О территориальном прагматизме или чем Одесса лучше Харькова. Ростислав Ищенко
Сразу хочу обратить внимание, что речь в статье идёт о преимуществах отдельных территорий, а не о людях, их населяющих. А то в последнее время сеть перенаселена неадекватами, готовыми по поводу и без повода кричать: «Уже дошли до того, что новороссов на сорта делят! Фашисты!»
Необходимость же написания этого материала возникла в связи с тем, что жаждущие «возвращения» Россией «исконных земель», родившиеся на них эмигранты и уцелевшие ещё на Украине борцы с киевской хунтой приводят совершенно гомерические доводы, призванные доказать срочность (уже вчера) организации освободительного похода именно в их регион. Аргументы эти, как правило с водятся к двум основным моментам:
• если срочно не вернуть утраченные территории, то буквально завтра Россия ужмётся до пределов МКАД, а также
• вы что, хотите ракеты НАТО под Харьковом и базу в Очакове?
Оба аргумента «играют» только для их авторов. На самом деле, потеря государством части территорий — распространённое явление. Большую часть своей истории Россия как раз жила без западных русских земель, которые до конца XVIII века были Речью Посполитой. Южные земли до того же времени были Турцией и Крымским ханством. И даже Харьков отдали Украине не совсем большевики. Первым разрешил селиться на этих землях (в основанной при нём пограничной крепости Харьков) беглецам из Малороссии (от польского гнёта) ещё Алексей Михайлович Романов.
Если посмотреть на карту России в исторической динамике, то более-менее устойчиво она расширялась на Восток (до средины XIX века, пока не продали Аляску), на Западе же империя как будто дышала: вдох — присоединение территорий, выдох — утрата. Устойчивое расширение началось только с 1667 года, а основной массив земель был присоединён при Екатерине Великой и её внуке Александре Благословенном, при котором граница прошла западнее Варшавы, и Финляндия также вошла в состав Империи. Но уже через сто лет начался выдох (утрата Польши, Финляндии, Западных Украины и Белоруссии, а также Прибалтики). Короткий вдох при Сталине, сменился к концу ХХ века новым глубоким выдохом. И только сейчас, Россия попыталась осторожно вдохнуть в Крыму.
Что же касается военной опасности, то непонятно, почему она возникла только что, если базы НАТО Украина готова была разместить у себя уже тридцать лет назад. Также неясно, чем ракеты под Харьковом хуже ракет под Нарвой. Эстония, в отличие от Украины — полноправный член НАТО, а как недавно заявляла Россия, «на своей территории, где хотим, там войска и размещаем» — НАТО тоже так сказать может. Но ракет в Эстонии нет, так почему они должны появиться под Харьковом, где логистика хуже, государство нестабильно, население враждебно? Там что, мёдом помазано?
То же самое с россказнями про базу в Очакове. Уже несколько лет, как несколько освежённые советские строения американцы приспособили для нужд изгнанного из Крыма украинского флота. С тех пор мы слышим об ужасной базе НАТО, которая несёт угрозу России? Может кто-то расскажет какие конкретно подразделения там базируются, какие боевые корабли и/или авиационные крылья к этой базе приписаны? Нет таких. И не будет. Ибо незачем. У НАТО есть хорошо оборудованные военно-морские базы в Варне, Констанце, на турецком побережье они вовсе на каждом шагу. Очаков в этом плане даже для размещения складов с тушёнкой не подходит — украинцы всё разворуют.
Так что, чтобы реально заманить Россию на Украину и втянуть её в процесс освобождения исконно русских земель, нужны другие аргументы. И в этом смысле у Одессы позиция действительно лучше, чем у исконно русского Киева и изначально русского Харькова.
Дело в том, что романтические XIX и ХХ век канули в лету. Сейчас громкие слова о «светлом будущем всего человечества», «братской помощи» и «интернациональном долге» если на кого и воздействуют, то в основном на домашних маминых революционеров, воображающих себя во сне Че Геварой на белом коне. Те суровые мужики, которым в жизни не хватает романтики, кто в детстве в войну не наигрался, давно нашли себя в ЧВК, где за риск хорошо платят и пострелять можно, не будучи особенно скованным правовыми условностями, ограничивающими действия регулярных структур.
