Особое мнение: Владимир Рыжков

http://www.youtube.com/watch?v=oaTwwQpSW_Y

Т.Фельгенгауэр― Здравствуйте! Это программа «Особое мнение». У микрофона — Татьяна Фельгенгауэр. И я приветствую Владимира Рыжкова, политика. Здравствуйте, Владимир!

В.Рыжков― Да, добрый вечер!

Т.Фельгенгауэр― Давайте, наверное, начнем с того, что происходит в Екатеринбурге. Очень много непонятного вокруг убийства молодого человека. Прямо настоящий штурм устроил бойцы Росгвардии. Убили его, причем утверждается, что он украл обои… так говорят, что он украл обои, и по версии Росгвардии он угрожал продавщице ножом, потом оказал сопротивление сотрудникам полиции, брызнув им газом в лицо. Потом направил в сторону спецназовцев, которые уже штурмовали квартиру, какой-то предмет, внешне похожий на автоматическое оружие и вел себя агрессивно.

Со своей стороны мать убитого говорит, что никакой судимости за наркотики у него не было, и вообще не надо было проводить никакой штурм, потому что она уже сходила за ключами и могла всё открыть.

На фоне этого либертарианцы вводят хэштег Russian Lives Matter. «Важна жизнь русского» — как-то так, наверное, надо перевести — россиянина. Но, в общем, как-то это всё очень выглядит некрасиво, плохо и не вызывает, как мне кажется, ни малейшего доверия к бойцам Росгвардии. Что вы видите в этой ситуации, и как бы вы оценили отсутствие или присутствие реакции на это убийство?

В.Рыжков― Я думаю, что здесь симпатии практически всех людей — опросы, конечно, проведут, но я не сомневаюсь в их результатах — будут на стороне погибшего. Потому что кража обоев — не повод для убийства. Даже распыление из баллончика, чего он там распылил, — это не повод для убийства. Даже если он швабру на них поднял, это не повод открывать стрельбу на поражение. То есть здесь должна действовать совершенно четкая правовая процедура. Она должна быть как протокол врача при лечении.

Правовая процедура такая. Убийство — это чрезвычайное происшествие в органах Росгвардии, тем более, получившая уже такой, достаточно большое общественный резонанс.

Во-первых, сама Росгвардия должна провести расследование. И понятно, что те, кто причастны, они будут любые версии выдвигать, чтобы отвертеться. То есть в данном случае росгвардейцы в Екатеринбурге — это сторона заинтересованная. Верить им на слово ни в коем случае нельзя. Точно так же нужно перепроверять все свидетельские показания всех остальных лиц.

В данном случае должно быть проведено внутреннее расследование руководства Росгвардии. И если имело место превышение полномочий и убийство, то эти люди должны сесть и сесть надолго как убийцы.

Во-вторых, внутреннего расследования Росгвардии мало, потому что мы знаем много случаев, когда защищают мундир, защищают контору, защищают ведомство. То есть даже Золотову и руководству Росгвардии в данном случае особого доверия нет, потому что они тоже лица заинтересованные. Они заинтересованные в том могут быть, чтобы скрыть правду и отмазать своих сотрудников. Поэтому в данном случае должна быть проведена внешняя проверка, и чем больше будет таких внешних проверок, тем лучше.

Этим должна заняться прокуратура, потому что она по закону у нас надзирает над всеми силовыми структурами. И следователи из прокуратуры должны провести свое собственное расследование. Посмотреть квартиру, следы, предметы, восстановить полную картину.

Т.Фельгенгауэр― Немного прервался эфир. Вы не против, если мы вас перенаберем. Напомню, что мы говорим о ситуации в Екатеринбурге, где бойцы Росгвардии застрелили человека, которого подозревали в краже нескольких рулонов обоев.

Снова вижу Владимира Рыжкова на связи. И у меня вопрос. Вы описываете идеальную ситуацию.

В.Рыжков― Нет, я описываю правовую ситуацию. Дело в том, что все эти протоколы существуют, ведомственные протоколы, межведомственные протоколы. И все это определено законом. Убийство — это тяжкое преступление, оно произошло.

