Ленин великий нам путь озарил
Что делать?
В этом году несколько «круглых» дат, связанных с деятельностью Владимира Ильича Ленина. Сейчас остановлюсь на двух: 120 лет его фундаментальной работе «Что делать?» и 105 лет – Великой Октябрьской социалистической революции.
Ленин обладал даром не терять за множеством текущих задач, стоящих перед партией, видение конечной цели её борьбы и подходить к решению этих задач с учётом перспективы продвижения к главной цели. Этот дар полностью раскрылся в работе «Что делать», в которой Ленин наметил стратегию революционной социал-демократии.
Он определил эту стратегию в условиях, когда партия ещё только проходила период становления, ещё даже не была принята её Программа. О том, насколько верной была предложенная им стратегия, свидетельствует то, что всего через 15 лет возглавляемая Лениным партия большевиков оказалась, по признанию её противника Николая Бердяева, ЕДИНСТВЕННОЙ, которая могла во всеоружии реальной силы претендовать на власть.
Вот, что ответил Ленин на поставленный им вопрос.
Создавать организацию профессиональных революционеров
На переломе XIX и ХХ веков среди российских социал-демократов образовался раскол между «искровцами», которых возглавлял Ленин, и «экономистами», теоретиками которых выступали А.С. Мартынов, Б.Н. Кричевский, В.П. Иваншин. В работе «Что делать?» Владимир Ильич ведёт прямую полемику с «Рабочим делом» – печатным органом, выражавшим позицию «экономистов», и, соответственно, с принципами, на которых эта позиции базировалась.
Сущность «экономизма» и его критику Лениным мы рассмотрим позже, А начнём с общей картины рабочего движения, которая вырисовывается в работе «Что делать?».
Царский режим крайне жестоко подавлял любую попытку выступить против существующих порядков. 70-80-е годы XIX века (когда, напомним, марксистской партии в России ещё не существовало) были временем громких процессов, на которых подсудимым, как правило, давали огромные сроки – например, Николай Морозов только за пропаганду против самодержавия был осуждён по «процессу двадцати» на вечную каторгу, которую ему «милостиво» заменили заключением в крепости – он отсидел в Петропавловке 21 год.
В 90-е годы XIX – начале ХХ века всё шире становилось массовое рабочее движение против экономических и политических порядков, насаждаемых в царской России. Для расправ над участниками акций протеста царская власть использовала не только полицейских, но и казаков, а, случалось, и солдат. Люди, участвовавшие в протестном движении, рисковали не только лишиться работы и быть арестованными, но и быть избитыми, и даже убитыми (Ленин упоминает о массовой демонстрации 4 (17) марта 1901 года в Петербурге, при разгоне которой несколько человек были убиты, а десятки – изувечены; а несколько позже при расправе над участниками стачки на оружейном заводе в Златоусте были убиты 69 человек и более двухсот получили ранения).
Однако, несмотря на постоянную угрозу расправы, в обществе нарастала протестная активность. Ленин пишет, что «и рабочий класс и всё более и более разнообразные слои общества выделяют с каждым годом всё больше и больше недовольных, желающих протестовать»; что рабочие «засыпают» социал-демократические кружки, выпускающие листовки, корреспонденциями, говорящими «всю правду о нищенской жизни, непомерно тяжёлом труде и бесправном положении».
Ленин тревожится, что «активность рабочих масс оказалась выше нашей активности, у нас не нашлось достаточно подготовленных революционных руководителей и организаторов, которые бы… умели встать во главе движения, превратить стихийную демонстрацию в политическую, расширить её политический характер и т. д. При таких условиях нашей отсталостью неизбежно будут пользоваться более подвижные, энергичные революционеры не социал-демократы, и рабочие, как бы они самоотверженно и активно ни дрались с полицией и войском, как бы они революционно ни выступали,.. окажутся арьергардом буржуазной демократии, а не социал-демократическим авангардом».
