Иосиф, подходящие вакансии

Бродский. Родился перед блокадой в Ленинграде, откуда семья эвакуировалась, а потом долгие годы жила в коммунальной квартире (бывшей квартире Мережковского). Иосиф обучался 7 лет, а потом пошел работать.

В последующие годы он сменил несколько профессий (был фрезеровщиком на заводе, смотрителем маяка, кочегаром в котельной, санитаром в морге, коллектором в геологических экспедициях в Якутии, на Беломорском побережье, на Тянь-Шане и в Казахстане). Позже он вспоминал, что хотел ухватить все вместе, стремился больше узнать о жизни и людях. В то же время Бродский с увлечением занимался самообразованием – изучал английский, польский и сербохорватский языки. Он много читал, после сам стал писать стихи и переводить. В русской литературе он больше всего научился от Баратынского и Цветаевой, в англоязычной – от Джона Донна и Уистена Одена.

Это было Время Д, для русской поэзии, наступившее вскоре после XX съезда партии. Время Д характеризуется появлением новых, молодых, талантливых поэтов и имеет свой стартовый отчет (1952).

В их рядах находился и Бродский. С восемнадцати лет начались его публичные выступления со своими стихами – главным образом в студенческих аудиториях, где он пользовался неизменным и громким успехом. С годами он осознал: вместе с друзьями они тянулись друг за другом. «Мы все пришли в литературу Бог знает откуда, практически лишь из факта своего существования, из недр, не то, чтобы от станка» или от сохи, гораздо дальше – из умственного, интеллектуального, культурного небытия. Поэты Д не имели какой-либо преемственности, хотя они очень много читали, очень разных писателей.

 Было. Сын не законно рожденный (пасынок), в каком-то роде даже сирота.

И действительно, это было время противостояния советской поэзии Ж со своими канонами и совершенно отличными от них тогдашними поэтами с другими темами и с иным духом (1956–1960). Первым, кто не вернулся к классической советской поэзии, был Бродский. Представитель чрезвычайного своеобразия поэзии; он сумел соединить в своих стихах, казалось бы, несоединимые вещи: он скрестил авангард новых веков (19-20) и классический подход (18), новую ритмику (1923–1926) и велеречивость (конец 17–начало 18 века), новые рифмы (начиная с декаденства и заканчивая Маяковским) и неспешность в стиле дореволюционных поэтов (в эпоху царизма тут можно брать все периоды), некоторое время он выводил на первый план новую строфику (1959–1961), сочетал со старым стилем неологизм, варваризм, вульгаризм. Поэзия Ж резко отличалась даже от коротких стихотворений Бродского со всеми этими громоздскостью и сложностью речевых конструкций, немыслимыми синтаксическими переливами, увлечениями придаточных, переплетением обособленных обстоятельств и определений.

(Не случайно поэт Александр Кушнер уподоблял стих Бродского снежной лавине, обвалу в горах). И хотя в стихах Бродского ничего антисоветского не прорисовывалось, он был внебрачный для литературных чиновников, потому что и советского в них мало что находилось.

В нелюбви к себе властей поэт скоро убедился (это произошло еще в юном возрасте). В начале 60-х годов его подвели под статью Указа «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда». С 1962 года Бродского (он не числился ни к какой определенной работе) начала привлекать милиция и предупреждать об ответственности за тунеядство. Через год последовало предупреждение Н, а в 1964 году Бродский был арестован.

На обвинении судьи в тунеядстве, Бродский ответил, что он, хотя и не принадлежит к поэзии Ж, все равно не бездельничает (тогда как таковой профессии поэта не было, но от ответственности освобождались члены советского литературного общества, контролируемого министерством просвещения). Он, образно говоря, «не успевал уворачиваться от острых стрел» провокационных вопросов судебных заседателей. «Кто зачислил его в поэты», он отвечал. Но в его ответе была лишь ссылка на Бога, но не на свою фамилию в списке Союза советских писателей. Несмотря на протесты многих деятелей культуры Бродский был осужден и приговорен к пятилетней ссылке с применением обязательного труда. По этапу его доставили в глухую деревню Норинское Архангельской области. Однако дело его вскоре получило широкую огласку и вызвало множество протестов как представителей поэзии Ж, так и за рубежом.

В связи с этим через «полтора» года Бродский был освобожден. Но вернувшись в Ленинград, он по-прежнему ощущал недоброжелательность властей. Поэт повсюду получал отказы в опубликовании. Зато большое желание печатать его стихи проявили зарубежные издательства. В 1965 году почти каждая квартира в США имела в своей библиотеке книгу Бродского «Стихотворения и поэмы», в 1970-м – «Остановку в пустыне». Бродский вынужден был решить, оставаться ли ему в Советском Союзе и сталкиваться с постоянными отказами публиковать его труды, либо уезжать на Запад и делаться диссидентом. Он выбрал второе и в июне 1972 года навсегда покинул родину.