросил ради любовницы жену, которая родила ему чудного мальчика Даниила, которому Александр ничего не завещал. А зря. Именно Даниил и основал княжество, которое стало основой огромной России, — Московское. Интересно, в чертогах райских святой Даниил Московский не задал ли своему (тоже святому) папе сакраментальный вопрос: «Почему? Почему отец ты всё это содеял?»

Так как мы не можем услышать, что ответил Александр в райских кущах на небеси на предполагаемый вопрос, то попытаемся понять смысл его поступков, исходя из наших земных возможностей.

Итак, непосредственно после Батыева нашествия никакого «татаро-монгольского ига» на Руси и в помине не было. Нигде не стояло татарских гарнизонов. Никто из князей не платил татарам серьёзной и регулярной дани.
Кто же и когда её установил? Вот здесь мы подходим к одному из самых больших «секретов Полишинеля» российской исторической науки. Почему «секретов Полишинеля»? Да потому, что все историки Руси знают, что так называемое «татаро-монгольское иго» как систему зависимости русских княжеств (в основном, северо-востока Руси) в форме утверждения Великих князей Руси (а при необходимости — и иных князей) властителем Орды через дарование им ярлыка на княжение, в форме признания властителя Орды высшей судебно-арбитражной властью, в форме выплаты регулярной дани в Орду, а также признания временного института баскаков как финансово-контрольного органа русские князья установили сами. Более того — большинству князей это было выгодно. А главную роль в установлении «ига» играл святой благоверный князь Александр Ярославович Невский. Ну, теперь подробнее.

Надо сказать, что Русь в те времена (вторая половина 40-х — начало 50-х годов XIII века) монголо-татар вообще не особо интересовала. Завоеватели в то время прилагали огромные усилия для консолидации сил империи в преддверии очередного грандиозного задуманного ими мероприятия — полного покорения «Великого шёлкового пути». Они планировали поход на центр тогдашней ближневосточной и среднеазиатской торговли, на финансовый центр — Багдад, Дамаск, Антиохию и Каир, а также на центр мировых религий того времени — Иерусалим. Им было не до проблем какого-то Суздаля или Торжка. Им было достаточно, что русские князья принесли им клятву на верность, заплатили какую-то дань (формальную и незначительную) и поставили небольшие отряды для участия в Великом походе на Каир, в Великом южном походе. К слову, русские отряды не играли в этом походе существенной роли, как, например, не играла никакой роли армия Чили во Второй мировой войне или войско ирокезов в Семилетней.

Подготовка монголов к тому походу шла медленно. Сначала мешали интриги вдовы Великого хана Угедэя Туракины, которая то ли мешала собрать курултай, то ли медлила с его сбором, а после курултая 1246 года, приведшего к власти хана Гуюка, начали уже мешать разногласия между Великим ханом с одной стороны и неформальным союзом ханов Менгу и Батыя с другой.

Раскол элиты в центре империи породил и расколы местных элит. Особенно на Руси. Здесь он был особенно ярок. Элита северо-восточной Руси тех лет раскололась на два лагеря. Условно мы можем назвать их: лагерь прагматиков и лагерь суперпрагматиков. Прагматизм русских князей был густо замешан на экономических интересах. Татары контролировали Волгу — единственный крупный торговый транспортный путь Руси, единственное её «окно» во внешний, кредитоспособный мир Ближнего Востока и Средней Азии. Уплата дани (в части торгового сбора — не путать с подворным (!)) равнялась в этом случае «входному билету» на Волгу. Хочешь торговать — принимай татарские условия. Потому, чем больше было связано княжество с поволжской торговлей, тем большим сторонником власти татаро-монгол был русский князь этого княжества. В этом смысле самыми-самыми большими сторонниками власти Орды были князья ярославские, владимирские, тверские, городецкие, костромские, переславль-залесские, а также Господин Великий Новгород, который без Волги не мыслил свои торговые дела.

Дань татарам князья собирали сами. Многократно упоминаемые в учебниках и часто изображаемые на картинах баскаки существовали примерно 20–30 лет (с 70-х годов XIII века по начало XIV века). Они появлялись на Руси эпизодически, только тогда, когда сборы налогов падали, и были вообще отменены Великим ханом Узбеком в начале его правления.