В современной капиталистической России положение совершенно иное. С одной стороны, масштаб и жестокость репрессивных мер против недовольных пока (пока!) намного меньше, нежели в царские времена. С другой стороны, протестная активность вообще и рабочих, в особенности, несопоставимо ниже, чем была 120 лет назад. Соответственно, и перед партией сегодня стоит другая задача: не подняться до уровня рабочего движения, а поднять протестную активность ограбленного и униженного реформами населения.
Во многом утратили актуальность и мысли Ленина об организациях рабочих и организациях революционеров. Ленин считал, что первые должны быть максимально широкими и как можно менее законспирированными, чтобы к ним примыкало всё большее число трудящихся. А вот партийные организации – «организации революционеров» – должны быть «узкими» по составу, включать в себя только тех, кто получил «профессиональную подготовку в искусстве борьбы с политической полицией», и при сохранении связей с рабочими организациями и участии в их деятельности предельно конспирировать свою работу. Сегодня и здесь всё иначе. Говорить о конспирации партийных организаций, которые сами регулярно предоставляют в Минюст все данные о своих членах и информируют власти о любых своих действиях, бессмысленно. Зато большая часть тех сторонников оппозиции, которые работают на предприятиях (да и в других учреждениях) стараются «законспирировать» свою деятельность, чтобы не создавать себе проблем на службе.
Но и размышляя над тем, что говорил Ленин об этих проблемах, казалось бы, столь далёких от современной партийной работы, приходишь к выводу, что к некоторым мыслям Ленина стоило бы прислушаться и сегодня.
Так, Ленин пишет о происходящем омоложении рядов российской социал-демократии «путём “вырывания” жандармами всё большего и большего числа революционеров-“стариков”». А «социал-демократическая молодёжь оказалась неподготовленной к исполнению тех гигантских задач», которые ставил перед ними стихийный подъём масс.
В КПРФ курс на омоложение был не был взят руководством партии. Но это отнюдь не снижает значения ленинских мыслей о крайней важности сохранения преемственности, о том, что «вырабатывать профессионального революционера» – процесс нелёгкий и нескорый, но недооценка этой задачи чревата очень серьёзными последствиями. Организатор работы, «не умеющий выдвинуть широкого и смелого плана, который бы внушил уважение и противникам, неопытный и неловкий в своём профессиональном искусстве… это не революционер, а кустарь», – пишет Владимир Ильич, и справедливо замечает, что кустарничество может только уронить «престиж революционера на Руси».
Утверждать социалистическое сознание
Один из наиболее важных вопросов, поднятых Владимиром Ильичом Лениным в работе «Что делать?» – необходимость внесения социалистического сознания в протестное движение рабочих.
Ленин напоминает, что социалистическое сознание возникло не само собой в ходе стихийной борьбы трудящихся с эксплуататорами, а было привнесено «извне», «выросло из тех философских, исторических, экономических теорий, которые разрабатывались образованными представителями имущих классов… Основатели современного научного социализма, Маркс и Энгельс, принадлежали и сами, по своему социальному положению, к буржуазной интеллигенции». В ходе стихийной борьбы, замечает Ленин, «рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское (в переводе с английского тред-юнион – профсоюз – В.В.), т.е. убеждение в необходимости объединяться в союзы, вести борьбу с хозяевами, добиваться от правительства издания тех или иных необходимых для рабочих законов и т. п.». А формирование тред-юнионистского сознания неизбежно ведёт к подчинению рабочего движения буржуазной идеологией. Поэтому «всякое преклонение перед стихийностью рабочего движения, всякое умаление роли “сознательного элемента”, роли социал-демократии – утверждает Ленин, – означает тем самым, – совершенно независимо от того, желает ли этого умаляющий или нет, – усиление влияния буржуазной идеологии на рабочих».
Вот почему первостепенная задача социал-демократов «состоит в борьбе со стихийностью, состоит в том, чтобы совлечь рабочее движение с этого стихийного стремления тред-юнионизма под крылышко буржуазии и привлечь его под крылышко революционной социал-демократии». А добиться этого можно только путём внесения в рабочее движение социалистического сознания.
