КНЯЖЕСКИЙ КРЕСТ. Часть 5
К 800-летию святого благоверного князя Александра Невского
Многовековое умолчание политики Александра Невского в некотором роде представляется необъяснимым и даже загадочным. Да, в предыдущем очерке говорилось, что западноевропейская теория «ига» проникла в Россию и стала официальной идеологией, насаждаемой со школьных учебников истории. Так и получилось, что в России всячески стали хулить Золотую Орду, которая помогла Руси защитить православие и государственность от католической экспансии.
И тем не менее, в этом глобальном историческом сюжете есть нечто не до конца понятное, даже загадочное. В данном случае я имею в виду не научную сторону, а субъективно-эмоциональную, человеческую.
Объективно и вероятно, что решающую роль здесь сыграли реформы Петра Первого. Общество, пытаясь «соответствовать» новым веяниям, лихорадочно открещивалось от всего «азиатского». И потому подброшенное словечко «иго» стало радостной находкой. «Иго» разом объясняло и оправдывало «отсталость» России перед Европой. Никого не смущало, что зависимость от Орды закончилась еще в XV веке. Что же мешало преодолеть «отсталость»?
Безусловно, Россия обязана царю Петру цивилизационным прорывом, гигантскими достижениями в сфере технического прогресса, можно сказать – первой, первоначальной индустриализацией. Другое дело, что ничего не взято было из сферы общественно-политического устройства! Наоборот, при Петре Первом утвердился полный абсолютизм (в частности, подавление боярской оппозиции, которое начал Иван Грозный, а завершил Петр), все отдавалось в подчинение бюрократии, государству, в том числе и церковь, которая стала при Петре департаментом государства. Сам же Петр будто бы говорил: «Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом». Это записал приближенный к императору человек, граф Остерман. В. О. Ключевский считал, что «сближение с Европой было в глазах Петра только средством для достижения цели, а не самой целью». Цель же была одна – полная, абсолютная власть.
Повсеместно отрицая и унижая все русское, превознося и насаждая все иностранное (но отнюдь не в общественно-политическом устройстве), Петр Первый породил в русских людях жесточайший комплекс европейской неполноценности. Именно с тех времен русский человек стал стыдиться самого себя, своей истории, отрекаться от своего азиатского прошлого и кровно-исторического родства.
В Орде было широко распространено христианство. Но в 1313 году к власти пришел хан Узбек, который объявил ислам государственной религией, а несогласным рубил головы. Ордынские витязи-князья «выезжали» на Русь, к единоверцам, снимались всем родом, кланом, со слугами и дружинниками, десятками и десятками тысяч. К примеру, откуда у знакомого с детства героя стихотворения Некрасова «Дед Мазай и зайцы» такое имя – Мазай? Наверное, потому, что в ярославской деревне имена Мазай, Назар, Ермолай и прочие были обычными. Произошел естественный отбор – самые сильные, неукротимые духом, ушли на Русь. Как писал Л. Н. Гумилев, их дети и внуки от русских мам и бабушек, перенявшие отцовское ордынское умение разрубать врага до пояса и оттягивать тетиву лука до уха, в составе русских войск вышли потом на Куликово поле и разгромили Мамая. Так возникли на Руси многие фамилии, в том числе чуть ли не каждая третья дворянская. Включая великокняжеские. Их легко проследить по труду Н. А. Баскакова «Русские фамилии тюркского происхождения» и «Общему гербовнику дворянских родов». Жена великого Московского князя Юрия Даниловича была сестрой золотоордынского хана Узбека, а мать Ивана Грозного – из рода литовских князей Глинских, потомков золотоордынского темника Мамая (того самого!) Но соотносить степной элемент в русской крови только с временами Золотой Орды – очень большая ошибка. Золотая Орда – лишь часть общей картины.
