Между «Метелями»: актриса Псковского театра драмы Ирина Смирнова
Из-за обычной жизненной суеты планы пришлось изменить – мы перенесли рандеву на другой день, однако без метелей в нашем интервью не обошлось. Циклон Мирелла занес весенний Псков снегом, к театру я бежала по вьюжной поземке. И совсем как в классике: метель напрочь перевернула повседневность, наполнила ее совпадениями и случайностями, приведя в конечном итоге к пониманию того, что нет жизни без любви к настоящему искусству. Как нет искусства - без страстной и восторженной любви к жизни.
Фотографии здесь и далее предоставлены Ириной Смирновой
Сквозь детства цветное стекло
— Ирина Владимировна, в вашем детстве было что-то, что привело вас к актерской профессии?
— Конечно! У меня было счастливое детство: в детском саду я на всех утренниках читала стихи, мы разыгрывали сценки. У нас был замечательный двор: старый довоенный трехэтажный дом с четырьмя подъездами, где жили рабочие семьи. Детей было много, и руководила нами Роза Гавриловна: летом, когда родители уходили на работу, мы оставались в полном ее распоряжении - ходили и в лес, изучали природу, придумывали и репетировали сценки, концерты для родителей. Были сколочены лавки, сцена, и вечерами, перед показом какого-нибудь документального кино, мы показывали родителям все, на что способны.
Ирина Смирнова с родителями
— Кем вы мечтали стать в то время?
— Стеклодувом. В моем родном Брянске есть знаменитый Дятьковский хрустальный завод. Нас возили туда на экскурсию, и я увидела цех, где мастера через металлические трубочки выдували из цветного стекла невероятные фантасмагорические вещи!
Потом как-то все забылось. Чем я только не увлекалась! Во Дворце пионеров я ходила в разные кружки: по химии, шитью. Был и театральный кружок, которым руководил артист Брянского театра Михаил Михайлович Толпегин - я считаю его первым учителем, который заложил в меня искру любви к искусству, к литературе и моей будущей профессии. Первая роль, я помню, была Птенчик: мы сидели с подругой в гнезде, которое было установлено на постаменте, и что-то оттуда вещали.
— В семье не было актеров?
— Знаете, когда я уже была актрисой, я узнала, что родной брат моего деда до войны играл в одном из московских театров, причем главные роли - чуть ли не Гамлета. У него был очень низкий красивый голос. Но пройдя войну, он в театр не вернулся - стал петь в хоре в церкви.
Дедушка Петя хотел идти по его стопам, он был очень одарен: играл на гитаре, великолепно пел, прекрасно рисовал, но отец их был строг и неумолим: только ремесленное училище, хватит в семье одного актера. И дедушка стал техником-смотрителем самолетов.
Инженю-кокет
— Вы закончили Казанское театральное училище. Почему именно туда поступали?
— Нас было три школьных подруги, вместе мы решили поступать в театральное. Тогда их было раз-два и обчелся: Ярославль, Казань, Москва, Ленинград. Ткнули пальцем на карте - и поехали.
Нам очень повезло: мастерами на курсе были Сергей Валентинович Иванов и Петр Семенович Маслов. Оба - МХАТовской школы. Время было прекрасное, насыщенное. Мы ходили по театрам, смотрели фильмы: тогда на экран вышла «Кармен» Карлоса Сауры с Антонио Гадесом в главной роли, «Иди и смотри» Элема Климова, «Покаяние» Тенгиза Абуладзе. Мы ездили в Питер смотреть на Испанский королевский балет. Ходили на выставки: Казань славилась своей художественной школой, там преподавал знаменитый акварелист Николай Фешин. Все это, конечно, повлияло на мировоззрение, творческую составляющую.
— В театральные училища поступают многие, однако актерами становятся далеко не все. С вашей точки зрения, какие качества важны для артиста?