Большое значение имеет правильная организация агитации. Владимир Ильич считал очень важным «обличение безобразий» на конкретном предприятии Он видел в этом могучий фактор «нравственного давления». Такое обличение необходимо для того, чтобы стимулировать пробуждение классового сознания. Но это, был убеждён Ленин, только первый шаг в агитационной работе. Главная цель агитации должна быть в том, чтобы рабочие осознали необходимость борьбы «не только за выгодные условия продажи рабочей силы, а и за уничтожение того общественного строя, который заставляет неимущих продаваться богачам».
Соответственно, организация чисто экономических обличений не должна преобладать в агитации. «Мы должны активно взяться за политическое воспитание рабочего класса, за развитие его политического сознания», – писал Ленин. А для этого требуется развернуть «всестороннее политическое обличение самодержавия».
«Без революционной теории не может быть революционного движения», – писал Ленин. Социал-демократы, руководимые Лениным, нацеливали революционное движение на вооружённое свержение существующего строя. Коммунистическая партия Российской Федерации ставит задачу мирной смены социально-экономической системы, созданной «реформаторами». Но очевидно, что такая задача ещё выше поднимает значение теории.
Отмечу ещё два соображения, высказанных Владимиром Ильичом относительно значения теоретической борьбы. Он предупреждал, что её значение усиливается, когда идёт оживление не социал-демократических революционных движений, которые могут «совлечь движение с правильного пути». «При таких условиях “неважная” на первый взгляд ошибка может вызвать самые печальные последствия». В условиях, когда буржуазная власть России снова и снова создаёт и выпускает на политическую арену – именно с целью совлечь протестное движение с правильного пути – не только не коммунистические, но и псевдореволюционные организации, предупреждение Ленина звучит предельно актуально.
И второе. Коммунистическая партия не в первый раз пытается создать объединённый фронт оппозиционных сил разной «окраски». И здесь не менее актуально другое предупреждение Ленина, вернее Маркса, приведённое Лениным: «Заключайте договоры, ради удовлетворения практических целей движения, но не допускайте торгашества принципами, не делайте теоретических «уступок».
Не поддаваться искушению «экономизма»
Вернёмся к полемике Владимира Ильича Ленина с «экономистами» – основному содержанию работы «Что делать?». Многим тогда (не исключаю, что и сейчас) казалась непонятной та непримиримость, с которой он вёл борьбу с ними.
Ленин и его сподвижники были убеждены, что социал-демократы должны сразу заявить свою главную политическую цель: свержение самодержавия и смена социально-экономического строя. А потому, поддерживая борьбу рабочих, требующих каких-то частных уступок от фабриканта, необходимо раскрывать им принципиальное противоречие интересов рабочего класса и буржуазии, объяснять, что корень зла в самом общественном строе, «который заставляет неимущих продаваться богачам» и, соответственно, нужно стремиться к его уничтожению.
«Экономисты» же отстаивали «теорию стадий». Российские социал-демократы, утверждали они, находятся ещё на первой стадии борьбы, и потому должны выдвигать экономические и частные политические требования, которые, как убеждал один из их теоретиков А.С. Мартынов, «суля известные осязательные результаты, могли бы быть активно поддержаны рабочей массой». Стремление же постоянно не забывать главную политическую цель, по их мнению, только «затемняет» экономическую основу движения. А вот, мол, с ростом партии будут расти и партийные задачи.
Казалось бы, в условиях, когда российская социал-демократия, действительно, ещё находилось в стадии становления, не лучше ли было не обострять противоречия между её различными течениями, а, не обращая на них внимания, вести совместную борьбу? Так полагали многие. И не раз высказывались предложения, чтобы различные группы примирились между собой и работали рука об руку. «Искровцы» были готовы к компромиссу по ряду противоречий. Но вот основных идей «экономистов» не принимали категорически. Потому что за тем, что другими воспринималось как частные противоречия, Владимир Ильич сумел увидеть «КОРЕННУЮ (выделено мной – В.В.) противоположность двух направлений в русской социал-демократии».
