Общество: Как на легендарный советский ледокол проникла подводная экспедиция

История парохода «Челюскин» – хрестоматийный пример того, как можно превратить поражение в громкий триумф. На его борту 112 человек во главе с ученым Отто Шмидтом и капитаном Владимиром Ворониным отплыли 2 августа 1933 года из Мурманска во Владивосток, чтобы проторить для страны Северный морской путь. В Чукотском море судно зажали льды, и оно дрейфовало в течение пяти месяцев – а 13 февраля 1934-го оказалось раздавлено и затонуло.

Над членами экспедиции, сошедшими на лед, нависла угроза неминуемой, казалось бы, гибели. В ту эпоху радиосвязь была уже хорошо развита – и население целого СССР жадно приникало к радиоточкам, с замиранием сердца следя за судьбой челюскинцев. Те, не растерявшись, провели организованную эвакуацию, создали ледовый лагерь и благополучно продержались на нем в течение двух месяцев суровой полярной зимы, пока их не вывезла на материк советская авиация. Вернувшихся челюскинцев восторженно встретили в Москве. Летчики, которые спасли «Челюскин», стали первыми обладателями звания «Герой Советского Союза».

Спустя свыше 86 лет над подводной могилой «Челюскина» бросил якорь современный буксир-спасатель «Лазурит» – и трое участников «Разведывательно-водолазной команды», прославившейся поиском погибших во время войны советских подлодок на Балтике, ушли под воду. Руководитель команды Константин Богданов рассказал газете ВЗГЛЯД, как проходило погружение и в каком состоянии сейчас находится знаменитый пароход.

Константин Богданов (фото: Николай Бобин)

ВЗГЛЯД: Как вы оказались на борту «Челюскина»?

Константин Богданов: Началось все с того, что в июне руководитель морской инженерной компании «Фертоинг» Артем Мельников пригласил нашу команду помочь им в качестве подводных исследователей в планирующейся экспедиции на «Челюскин». У нас был уже опыт взаимодействия по поиску подводной лодки М-96, и, кроме этого, за минувшие годы «Разведывательно-водолазная команда» накопила хороший опыт обследования затонувших исторических объектов.

ВЗГЛЯД: Почему была выбрана именно такая цель экспедиции?

К. Б.: В «Фертоинге» планировали эту экспедицию в течение нескольких лет, так как хотели узнать, в каком состоянии находится легендарное судно сейчас, спустя 86 лет после катастрофы, отдать дань первым исследователям Северного морского пути. Это действительно интересно.

В свое время экспедиция «Челюскина» получила мировой резонанс – и, естественно, позже были предприняты попытки его отыскать. Хотя сначала, еще в 30-е годы, прорабатывался проект его подъема, но потом про него забыли. Вновь «Челюскин» обнаружили в 1974 году, а потом, спустя годы – в 2006-м. Но те экспедиции дали обрывочные сведения – хотя надо отдать им должное, учитывая совершенно другой уровень развития подводной техники.

Артем Мельников поставил более масштабную задачу. Используя многолучевой эхолот, специалисты «Фертоинга» предварительно сделали 3D-модель парохода с высоким разрешением. А наш маневр состоял в том, чтобы исследовать судно уже посредством видеокамеры. Как отказаться от столь интересной миссии? Мы согласились с огромным воодушевлением.

ВЗГЛЯД: А как добирались до места катастрофы? В 1934-м это ведь было одно из самых труднодоступных мест на планете...

К. Б.: Ну, на сегодняшний день логистика тоже оказалась весьма нелегкой. Организация подобных экспедиций под силу только государственным структурам или каким-то крупным организациям. В нашем случае выглядело это так – из Владивостока отправился мощный буксир ФБГУ «Морская спасательная служба» «Лазурит». Он преодолел три тысячи миль – и бросил якорь у чукотского поселка Ванкарем. Буксир доставил на своем борту барокамеру, запасы необходимого для погружения газа и прочее громоздкое оборудование. Мы, в свою очередь, вылетели на Чукотку с нашим экспедиционным оборудованием – сначала до Анадыря, а затем на вертолете до Ванкарема, а там далее погрузка на буксир и переход к месту затопления «Челюскина».

Для меня это был совершенно новый опыт экспедиции такого масштаба. Здесь нельзя было что-то забыть или вовремя не предусмотреть, поскольку потом, на краю земли, взять это, купить, найти просто негде. С другой стороны, приходилось ужимать некоторые «хотелки», так как вес нашего оборудования оказался ограничен грузоподъемностью вертолета. Поэтому участие в таком проекте – это еще и новый полезный опыт для нас.

ВЗГЛЯД: Какое впечатление произвела на вас Чукотка?