— Сложный вопрос. Как отличить, есть актерское будущее у молодого человека или нет? Наверное, должно быть, прежде всего, творческое начало. Работоспособность, интеллект. Важно еще, чтобы рядом в нужное время оказались те, кто сумеет раскрыть в тебе потенциал, научить профессии. Ты поступаешь в училище и попадаешь в руки тех, кто учит тебя танцевать, говорить, петь, играть на инструментах, правильно ходить, падать, кувыркаться. Но кроме них есть еще главные твои люди - мастера, которые учат тебя видеть, слышать, чувствовать. От них зависит твое будущее. Типаж еще важен, амплуа.
— Какое у вас было амплуа?
— Если бы я была брюнеткой, длинноногой, выше 175, я была бы героинькой, а так я была инженю кокет: девушка с характером, но вместе с тем чистая, светлая, романтичная девочка с «голубыми глазами». Мои первые роли в Пскове - Верочка в «Последних», ее тезка в «Осенних скрипках» - были как раз такими.
Пешком в театр
— Псков, как и Казань, возник в вашей жизни тоже случайно?
— Да, все в этой жизни случайно. Я закончила училище, и передо мной встал вопрос о том, как и где себя найти. В студенчестве мы все пытались искать своего режиссера, свое место в жизни и были готовы на все: что будем много работать и мало получать, что будем недосыпать и недоедать. Мы были готовы на творческие подвиги, горели энтузиазмом - и это прекрасно! Слава Богу, это горение осталось во мне до сих пор. И я до сих пор «за любой кипиш в театре, кроме голодовки».
Говорили, что в Пскове есть какой-то сумасшедший режиссер Радун, который делает интересные спектакли. Ну что же, сумасшедший так сумасшедший. Мы поехали с подругой.
Шли пешком от железнодорожного вокзала, и у меня вдруг появилось ощущение: я буду работать в этом театре. Бывают, наверное, такие интуитивные проблески: я вдруг поняла, что вернулась к себе на Родину, хотя в Пскове никогда прежде не была. Эти маленькие кружевные храмы, стремящиеся ввысь - я почувствовала что-то близкое.
— Помните свои первые ощущения от труппы и Вадима Радуна?
— Да, между репетициями нам позволили пройти на 2 этаж, на балкон. Была репетиция «Фабричной девчонки», и после нее Радун спросил о наших впечатлениях. Меня поразила сама атмосфера разговора с труппой - семейно-творческая, интимная. Желание попасть сюда было просто невероятным.
К сожалению, первый показ оказался неудачным - сказали, что мест нет и пока меня не возьмут, но попросили ждать. А спустя полгода мне пришла телеграмма: «Срочно выезжайте».
— Помните свои первые роли в Пскове?
— Да, это были два спектакля – я играла Верочку в «Последних» Горького, замечательная была постановка. И спектакль «Вся надежда» Михаила Рощина, где я исполняла одну из четырех героинь-хулиганок: мы выбегали из зрительного зала, пугая публику, с шумом и криком, приставали к зрителям, угощали их конфетами. Это был спектакль об одиночестве, о поколении девчонок, не нужных ни себе, ни родным, ни этой жизни.
— Как вас приняла труппа и публика?
— В театре меня приняли замечательно! Тогда здесь директором работал Геннадий Александрович Смирнов, такая же фамилия была у завмуза и двух актеров. Когда меня представляли труппе: «Хотим представить вам новую артистку нашего театра: Ирина Смирнова», все рассмеялись.
Публика тоже была благосклонна. После спектаклей мы участвовали в творческих встречах, нас приглашали в клуб любителей театра, который действовал на одном из заводов города. Я никогда не чувствовала себя здесь чужой. Это не моя выдумка - так и было. С этим теплом в сердце я живу до сих пор. Можно подумать, это для красного словца - нет, было много возможностей уехать из этого города - но я оставалась.
— Почему?