Пытаясь запустить мессианскую идею надорвался СССР, надорвались США. А она так и не взлетела. Сегодня бал правит прагматизм. Если хотите, чтобы кто-то что-то сделал, объясните ему, в чём его выгода, хотя бы потенциальная.
Так вот, крупными промышленными, научными и культурными центрами Киев и Харьков являются только в воспоминаниях своих бывших жителей, не желающих признать реальность и понять, что от былой славы ничего не осталось. Аналогичным образом Запорожье и Днепропетровск, Донецк и Луганск могут считаться крупными промышленными центрами только по украинским меркам. С точки зрения современного прагматичного бизнеса это депрессивные регионы, утратившие инфраструктуру, кадры и компетенции, требующие огромных вложений и не факт, что в ближайшем будущем способные приносить существенную прибыль. Поэтому в ДНР/ЛНР не рвётся российский бизнес. Туда пытаются зайти только украинские олигархи (как оставшиеся в Киеве, так и перебравшиеся в Москву), поскольку они умеют воровать с убытков даже лучше, чем с прибылей.
Спросите, чем отличается Одесса? Нет, совсем не тем, что там есть морской порт. Порты есть и в Николаеве, и в Херсоне. Тем более, что Россия пока старается развивать крымские порты, связанные с материком Крымским мостом, соответственно не испытывающие логистических проблем, аналогичных Одессе. И не в том преимущество Одессы, что через неё можно получить прямой выход в Приднестровье — ещё один эксклав с тяжёлой судьбой и неопределённым будущем.
Главное преимущество Одессы заключается в том, что в состав её области входит Южная Бессарабия, имеющая прямой выход к Дунаю.
С распадом СССР Россия утратила выход к Дунаю, а значит и статус придунайской страны, дающий дополнительные возможности в дунайской торговле (а Дунай — это весьма насыщенная торговая артерия с серьёзным оборотом и существенными прибылями). Кроме того статус придунайской страны даёт существенное военно-политическое влияние в регионе Северных Балкан и центральноевропейского Юга (только военные суда придунайских стран имеют право плавания по Дунаю). Учитывая маршруты «Турецкого потока» и потенциального «Южного потока» вопрос усиления присутствия на Северных Балканах и в Центральной Европе для России — вопрос времени, а не принципа. Статус придунайской страны, который даёт контроль над Одессой в данном вопросе — серьёзное подспорье. Можно, конечно, обойтись и без него, но с ним проще. Не случайно Молдавия билась как рыба об лёд, но таки выменяла у Киева сто погонных метров дунайского побережья, чтобы получить соответствующий статус.
Кстати и логистически, замыкаясь, через Херсон и Николаев на Крым, Одесса напрямую, через Крымский мост связывается с материковой Россией, без необходимости выстраивания сложного и дорогого «сухопутного коридора». С учётом возможностей Дуная получаем торговый коридор от Мюнхена, до Новороссийска. С учётом же канала Майн-Дунай, связывающего дунайскую и рейнскую системы, перспективный торговый путь открывается с Кубани до Британии.
Не могу сказать, что вышеприведенный аргумент является достаточным основанием, чтобы прямо завтра бросаться освобождать Одессу любой ценой, но из него, по крайней мере, ясно из каких источников можно в перспективе компенсировать потраченные на освобождение ресурсы. Ибо, как правильно говорили на Украине в 1991 году, голосуя за независимость, «одним братством сыт не будешь». Теперь этот тезис бумерангом возвращается к его изобретателям, которые почему-то начинают жутко обижаться и нервничать, когда им предлагают подкрепить стенания об общей судьбе чем-то материальным. При этом сами учат Россию, что её интеграционные проекты должны быть привлекательны.
Вот вам и привлекательность — можно совместно работать и хорошо зарабатывать. Если же жители уже освобождённых территорий Украины захотят из своих средств вложиться в освобождение оставшихся исконно русских земель, то такой благородный порыв будет заслуживать всяческого поощрения и поддержки.