С морально-этической точки зрения такой прагматизм русских князей, правда, был сродни прагматизму Квислинга или Петена во время Второй мировой войны, то есть попахивал коллаборационизмом и граничил с предательством. Так и хочется назвать лагеря прагматиков и суперпрагматиков лагерями предателей и суперпредателей. Но мы этого не сделаем.

Правды ради отметим, что за пределами северо-восточной Руси патриотов среди князей тоже было не густо. Так, княжествам, которые были связаны экономически с дунайским путём (например, Галицко-Волынскому) и волжский путь был не нужен, и власть поволжских татар тем более не нужна. И они готовы были с чёртом в союз войти, лишь бы не признавать ни Гуюка, ни Батыя. Признав поначалу в 1245 власть Орды, спустя всего семь лет, Даниил Галицкий начал войну с татарами, которая шла с 1252-го по 1255-й. И потом ещё в 1258-м. И окончилась совсем не победой, а поражением и уплатой дани. Только не Золотой Орде, а некоторое время (до начала XIV века) существовавшему так называемому Дунайскому улусу хана Ногая. То есть патриотом и Даниил не был. Кроме власти татар, он радостно признавал и власть римского папы, который даровал ему в то время титул «короля Руси».

И, естественно, особняком стояли князья, объединившиеся в Великое княжество литовское, тоже не совсем патриоты, и отдавшие всё же власть над своей Русью литовцам. Но лично к основателю этого государства, князю Миндовгу, равно как к его сыну Войшелку, у меня претензий нет. В густом супе предателей, иуд и каинов они кажутся самыми приличными правителями. По крайней мере, они не старались повыгоднее продать свой трон татарам. Это то исключение, которое лишь подтверждает правило.

О независимой объединённой Руси в 40-е годы XIII века среди князей не мыслил тогда никто, а потому думать о том, была ли альтернатива «бестатарского» развития Руси, бессмысленно. Не было такой альтернативы. Был лишь выбор между жёсткой зависимостью от Орды, при которой Орда становится высшим арбитром, судьёй и налоговым центром, и мягкой зависимостью, формализованной только в системе выплаты дани.

Лагерь князей-прагматиков ориентировался на Батыя. Этот лагерь возглавлял суздальский князь Святослав Всеволодович. Князья этого лагеря старались восстановить старые, нарушенные нашествием татар легитимные методы управления Русью (съезды князей) и договориться с татарами о том, что великий князь, выбираемый на съезде, всего лишь будет утверждаться татарским ханом. Это было просто согласие с потерей суверенитета Руси. В 1247 году эти князья провели съезд, который почему-то называется владимирским, хоть и происходил в Орде. Великим князем избрали, конечно, Святослава. Но побыть великим князем он смог только год. Отстранили в ходе усобицы.