В работе «Что делать?» Ленин раскрывает сущность этого противоречия. Он показывает, что, отдавая приоритет экономическим целям, которые «сулят осязательные результаты», экономисты принижают («во имя массового движения») главные политические задачи движения.
А это чревато крайне серьёзными последствиями. Сводя борьбу к экономическим и частным политическим требованиям (оставляя главные на «потом»), отказываясь от работы по внесению в массовое рабочее движение социалистического сознания, «экономисты», по сути дела, «подготовляют почву для превращения рабочего движения в орудие буржуазной демократии». А саму социал-демократию поворачивают от «революционной социал-демократии к буржуазному социал-реформаторству». Таким образом, курс, проводимый «экономистами», фактически вёл не к уничтожению капиталистического строя, а к его укреплению.
Ленин на примере западных социал-демократов «нового направления» типа Бернштейна показывает, к чему приводит отказ от того, что эти «новомышленцы» своего времени именовали «старым, догматическим» марксизмом.
В области теории: «Отрицалась возможность научно обосновать социализм… объявлялось несостоятельным само понятие о «конечной цели» и безусловно отвергалась идея диктатуры пролетариата; отрицалась принципиальная противоположность либерализма и социализма; отрицалась теория классовой борьбы, неприложимая будто бы к строго демократическому обществу, управляемому согласно воле большинства, и т.д.».
А на практике подобное теоретическое «обновление» привело к прямому сотрудничеству французских социалистов с буржуазной властью. «В самом деле: если социал-демократия в сущности есть просто партия реформ… тогда социалист не только вправе вступить в буржуазное министерство, но должен даже всегда стремиться к этому. Если демократия, в сущности, означает уничтожение классового господства, – то отчего же социалистическому министру не пленять весь буржуазный мир речами о сотрудничестве классов. Отчего не оставаться ему в министерстве даже после того, как убийства рабочих жандармами показали в сотый, тысячный раз истинный характер демократического сотрудничества классов? Отчего бы ему не принять лично участия в приветствовании царя, которого французские социалисты зовут теперь не иначе, как героем виселицы, кнута и ссылки?».
История подтвердила абсолютную точность ленинских оценок сути «экономизма» и предупреждения о неизбежности вырождения под его влиянием социал-демократии из революционной силы в охранительную. Но мог ли Ленин предполагать, что «недогматические» социал-демократы в своём стремлении защищать капиталистический строй дойдут до того, что санкционируют физическое уничтожение лидеров марксистской социал-демократии в Германии (непосредственным организатором расправы над Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург в 1919 году был военный министр «демократического» правительства Германии социал-демократ Густав Носке)? Что восемь десятилетий спустя правительства социал-демократического толка ради беспрепятственного осуществления капиталистической глобализации станут прямыми соучастниками агрессии против Югославии, где у власти в то время была родственная социалистическая партия?
В завершение приведу ещё один фрагмент работы «Что делать?» – слова Ленина о либеральных публицистах «ежемесячно оповещающих всех о своём торжестве по поводу распадения и даже исчезновения марксизма». С тех пор прошло 110 лет, а либеральные публицисты всё ещё торжествуют по поводу распадения и даже исчезновения марксизма. Уже у них на исходе и «последние гвозди», которые они без устали загоняли в «гроб коммунизма», а марксизм по-прежнему куда живее своих могильщиков. И это убеждает в справедливости мысли, высказанной Лениным в другое время: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».
Виктор Василенко,
Белгород
Примечание. Ленин в работе «Что делать?» говорит о социал-демократах. Но изложенные им принципы социал-демократии коренным образом отличаются от тех, которых придерживаются нынешние социал-демократы. Ленинские принципы стали основой позиции, созданной через некоторое время Российской Коммунистической партии большевиков.