Как русские за сто лет успели изменить Аляску
Российские поселенцы находились на Аляске чуть более столетия, вовлекая в свою хозяйственную деятельность и местное население. Однако несмотря на энтузиазм колонистов жители этих отдаленных земель так и не смогли с ними по-настоящему сблизиться.
Активно осваивать территорию Аляски русские первопроходцы начали с середины XVIII столетия, а к 1770-м годам там выросли полноценные поселения. Первое из них, Уналашка, возникло на островах Алеутского архипелага. Вскоре колонисты здесь отстроили Павловскую гавань (позднее город Кадьяк) и стали активно вступать в отношения с аборигенами-алеутами, принуждая их принять православие – так легче было укрепить здесь российское влияние.
Поначалу на контакт алеуты шли неохотно, зачастую встречая любую российскую инициативу оружием. Еще в 1763 году алеуты напали на торговые суда купцов Кульковых, а позднее на галиоты компании Трапезникова – всего было убито 162 русских артельщика. Только через два года отряд яремского мещанина Степана Глотова совершил карательный рейд, в котором уничтожил нескольких алеутских поселений. Жертвами этой атаки, по мнению историков, стало от 3 до 5 тысяч местных жителей.
В 1783 году с основанием Американской православной епархии приходит на Аляску и Церковь. Через 10 лет Кадьяк посещает миссия, возглавляемая архимандритом Иоасафом (Болотовым), которая постепенно утверждает православие среди усмиренного аборигенного населения острова.
Важной вехой в истории Русской Америки стал 1796 год, когда была основана Российско-американская компания (РАК) – основная ее база расположилась в Уналашке. Через три года русские колонисты перебираются на берега незамерзающего Ситхинского залива, где закладывают Михайловскую крепость. Любопытно, что крепость была названа в честь тлинкитского вождя Скаутлельта, которому при крещении глава РАК Александр Баранов дал имя Михаил.
В 1804 году Михайловская крепость превращается в столицу русских владений на Аляске – Ново-Архангельск (ныне Ситка), вошедший в состав Сибирского генерал-губернаторства. Уже к 1819 году население Ново-Архангельска превышало 1000 человек, правда, русских из них было только 200, остальные – аборигены. Главный промысел местных жителей – охота на каланов: их ценный мех составлял экономический базис Российско-американской компании.
В поселке функционировали начальная школа, судоремонтная верфь, арсенал и мастерские. В 1825 году здесь появилась православная церковь Вознесения Господня. Глава прихода епископ Иннокентий (Вениаминов) при участии аборигенов сумел создать первую алеутскую письменность, а затем перевел на алеутский язык Библию.
Морской офицер и исследователь Лаврентий Загоскин в своей «Пешеходной описи русских владений в Америке» за 1842, 1843 и 1844 годы отмечал, что «христианская вера сблизила алеутов по духу с нами; наши обычаи с жадностью перенимаются ими». Алеутские девушки, писал он, с сильнейшей страстью желали выйти замуж за русского или даже креола (плод связи русского переселенца и туземки) – иными словами, покинуть свое родовое сословие.
Что касается обучения алеутов грамоте и ремеслам, то, по словам Загоскина, оно никогда не осуществлялось за счет Компании, за исключением периода правления Баранова. Большей частью инициативу в этом проявляли священники и рядовые мастеровые.
Сам Ново-Архангельск показался Загоскину весьма скромным. Столица русской Америки не имела «ни улиц, ни площадей, ни дворов», к началу 1840-х поселок состоял примерно из сотни деревянных домов, деревянной была и двухэтажная резиденция губернатора.
Постепенно РАК превращалась в государственное учреждение на управляющие должности которой назначались исключительно офицеры российского военно-морского флота. Приученные к дисциплине и порядку они лучше справлялись со своими обязанностями в столь обширных заморских владениях.
Однако успехи касались лишь работы политико-административной системы. К сожалению, дела в хозяйственной сфере с каждым годом шли все хуже во многом из-за снижения поголовий калана, а расширять свои охотничьи угодья колонисты не спешили – участившиеся нападения воинственных тлинкитов делали такое предприятие весьма рискованным.
Постепенно осложнялось и положение жителей самого удаленного от Петербурга российского региона. Они по-прежнему зависели от материковой России – именно оттуда шли поставки продовольствия, оружия, снаряжения, одежды, хозяйственных товаров и строительных материалов. Корабли с «большой земли» приходили все реже, и экономящие поселенцы не раз оказывались на грани голода. Перед продажей Аляски число ее русских жителей едва превышало 700 человек, немногим более было креолов и обрусевших алеутов.