Лагерь суперпрагматиков возглавлял Ярослав Всеволодович, Великий князь Владимирский. Он получил власть из рук Батыя, но в 1246 году переметнулся в стан Гуюка и поехал к нему за ярлыком на великое княжение. Он не признавал никаких съездов князей, считая монголо-татар единственным легитимным источником власти в стране. Вместе с ним в Орду уехали и его сыновья, Александр и Андрей. В Орде Ярослав по непонятным причинам умер. Может, отравили, а может и от старости умер. Немолод был князь. Пятьдесят пять лет по тем временам — солидный возраст. Правда, ярлык на великое княжение (на Великий киевский стол) от Гуюка Ярослав всё же перед смертью получить успел. А после его смерти Гуюк, не долго думая, отдал власть на Руси старшему сыну Ярослава — Андрею. Александру татары доверили экономически сильный, но политически не особо важный Новгород. Но ему этого было мало. Он хотел всей полноты власти на Руси и задумал против брата недоброе. И вот в 1248 году Гуюк умер. Отравили. Некоторое время в центре империи царила неразбериха. Но она закончилась на курултае 1251 года, когда Великим ханом был избран друг и союзник Батыя Менгу.
По всей империи началось отстранение сторонников Гуюка от власти, проводимое новым Великим ханом и его другом и соратником Батыем. Александр понял, что настал его час. Он быстро переметнулся в стан сторонников Батыя. Это было несложно. Он дружил с сыном Батыя Сартаком, христианином несторианского толка, и даже, возможно, был его побратимом. Александру не составило труда упросить Сартака отнять ярлык у Андрея. А будет тот сопротивляться — отобрать силой. Главное — потом помочь уговорить Менгу отдать ярлык на Великое княжение ему, Александру. Взамен Александр обещал платить татарам большую дань, а главное — собирать её регулярно с пока ещё не покорённых татарами и не разорённых войной богатых торговых территорий Новгорода и Пскова. Идея Сартаку понравилась. И оперативно, уже через год после восшествия Менгу на престол, в 1252 году на Русь была послана карательная экспедиция хана Неврюя. Русь подверглась страшному погрому. Великий князь Андрей попытался сопротивляться, но был разбит. Великим князем стал Александр. И он быстро начал отрабатывать свой «долг» татарам. В 1257 году провёл перепись населения для упорядочивания и увеличения дани татарам во Владимирской, Муромской и Рязанской землях, а в 1259 году, угрожая татарским погромом, добился и от новгородцев согласия на перепись и дань.
Не пожалел при этом и родного сына Василия, который, будучи на тот момент новгородским князем, сопротивлялся передаче Новгорода под власть Орды. Александр лишил Василия старшинства, то есть права занять престол после его, Александра, смерти, сослал и казнил всех верных ему людей.
В те же годы Александр отбил два литовских набега на Торопец и Торжок (1252 и 1258), шведский набег на Нарву (1256), подавил новгородские волнения в 1255 году.
В 1259 году Великий хан Менгу умирает. Великий южный поход на Каир, начатый, наконец, в 1254 году под командованием брата Менгу, хана Хулагу, несмотря на захват монголами Багдада, Дамаска и Халеба, останавливается. Отчасти из нежелания Хулагу продолжать завоевания и отчасти из-за сопротивления мамлюков египетского султана Бейбарса, разбивших монголов в Палестине под Айа-Джалуштой в 1260 году. Как водится, после смерти любого великого хана, после смерти Менгу начинаются столкновения между его наследниками. Эти бои заканчиваются разделом империи на две крупные части: на западную империю Хулагу с основой в Персии и на восточную империю Хубилая с опорой на Китай. Хулагу основывает несторианскую, христианскую поначалу династию хулагидов в Персии, а Хубилай — династию Юань в Китае. Всё. Империи Чингиза больше нет.
Северо-западный «обломок» этого раздела получает громкое название «Золотая Орда». В ней в 1257 году воцаряется сводный брат умершего в 1255 году хана Батыя, хан Берке. Перед этим странно скоропостижно умирают прямые наследники Бату, его сыновья: Сартак и Улугчи.

Русским искренне непонятно, почему они должны в этих условиях платить татарам дань. Ведь по сути никакого Великого хана больше нет! Никто никому никакие ярлыки не вручает. И по Руси начинают полыхать восстания. Баскаков, наблюдателей за сбором дани, попросту выгоняют. Мало кто из князей сохранил тогда лояльность татарам.

Но Александр Ярославич сохранил. В 1262 году он подавил антитатарские выступления во Владимире, Суздале, Ростове, Переяславле, Ярославле. И в том же году поехал в Орду обговаривать условия участия русских войск в походе Золотоордынского хана Берке против хана Хулагу. Там заболел и на обратном пути умер. По смерти, в конце 60-х годов XIII века, Александр был объявлен местночтимым святым в ранге благоверного во Владимире (как Великий князь) и Городце (где преставился и где тогда правил его сын Андрей), а спустя почти триста лет, в 1547 году, во время массовой кампании «превращения» всех местночтимых святых во всероссийские, был канонизирован уже как чудотворец и общерусский святой. Триста лет потребовалось, чтобы забыть его каиново поведение.

А как же его блестящие победы над шведами и тевтонами? Не за это ли ему благодарна спасённая Русь? Нет. Не за это. Этих побед, скорее всего, просто не было. Точнее, они были, но совсем не такими, как их описывает литература и кинематограф.

