Вложения в будущее
Санкт-Петербург и часть нынешнего Северо-Западного ФО постепенно формируется во вторую крупнейшую российскую агломерацию. Первая — это, конечно, Москва-Подмосковье-Казань и ряд вассальных им территорий Центральной России и Урала.
В отличие от московско-казанской агломерации, где бенефициарами укрупнения выступают региональные элиты, Санкт-Петербург ощутимо формируется как агломерация под корпоративным управлением. И ключевой корпоративной структурой, которая сейчас пытается застолбить участок под себя, безусловно, является Газпром. Вряд ли он в итоге станет единоличным хозяином территории, что-то придется делить с туземными элитами, но статус крупнейшего игрока он надеется перехватить.
Ключевое значение Санкт-Петербурга остается тем же, что было и 300 лет назад — это прямой путь в Европу. Сейчас это особенно актуально, ничуть не менее, чем было при Петре — сухопутный транзит становится токсичным, война с Украиной закончилась разгромным поражением Кремля, что бы на этот счет не рассказывали пропагандисты. Цель войны с Украиной была разблокирование сухопутного транзита и создание вассальной территории. Эта цель не только не достигнута, но теперь она даже теоретически невыполнима. А недостижение целей войны вообще-то называется поражением. Так что тут просто констатация уже произошедшего.
С Белоруссией, похоже, ситуация будет аналогичной: аннексия Белоруссии по украинскому сценарию невозможна, а режим Лукашенко в любом сценарии уже не способен войти в стационарное состояние. В итоге он станет либо прямо враждебным, либо просто недружественным Кремлю. Собственно, сегодня он пребывает в промежуточном к этому состоянии, а без Лукашенко сдвиг политики Белоруссии в указанную сторону просто неизбежен.
В итоге единственным открытым путем становится то самое «окно в Европу», которое прорубил Петр, причем не от хорошей жизни. Формально Россия обладает выходом к северным морям, и обладала им даже при Петре, но инфраструктурная недостаточность этого маршрута как была 300 лет назад, таковой остается и сейчас. Дешевле оказалось построить миллионный город на болотах, чем тянуть коммуникации к Архангельску, а затем и к Мурманску.
В этом смысле интерес Газпрома именно к Петербургу продиктован совсем не детскими ностальгическими воспоминаниями его руководства. По сути, контроль над Санкт-Петербургом означает вопрос выживаемости огромной корпоративной структуры. И поэтому от того, сумеет ли Газпром победить и взять под себя эту территорию, зависит вопрос о его дальнейшем существовании.
При этом уникальное положение Санкт-Петербурга в условиях краха всей внешней политики нынешнего Кремля повышает его ценность и во внутрироссийских раскладах. Внутренние территории будут вынуждены сотрудничать с хозяевами Петербурга просто потому, что другого пути в Европу лет через десять не останется. И петербуржский порт (равно как и усть-лужская инфраструктура) становятся уже сейчас важным конкурентным преимуществом будущей второй агломерации страны.
Именно поэтому Газпром не жалеет денег (причем привычно залазя в бюджет как можно глубже) для создания транспортной инфраструктуры. Уж если логистика — это будущий хлеб агломерации, то логика требует инвестиций именно в нее. В данном случае сотрудничая с армией, которая тоже хочет иметь свою маленькую долю в будущем проекте.