Во власти синтетической театральности: оперные премьеры Зимнего фестиваля в Сочи
Завершающийся XV юбилейный Зимний фестиваль искусств Юрия Башмета в Сочи представил две весьма нетривиальные оперные премьеры: «Фантастическую Кармен» и «Сказ о Борисе и Глебе».
Чисто оперных проектов в фестивальной афише нет. Юрий Абрамович не стремится дирижировать в оперном театре или делать оперы в концертном исполнении, однако время от времени он инициирует музыкально-драматические постановки по великим операм – в таком смешанном формате в разные годы были представлены такие шедевры как «Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Севильский цирюльник», «Свадьба Фигаро». В таком же необычном виде на Зимнем фестивале прозвучала и «Кармен», названная фантастической: «Фантастическая Кармен» - это сложносочиненный спектакль режиссера Павла Сафонова, в котором опера Бизе, ее музыка и ее образы – лишь отправные точки для рассказа совершенно новой для зрителя истории.
К своеобразному жанру музыкально-сценических композиций по оперным полотнам Башмет обратился восемь лет назад. «Жанр, в котором мы работаем, очень важен: мы помогаем людям полюбить оперу», — уверен музыкант. Опера представлена весьма широко в этом спектакле – звучат все самые известные ее оркестровые фрагменты, звучат великие арии героев знаменитого любовного треугольника Кармен – Хозе – Эскамильо. Но эти герои существуют в трех ипостасях – помимо оперных артистов их двойниками являются балетные танцовщики, но есть и еще одна реинкарнация, самая важная – драматические актеры на фоне кровавого севильского сюжета разыгрывают свою, совершенно автономную и уникальную историю.
Кинорежиссер по имени Хосе снимал актрису Карменситу и, приревновав, убил ее. В состоянии шока он переживает все последствия содеянного в лечебнице для душевнобольных. Мистический Доктор, который немножко Мефистофель и одновременно клоун – не то Арлекин, не то Пьеро, проводит его тернистым путем психоанализа – от беспамятства к осознанию кровавого преступления. Музыка Бизе – поющаяся и танцуемая – как сновидение болезненного и воспаленного сознания Хосе, в рождаемых ею образах он видит как в зеркале невероятность и безумие своих желаний. Проходя снова этот путь, но в обратную сторону, он вновь влюбляется в свою Кармен, как в Судьбу и недостижимую Мечту. Пробудившись, он выздоравливает – сознание возвращается: слезы на его глазах говорят о том, что он готов был бы еще и еще раз пройти по этому зыбкому пути роковой страсти. Эгоизм превращает любовь в страсть, в чувство собственности – осознание невозвратимой потери вновь придает чувству чистоту и бесконечную нежность.
Белый кафель больничной палаты, иногда окрашиваемый кровавыми световыми всполохами, напряженные диалоги героев – Ольга Ломоносова (Карменсита) и Михаил Трухин (Хосе) нередко срываются на крик, зыбкий неверный свет, как от плохо работающей, мерцающей люминесцентной лампы где-то в клинике, издевательская интонация Доктора (Евгений Стычкин), не раз переходящего в откровенную буффонаду-клоунаду: все здесь погранично, все говорит о душевном нездоровье, надломе. В этот тревожный и неприглядный мирок периодически врывается красота – изящные балетные танцовщики (Екатерина Шипулина, Руслан Скворцов и Александр Волчков) ставят нужные акценты столь узнаваемыми движениями великого Алонсо, роскошные голоса оперных солистов (Ирина Шишкова, Максим Пастер и Олег Цыбулько) наполняют недюжинной экспрессией страницы бессмертной музыки. Это сложносочиненный контент объединяет башметовский оркестр «Новая Россия», играющий очень ярко, с надрывом, с настоящей испанской страстью. Маэстро Башмет и его ассистент эквадорец Фредди Кадена чередуются весь вечер за пультом, но прочтение остается максимально взвинченным, на разрыв аорты.
Такой спектакль – это хороший ответ режиссерской опере: вот так фантазировать на темы «Кармен» можно и даже нужно, при этом оперу никто не трогает, не портит, не переиначивает. По ее мотивам создают в данном случае совершенно иную реальность, другую историю, но великое творение Бизе при этом остается неприкосновенным, а его манкие идеи и художественные образы, тем не менее, помогают родиться принципиально новому в искусстве.
Второй оперный проект фестиваля – тоже не вполне опера. Хотя в афише новое сочинение Александра Чайковского названо «хоровой оперой», скорее это – оратория, или сценическая кантата (памятуя театр Карла Орфа), еслии уж речь идет не о строгом концертном формате, а о театрализации. Отличается «Сказ о Борисе и Глебе» и от известных хоровых опер Щедрина или Маноцкова. Кроме многочисленных «коллективных певчих» (проект объединил сразу пять коллективов – Камерный хор Московской консерватории, Камерный хор «Нижний Новгород», Хоровую капеллу Абхазии, Мужскую военную капеллу и Народный хор Российской академии музыки им. Гнесиных) здесь есть место и оркестру «Новая Россия», а проникновенное соло на альте исполняет сам Башмет – ему аккомпанирует на домре Екатерина Мочалова.
Подобно другой опере-оратории Чайковского, прозвучавшей год назад в Ярославле – «Хроникам Александра Невского», в «Сказе» велика роль чтеца – драматический артист Андрей Мерзликин выступает в роли Ярослава Мудрого, создавая образ яркий и мятущийся. Августейших страстотерпцев, убиенных братьев великого киевского князя поручено изображать двум контратенорам – бесплотные фальцеты Владимира Магомадова и Олега Рябца идеальны в обрисовке персонажей, вещающих из потустороннего мира. И все же главное действующее лицо здесь хор-народ, который не только статуарно вокализирует на станках, подобно комментатору античных трагедий, но и вовлечен в действие – спорит с князем, бросает ему в лицо укоризны, пугается его гнева. Сочетание академического и народного хорового звучания рождает богатую палитру впечатлений, равно как и вкрапление народных инструментов в ткань симфонического оркестра.
Идея оперы-оратории (драматург Михаил Дурненков) очень христианская – ищущий отмщения князь покорен народной мудростью, которая проповедует любовь и всепрощение. Сценограф Алексей Трегубов придумал простую, но «говорящую» декорацию – золотой портал, в котором являются святые братья-князья, напоминающий византийские сакральные пространства Киевской Софии. Огромный филин, свисающий с колосников, и другой, малый, сидящий на шесте, словно говорят нам о мудрости великого князя, которую ему еще только предстоит обрести, чтобы стать тем, кого запомнит истории Руси – Ярославом Мудрым. Но главный герой здесь, конечно, музыка нашего современника Александра Чайковского – глубокая, яркая, переплетающая фольклорные и церковные пласты в космического уровня высказывание, которое увлекает и не отпускает слушателя еще долго после того, как затихла последняя нота...
Фотографии предоставлены Зимним фестивалем искусств. Фвтор фотографий: Алексей Молчановский.