Стычка на Неве в 1240 году была всего лишь разгромом банды варягов. Обычное дело. Пограничная стычка. Никак не «решающая битва». Да и «королевич шведов» Биргер был тогда весьма сомнительным королевичем, ибо само королевство Швеция возникло спустя десять лет, а по тем временам любой варяжский конунг, владеющий двумя-тремя замками на западном побережье Балтики, мог смело называть себя королём. А сына своего королевичем. В шведских источниках упоминания об этой битве, естественно, отсутствуют. Да и сведений о том, что Биргер бывал на Руси, в тех источниках нет. Из шведских источников известно, что Биргер командовал крестовым походом в Финляндию в 1249 году, а в 1252 основал Стокгольм. С Александром вряд ли встречался. Хотя женат был на его четвероюродной сестре.

Битва с тевтонами в 1242 году? Есть пятнадцать редакций описания жития Александра Невского. Нигде тевтонские рыцари не упомянуты. В лучшем случае упомянут разгром «божьих рыцарей» из Западной страны. И всё. А из «Ливонской рифмованной хроники», например, мы узнаём, что где-то между 1224 и 1248 годами епископ Дерпта решил занять Изборск, для чего нанял рыцарей Ливонского ордена и короля Дании (Вальдемара Второго, скорее всего, который был полурусским по матери, минской княгине). Изборск рыцари заняли. Псковичи попытались Изборск отбить, но неудачно, и были разбиты. По условиям мира, псковичи пустили к себе в город отряд крестоносцев из двух братьев. Братьям дали должности фогтов, то есть наместников епископа (или епископов и Дерптского, и Рижского). То есть, в целом, в городе было не более 20 человек с челядью, поварами, хоругвеносцами и прочими «боевыми холопами» братьев-рыцарей. На следующий год Псков был освобождён от этой напасти новгородцами. Всё. Инцидент исчерпан. Но тут плодами войны решил воспользоваться некто Александр Суздальский. Он с большим отрядом напал на крестоносцев. Дерптский епископ поспешил на помощь, но его воины струсили и бежали с поля боя. Александр победил, взяв в плен шестерых и убив двадцать орденских братьев. Александра Суздальского в этом случае идентифицируют с Александром Невским, хотя в то время он был князем новгородским, а в Суздали правил Святослав Всеволодович (почему не он победитель ливонцев тогда?). В общем, как всегда, немчура напутала, и кто их победил, исходя из их хроник, мы не знаем. Кстати, и Святослав Всеволодович тоже почитался одно время как местночтимый святой. Это я не про то, что один русский святой у другого славу победителя украл. Это я про то, что это сообщение «Ливонской рифмованной хроники» является единственным, по мнению наших историков, сообщением о ледовом побоище у западных хронистов.

Так было ли оно вообще?

Есть ещё какие-то факты о странных предложениях папы римского Иннокентия IV Александру в 1251 году. Тогда в Новгород к пока ещё даже не великому, а удельному князю, прибыли два кардинала с якобы предложением перекрестить Русь в католичество, обещая взамен помощь папы в борьбе с татарами. Это предложение Александр якобы отверг, сказав, что «учения от вас мы не принимали и не приемлем». Послы ни с чем уехали восвояси. История бредовая. Очевидно, что папа не идиот, чтобы договариваться с Александром в то время о помощи против татар. Ни по статусу честь, ни по обстановке! Ну, с Андреем ещё куда ни шло! Но нельзя же считать папу римского столь несведущим в делах Руси, чтобы предлагать самому протатарски настроенному князю в самый ответственный момент его биографии изменить своим сюзеренам!
Хотя предложение могло быть. И отказ тоже мог быть. И тогда понятно, почему православная церковь не возражала против канонизации Александра. Ну как можно возражать — ведь согласись Александр на помощь католиков-рыцарей, стала бы Русь независимой от татар, а православная церковь — вовсе не ведущей церковью страны, а так, младшим партнёром папы. Церковь совсем не хотела освобождения от ига. Церковь в XIII и XIV веках отлично уживалась с татарами (как в своё время и Александр Невский!). Взгляните: уже при Батые прекращаются налёты татар на православные храмы и монастыри. При хане Берке подобные действия объявляются преступлением и караются смертью. При хане Менгу-Тимуре все монастырские владения освобождаются от дани. В ответ церковь канонизировала почти всю семью Менгу-Тимура (дочь, зятя, внуков). Переяславская епархия переезжает в Сарай. Сарайский православный архиепископ выполняет функции татарского посла при дворе униата Михаила VIII Палеолога и лоббирует там интересы Орды. Естественно, церковью канонизируется и Александр Невский, самый протатарский из всех русских князей. Канонизирован он, естественно, в Городце, самом каинском русском городе, столице иуды Андрея Городецкого, сына Александра Невского, приведшего на Русь для борьбы со своим старшим братом Дюденееву рать, нашествие страшнее Батыева.