— Здесь было интересно. В Псковском театре я чувствовала стремительное течение творческой жизни. Появился театр на открытом воздухе «Карусель», который сулил массу возможностей для реализации. Только появляются какие-то сомнения - Радун ставит новый спектакль или мы едем на какой-нибудь фестиваль, который переворачивает тебя с ног на голову. Жизнь пульсировала, я это очень хорошо ощущала.
Здесь и сейчас
— Какие роли в вашем репертуаре были поворотными?
— В этом вопросе много подводных течений. Ты можешь не любить какую-то роль, но благодаря ей ты получаешь новый опыт. И потом уже, анализируя ее с позиций времени, ты понимаешь, что после нее пошел спад, либо подъем, либо какой-то творческий импульс. Есть роли, которые, мне кажется, удались: Верочка в «Осенних скрипках», Анна в пьесе Островского «На бойком месте» – был такой этап. А потом появилась роль в спектакле «Тупик Олега Кошевого».
Я не люблю вспоминать – это осталось в прошлом. Мне интереснее говорить о том, что происходит сейчас! Я не люблю вспоминать прошлое, мне больше нравится строить планы – пусть они практически никогда не сбываются. Я живу здесь, сегодня, сейчас.
— Что на данный момент вас вдохновляет?
— Авторы, с которыми мы встречаемся. Режиссеры, которые приезжают в театр.
— Вам по душе нынешняя ситуация в театре – когда спектакли ставят самые разные режиссеры?
— Мне кажется, это позволяет раскрывать потенциал актера. Новый режиссер тебя не видел, он начинает с тобой работать как с чистого листа, не зная, что ты можешь. И это приводит иногда к открытию в актере новых качеств - это самое важное, что может случиться с артистом.
К тому же новые режиссеры предлагают новое прочтение того материала, который ты, может быть, уже давно знаешь. Тебе надо понять этот взгляд и подчиниться манере работы. Как будто вновь возвращаешься в студенчество. С каждым режиссером учишься чему-то новому - это прекрасно! Новый проект - как кухня, на которой готовится несколько блюд. Что из этого выйдет, никто не знает - мне иногда кажется, что даже режиссер не знает, что получится и получится ли. Но этот процесс очень интересный.
— Что вы открыли в себе благодаря спектаклю «Жанна»?
— Мне кажется, я всегда говорила - я не Жанна. Честно говоря, эта роль была на преодоление. Хотя меня все уверяли - нет, сыграть ее можешь только ты, тебе надо просто найти эту твердость, эту жестокость. Или жесткость. А может, и то, и другое. Мне кажется, я всегда была белой и пушистой во взаимоотношениях и не могла проявить настойчивость в своих взглядах. Но Жанна меня научила умению отстаивать свою позицию.
И еще благодаря спектаклю я решила, что мне надо исполнить давнишнюю мечту - научиться водить машину. Я пошла на курсы, получила права и уже год за рулем.
— Вся наша жизнь – игра?
— Жизнь более театр, чем нам бы этого хотелось и чем то, что мы видим на сцене. На сцене существуют все-таки условности, а в жизни их нет. В театре ты знаешь правила игры, а реальность иногда преподносит такие невероятные обстоятельства, о которых ты даже подумать не смел.
В жизни сложнее. Но вне театра жизнь скучна, сера. Часто бывает так, что спектакль пересекается с какой-то повседневной ситуацией, проецируется на нее, и это помогает выкарабкаться, справиться. Даже не знаю, как люди живут без театра, не работая в нем, - для меня это загадка.
Вкус к жизни
— Чему вас научили коллеги по актерскому цеху?
— Благодаря коллегам, партнерам я получаю бесценный опыт человеколюбия, учусь смелости, которой у меня никогда не было. Все они приняли участие в становлении меня как личности, как актрисы. Кто-то прошел со мной всю эту долгую дорогу, кто-то остался в прошлом, но каждый человек для меня – это целый мир.
— Что вам помогает не утратить интерес к жизни?
— Только профессия! Если ты будешь неинтересен зрителю, можно поставить крест на всем, что ты будешь делать.