К. Б.: Просто ошеломительное! Из Анадыря мы вылетели вертолетом в Ванкарем: захватывающий полет над чукотскими долинами, реками и сопками занял три часа. Этот поселок – символичное место, ведь именно туда сначала доставили спасенных самолетами челюскинцев. В знак благодарности они организовали там за свой счет школу для местного населения – и она до сих пор работает! На стене здания висит мемориальная табличка...

Вообще Чукотка – это для нас, привыкших к Балтике и ее побережью, оказался совершенно другой мир. Другая природа, другое море... Мы видели плывущих китов, высаживались на остров Колючин, где наблюдали моржовые лежбища и огромные птичьи базары. Там же, на Чукотке, мы познакомились с совершенно потрясающими людьми.

Вообще я бы сказал, что этот край имеет большую перспективу с точки зрения туризма. На островах, на побережье много построек, оставшихся от бывших полярных станций, военных объектов – ведь раньше освоение Арктики проводилось куда более интенсивно, чем сейчас.

ВЗГЛЯД: Как началось собственно исследование места катастрофы «Челюскина»?

К. Б.: В Ванкареме, дождавшись подходящей погоды, экспедиционная команда, в которую вошли не только ее руководитель и подводная группа, но и историк, съемочная группа Первого канала, представитель музея Мирового океана, а также владыка Иаков, епископ Нарьян-Марский и Мезенский, загрузились на борт «Лазурита». Мы шли до нужного места где-то в течение 12 часов. Поскольку это был август, море в том районе оказалось свободным от льдов. Мы выполнили первичную разведку с помощью эхолота и сделали несколько погружений.

Ледокол лежит на небольшой глубине – примерно 50 метров. В день погружения была хорошая солнечная погода, хотя и небольшая волна – и первые 20 метров мы преодолевали в абсолютно прозрачной воде. Температура около пяти градусов по Цельсию, привычная нам по Балтике. Видимость шикарная!

Но радость оказалась преждевременной – потому что глубже началась плотная полоса какой-то коричневой взвеси, и дальше нам пришлось двигаться уже практически наощупь. Медленно и осторожно мы приблизились к кораблю.

ВЗГЛЯД: И каким же предстал перед вами знаменитый «Челюскин»?

К. Б.: Сначала мы оказались примерно в районе ходового мостика. Выяснилось, что пароход сильно оброс морской растительностью, покрылся донными отложениями. Изредка нам попадались и представители живности – крабы. Видимость практически повсюду не далее 40 сантиметров, в лучшем случае – до метра. И вот тут-то наша осветительная аппаратура оказалась крайне малоэффективной.

Ориентироваться нам помогало то, что предварительно мы детально ознакомились с 3D-моделью. Конструкции мостика с правой стороны «сложились» – или от контакта со льдом, когда судно тонуло, или уже потом, когда оно лежало на дне. Мы увидели «навал» конструкций, смятые стойки леерного ограждения. Передвижение по корпусу началось после того, как мы привязали катушку, дабы никто не потерялся. Я шел впереди, разматывая шнур, а следом за мною уже двигалась съемочная группа – оператор и осветитель. Работать в такой мути и среди нагромождений проржавевшего металла было весьма непросто.

ВЗГЛЯД: Как выглядит корабль в целом? Насколько хорошо он сохранился?

К. Б.: «Челюскин» до сих пор в неплохом состоянии, металл прочный. Из-за обрастания сложно, конечно, сразу понять, где именно ты находишься и какие перед тобой механизмы. Объект исключительно интересный, но сложный для изучения. Течение легкое, но вот с видимостью – беда...

У нас было два погружения по полтора часа, и это время мы постарались использовать по максимуму – чтобы сделать как можно более длительную «картинку». В принципе, даже 3D-модель дает картину борта с характерными вырезами и изгибами. Какой-то массивный элемент конструкции упал и лежит, выдаваясь за борт – очевидно, мачта.

То, что мы сделали, – это лишь предварительная разведка. Возможно, стоило бы подумать об организации многодневной комплексной экспедиции с детальным обследованием судна.

ВЗГЛЯД: Какое значение, как вы думаете, сегодня имеют такие исследования?

К. Б.: Это же наша история! Лично для меня данная экспедиция оказалась чрезвычайно важной – как-никак, прикосновение к легенде, к истории исследования Северного морского пути, играющего столь важную роль для нашего государства. Общаясь с разными людьми, я с неприятным чувством обнаружил, что зачастую представители наших нынешних молодых поколений ничего про «Челюскин» не знают, никогда не слышали об этой легендарной экспедиции.

Вообще героическая история освоения Севморпути для нынешних молодых – во многом белая страница. Сейчас этот путь приобретает для России все большее экономическое значение – и благодаря «Фертоингу» удалось еще раз напомнить молодежи о людях, которые завоевывали для государства великую судовую дорогу. Об этом нужно писать книги, снимать художественные фильмы – и, разумеется, заниматься подводными исследованиями. Северные полярные моря хранят в своих водах много ценнейших реликвий славного прошлого...

Теги:  катастрофы