Почему же фигуру Александра так «раздули» потом, в новое время? Зачем так бессовестно преувеличили масштаб его скромных побед? Когда началось это «надувание» Невского?

Отвечу. При Петре Первом. Тогда вспомнили об Александре Невском как о единственном святом, воевавшем со шведами. Вполне пригодно для петровского пиара. При Екатерине Первой произошло учреждение ордена Святого Александра Невского, которое стало уже частью пиара рвущегося к власти фаворита Александра Меньшикова. Потом вспоминают об Александре Невском только во время войн со шведами. Вспоминают при Елизавете Петровне, которая во время войны со шведами велела посеребрить раку его мощей. Вспоминают при Екатерине Второй в сходных условиях. Тогда, в 1790 году, его мощи были перенесены в столицу. В новой войне со шведами это не помогло. В том же году с треском проиграно было Роченсальмское сражение. А может, перенос мощей помог утешить императрицу. И был проведен в память красавчика Александра Ланского, любовника царицы, умершего от горячки в 1784 году. Кто знает…
«Вторая волна» сверхпочитания Александра Невского относится уже к совсем недавнему времени, когда образ непобедимого борца с тевтонами понадобился великому вождю всех времён и народов. Понадобился он в очень ответственное время, в начале войны с фашистской Германией, тогда, когда похвастаться реальными победами было сложновато, а подъём воинского и патриотического духа был необходим, и для подъёма оного духа годны были любые средства, вплоть до пиара никогда не существовавших побед. Главное, чтобы наши люди в эти победы верили и, тоже немаловажно, чтобы сии победы были над немцами. Александр Невский идеально подходил для решения пиар-задачи товарища Сталина. И немцев, вроде, бил. И люди в него верят.

А далее непогрешимый вождь и учитель занялся тем, что он умел лучше всего. Нет! Не убивать. Убивал он топорно и по вымышленным поводам. И не побеждать. Побеждал он тоже топорно, заваливая врага трупами наступавших советских солдат. Лучше всего Иосиф Джугашвили умел сочинять легенды. Точнее — организовывать сочинение легенд. И про собственное величие. И про то, как он с Лениным Октябрьскую революцию свершил. И про коммунизм, что вот-вот настанет. И про злобных «врагов народа», кои сему мешают. Так вот. Для ребрендинга в новых условиях светлого образа Великого князя Александра Невского Сталин привлёк людей выдающихся! Великого режиссёра Сергея Эйзенштейна, гениального композитора Сергея Прокофьева, выдающегося актёра Николая Черкасова и одного из моих самых любимых поэтов Константина Симонова (правды ради отметим, что Симонов написал своё «Ледовое побоище» не в 1942, а в 1937 году). И все они создали шедевр! Шедевр пиара — современный образ Александра Невского. Как профессиональный пиарщик отмечу, что все основные элементы этого образа безупречны: аудиальная составляющая прекрасна, визуальный ряд — выше всех похвал. Александр харизматичен, эпичен и афористичен. «Кто с мечом на нас пойдёт, от меча и погибнет!» И тонущие в холодной воде Чудского озера, провалившиеся под лёд тевтонцы… Никто даже вопросом не задаётся о том, где в апреле на озере найти столько льда, чтобы несколько тысяч здоровых мужиков, закованных в латы, удержать. Равно как всем безразлично, что доспехи ливонских рыцарей весили столько же, сколько и русских… Но это — детали. Важен образ. В него влюбилась вся страна. В него настолько поверили даже учёные, что начали искать остатки рыцарей на дне Чудского озера (не нашли, конечно) или писать труды про то, что Александр умело использовал недостатки немецкого рыцарского строя — «свиньи», забывая, что описание этой «свиньи» — всего лишь описание тактики византийских катафрактариев. Это — реальная любовь. Любовь искренняя, настоящая. Выступать против такой любви бесполезно. Александр Невский — наше всё. Точнее всё — его кинематографический образ. Таковому и молятся.