А вообще мне интересна сама жизнь! В определенный момент понимаешь, что нам всем отпущен очень маленький срок. Павка Корчагин в романе Островского говорит: «Спешите жить». И это истина. Мне интересно все: что происходит в мире, новые проекты, знакомства, модные тренды, мне нравится на одном языке разговаривать с выпускниками школы и понимать, чем они живут, какие они — потому что это те люди, которые придут в зрительный зал.
— В вашей театральной жизни были экстремальные ситуации?
— Конечно, случалось такое! Я играла с температурой 39, были травмы, но это только закаляло мой характер. Это будни, не только я – все артисты так живут. Это закон театра. Самое главное, что после спектакля и температура снижалась, и настроение повышалось.
Книга о счастье
— Чем наполнена ваша жизнь вне работы?
— Я общаюсь с друзьями, читаю, хожу на выставки, в кино, посещаю театры, смотрю в Интернете спектакли, бываю в разных городах.
— Что читаете сейчас?
— Книгу о счастье. А вообще мне очень нравится фэнтези - я обожаю Алексея Пехова. Иногда это отвлекает от реальности. Я всегда любила фантастику - она дает тебе возможность создавать свой мир. И ты некоторое время живешь в нем вместе с авторами, героями. Это увлечение еще с детства, с той поры, когда книги читаешь с фонариком под одеялом.
— Как вы бы описали ваш идеальный день?
— У меня всегда на день много планов, и многое зависит не от меня - я человек, который подчиняется обстоятельствам. Но вместе с тем я еще и импульсивна, поэтому может случиться что угодно.
Люблю поездки в Печоры. Иногда просто еду побродить по лесу: там в любое время года - будь то грибы-ягоды либо зима - я расслабляюсь и чувствую себя частичкой мира.
— Что бы вы посоветовали из этого времени той, какой вы были в 1986 году?
— С одной стороны, мы жалеем об упущенных возможностях, с другой, мы бы не были сегодня такими, какие есть, если бы тогда не прошли свой путь и сделали бы другой выбор. Мы как раз сегодня с подругой говорили об этом.
Поэтому, наверное, я бы пожелала больше внимательности к себе и сосредоточенности на профессии. Мне кажется, что мне тогда этого не хватало. Мы думали, что у нас еще много времени и мы успеем реализоваться. Нет - надо было всегда думать о том, что ты сделала для того, чтобы еще больше овладеть профессией. И это не только о книгах, выставках, но еще и о внутренней сосредоточенности на профессии, об аскетизме.
— Какой подарок вы бы хотели получить на свой юбилей?
— Я не люблю дни рождения. Это как в ладошку набираешь песка, и он потихонечку струйкой утекает - один год, второй, и ты понимаешь, что время не вернуть. Но если говорить о профессии, то, безусловно, отличным подарком была бы новая этапная роль. Хочется еще поиграть на сцене. А в плане личном я бы обрадовалась приезду моей сестры на день рождения.
Самый прекрасный подарок мне уже сделала когда-то мама - это жизнь, которую я проживаю. Спасибо ей и папе за то, что они встретились, спасибо этой судьбе за то, что они полюбили друг друга...
Мы много о чем не успели поговорить с Ириной Смирновой – об умении шить и создавать украшения для одежды, о работе в театре «Карусель», о новых спектаклях и съемках в кино, о мастер-классах и встречах с будущими актерами. Уже на «ход ноги» Ирина Владимировна дорассказывала мне о встрече с Павлом Лунгиным на Довлатовском фестивале.
«Беги, там уже грим стынет!», - услышали мы строгий голос: в театре готовились к показу «Дяди Вани». «Все! Целую нежно, люблю безбрежно!», - махнула она рукой и растворилась в родных коридорах и переходах. А снаружи, хоть и продолжался снег, «погода утихла, тучи расходились, лежала равнина, устланная белым волнистым ковром». И каждый день – как день рождения, и каждый день – праздник. С юбилеем!
Беседовала Елена Никитина