Убей его
О статье «Люди готовы разрывать русских голыми руками», опубликованной в «Таймс»
В ходе ежегодной пресс-конференции президент США Джозеф Робинетт Байден 20 января 2022-го от Рождества Христова года, пообещал России: «Большие людские потери в случае вторжения на Украину». Лондонская «Таймс» опубликовала на разворот статью: «Люди готовы разрывать русских голыми руками» – «военный репортаж с российско-украинского фронта».
Мы поспорили с моими молодыми коллегами. «Что Запад?» – говорили они. У нас и без Запада всё плохо. Но это ведь – как зелёное с тёплым. И понятно, пока не вознеслись, все не ангелы. А здесь, в России, пока не Царствие Небесное. Но и там, не оно. И что, плохо? Разве несут нечто лучшее робинетты?
Когда я услышал слова Байдена – «большие людские потери» – молоточки в голове зазвучали. И прежняя интонация: «Мелодия, как дождь случайный, / гремит и бродит меж людьми, /Надежды маленький оркестрик, /под управлением любви», – стала просачиваться сквозь пальцы, словно вода. Молоточки разом превратились в молотки и набат. Людские потери. Большие. Это же Байден про русских людей говорил? Российских. Про меня. Моего сына. Маму. Отца. Дом на Рязанке и соседей по подъезду. Забытую Богом деревню Кубенское под Вологдой и старый храм, дорогу к которому заливает в половодье. Про цветущий апрелем Крым. Про улыбки прохожих и «Алые паруса» в Питере. И про купающихся в жару в московских фонтанах детей, подростков, влюблённых. Про ближайшую весну, которая для кого-то может не наступить – про это же сказано старым, еле держащимся на подагрических ножках Джозефом Байденом – «большие людские потери», и собезьянничано «Таймс» – «разрывать русских голыми руками».
А потом в голове зазвучали слова, замелькали, как на старом проекторе, кадры: «В бой идут одни старики», «Отец солдата», «Белорусский вокзал», «Иди и смотри». Запелось на разные голоса: «Эх, дороги», «Тёмная ночь», «Смуглянка». И дед, убитый под Ригой, которого никогда не видел, весело подмигнул с фотографии: не дрейфь, где наша не пропадала? И действительно, где? Гарик Сукачев в свежем интервью «Ещё не Познеру», отвечая на вопрос ведущего, что происходило в республиках после распада СССР, назвал те события «геноцидом русского народа». Геноцид русского народа – это же вроде тоже – людские потери. Большие. Читатель, реагируя на пост об интервью в телеге написал:
В 91 году я работал в геофизике, в аэромагнитной партии. Наши самолёты базировались в Бурундае, что недалеко от Алма-Аты. Штурман жил в самом городе. Трёхкомнатная квартира в центре, двое детей, две дочери, и животный страх за них. В 91 году русских резали. Люди продавали всё за копейки и бежали в Россию.
И еще:
Три года назад умер очень хороший человек. Он уехал из Кокчетава. Дом продал за 2000 долларов, очень трудно устраивался у себя дома, где его мама жила, в Москве. Не друг, не родственник, а просто лучший из лучших! Мы обязательно будем жить лучше, вместе с Сашей Чёрным, с дедом моим (орденоносцем), с очень хорошими и правильными людьми, но, видимо, потом, «после потопа».
Глупо что-либо доказывать отрицающим то время или настоящее. Приводить факты, спорить с пеной у рта. Глупо не потому, что отрицающие неумны или с топором за пазухой. Нет. А потому что и Джозеф Байден, и лондонская Таймс, украинские националисты и Вова Зеленский, и прибалтийские потомки недобитых фашистов и польские реваншисты – вся эта весьма разнообразная, не перечисляемая, потому что числа несть ей, публика – враги. Не партнёры, не коллеги, не оппоненты или соперники и не противники. Враги. Не на жизнь, а на смерть. Так и никак иначе. И как только это понял, в голове возник Симонов:
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчёл
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…
Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел, — так ее любил, —
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…
Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем, —
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед, —
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат, —
Это он, а не ты солдат.
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина, —
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
Стихотворение опубликовано в газете «Красная звезда» 18 июля 1942-го года, на следующий день после начала Сталинградской битвы. И вы, конечно, можете сказать: не надо так резко, алармизм и прочее. Я прожил всю жизнь в стране, что внезапно стала Западом. Знаю многих и смотрел им в глаза. Я знаю то, что они говорят и о чём молчат. Их элиты действительно хотят убить Россию. Таков способ существования таймсобайденов без экивоков и недоговорённостей. Потому и я, глядя, как принято у нас в лицо, повторяю вслед за Константином Симоновым:
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
Говорю, думаю, воспринимаю мир. А вы? Ждёте «больших людских потерь»? Придут.