На самом деле он присутствовал в русской жизни задолго, задолго до нее. С Киевского каганата, постоянных контактов с Великой Степью, с половцами, с которыми у русских издревле – вечная дружба-вражда-родство. И язык общий в Золотой Орде был не монгольский, а тюркский («татарский»!)
Невестка князя Игоря, того самого, из хрестоматийного «Слова о полку Игореве» – половецкая княжна, две невестки Владимира Мономаха – тоже половчанки. То есть жена основателя Москвы Юрия Долгорукого – степная девушка. И сын его, святой русский князь Андрей Боголюбский – внук половецкого хана Аепы. И Всеволод Большое Гнездо был женат на половчанке. И его сын Ярослав – на дочери Мстислава Удатного и половецкой княжны. То есть прабабушка Александра Невского, его бабушка и мать – также половецкого происхождения.
Для справки: русские князья и княгини конца ХI и начала XIII веков – дети половецких княжон:
- Андрей Боголюбский – великий князь Владимирский;
- Ростислав Юрьевич – князь Новгородский и Переяславский;
- Иван Юрьевич – князь Курский;
- Глеб Юрьевич – князь Переяславский и Киевский;
- Борис Юрьевич – князь Белгородский и Туровский;
- Ольга – княгиня Суздальская;
- Ростислав Всеволодович – князь Переяславский;
- Брячислав Святополкович – князь Туровский;
- Изяслав Святополкович – князь Туровский.
- Изяслав Владимирович – великий князь Киевский;
- Всеволод Владимирович – князь Черниговский;
- Святослав Ольгович – князь Новгородский;
- Василий Мстиславович – князь Новоторжский;
- Юрий Мстиславович – князь Псковский;
- Феодосия Мстиславовна – великая княгиня Владимирская, мать Александра Невского.
И так далее.
Историк князь Н. С. Трубецкой писал: «Трудно найти великоросса, в жилах которого так или иначе не течет туранская кровь. Смущаться этим грешно… Но мы смущаемся, и последние несколько веков благоговейно взираем на Запад».
«Смущаемся», то бишь комплексуем. И старательно подчищаем все, что напоминает о прошлом. Например, создаем картины, скульптурные изображения, которые мало что общего имеют с ликами людей Средневековья. Подлинных изображений почти нет. В те времена «фотографией» была посмертная маска. А ее сохранить трудно. К примеру, маска Александра Невского не сохранилась.
Но есть фреска в Архангельском соборе Московского Кремля, 1666 год.
Есть живописный портрет XVII века с покрова, посмертного покрывала.
На фреске в Архангельском соборе Московского Кремля, 1652-1666 годы) – великий князь Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского.
Во Владимире, в Свято-Успенском Княгинином монастыре – фреска с изображением деда Александра Невского, великого князя Всеволода Большое Гнездо, 1648 год.
И, наконец, бесспорная «фотография» тех времен – посмертная маска князя Святослава, родного дяди Александра Невского, хранящаяся в Георгиевском соборе Юрьева-Польского (1252 год).
Фигура и деяния Александра Невского оказались в зоне умолчания. Да, его всячески возвеличивали, но о реальных исторических событиях, о его реальных заслугах перед православием и Русью, говорилось кратко и скупо, без подробностей. А поскольку Александр Невский – ключевая фигура в истории Средневековой Руси, то оказался искаженным и трехсотлетний период русской истории.
Наверное, в этом глобальном историческом сюжете определяющее значение имеет уровень цивилизации. В цивилизационном развитии впереди была Европа. При том, что русские, при всей сложной этнической составляющей – европейский народ, по вере, менталитету. А начиная с XV века условные степные аулы не могли дать Руси то, что давали города Европы. Прогресс всегда побеждал и побеждает.
Сергей БАЙМУХАМЕТОВ.
На главном снимке: Александр Невский, Архангельский собор Кремля, фреска, 1666 год
Читайте также: КНЯЖЕСКИЙ КРЕСТ. Часть 4