Другая сторона дает диаметрально противоположную версию. В этой ситуации, конечно, должны четко действовать протоколы. Должно быть несколько независимых расследований, как я сказала, со стороны прокуратуры. Видимо, дело еще дойдет до суда, то есть еще будет вестись судебное следствие по этому делу. Кроме того уполномоченная по правам человека, если не ошибаюсь, Свердловской области уже заявила о том, что у нее много вопросов к этому происшествию.

И хорошо будет, если еще гражданские структуры к этому подключатся. Хорошо было бы, если бы депутаты городской думы или депутаты областной думы Свердловской провели — там есть соответствующие комитеты по правовым вопросам — собственное расследование.

Одним словом ответ на ваш вопрос такой: максимальная гласность; несколько параллельных расследований, включая парламентское, общественное и прокурорское расследование, ведомственное расследование; и держат эту истории в фокусе постоянно общественного внимания, чтобы она не ушла, что бы ее не заболтали, не замылили, не замели под ковер.

Т.Фельгенгауэр― У нас было множество историй, когда люди при очень странных, непонятных и таинственных, совершенно немыслимых обстоятельствах гибли в отделении полиции, в камерах, и что-то я не припомню, чтобы всякие проверки внутренние или общественные давали какие-то результаты.

В.Рыжков― Ну, разное было. Не так давно было с Иваном Голуновым, которое закончилось иначе, как вы помните.

Т.Фельгенгауэр― Которое пока не закончилось.

В.Рыжков― Но, тем не менее. Поэтому здесь только одно решение — это максимальный общественный резонанс, общественное внимание, общественные контроль, пресса и требование независимого расследования тремя-четырьмя структурами как государственными, так и общественными с тем, чтобы восстановить подлинную картину того, что произошло.

В.Рыжков: Если 1 июля действия, связанные с поправкой, будут угрожать жизни и здоровью людей — не ходить

Пока на первый взгляд это производит впечатление преступного применения силы со стороны сотрудников Росгвардии, которое закончилось убийством человека. Пока это выглядит именно так. Кража обоев, перцовый баллончик — это не повод, и нет никаких оснований для применения оружия. Они превысили свои полномочия. Это всё нужно поставить на строгую правовую почву и привлечь к ответственности.

Т.Фельгенгауэр― Да. И тут же кто-нибудь выйдет и скажет — я просто вижу регулярно этот потрясающий аргумент — А вы что, хотите, как в Америке?

В.Рыжков― В Америке сейчас идут беспорядки, но я сейчас хочу обратить внимание, что в Америке не хватают всех подряд, в Америке хватают тех, кто по мнению полиции…

Т.Фельгенгауэр― Темнокожих.

В.Рыжков― Нет. …Нарушает закон: разбивает витрины, занимается мародерством, прибегает к насилию. Мирных демонстрантов там не арестовывают в отличие от России.

Т.Фельгенгауэр― Но началось-то там с убийства, хочу напомнить.

В.Рыжков― Совершенно верно. И именно поэтому американское гражданское общество требует к ответственности не только этих конкретных полицейский, но и перетряхнуть всю систему для того, чтобы это впредь было неповадно. У нас не такое сильное гражданское общество, но то, которое у нас есть, должно взять эту ситуацию с Екатеринбургом под контроль.

Т.Фельгенгауэр― Но вы разделяете гражданское общество, которое требует изменения системы полицейской и тех людей, которые жгут автомобили и громят магазины и мародерствуют?

В.Рыжков― Разумеется, я отличаю, именно поэтому я и сказал, что в Америке, насколько мне известно, всех подряд не хватает. Если люди протестуют мирно и не совершают насилия и грабежей, их никто не хватает.

У нас Татьяна Фельгенгауэр, Александр Плющев и Илья Азар выходят на одиночные пикеты, не мародерствуя, не грабя, не убивая, не прибегая к насилию — их тоже задерживают либо арестовывают. В этом вся разница. Почувствуйте разницу.

Т.Фельгенгауэр― Ну, 15 суток, да, дали Илье Азару. Были задержаны люди, которые вышли в его защиту — и Сергей Смирнов, главный редактор «Медиазоны» и многие другие. И тут мы упираемся в другую крайность как раз. Очень же часто люди какие-то парадоксальные контраргументы приводят, что типа «Вы хотите как в Америке?», а потом говорят: «Вот вы-то вышли, вот какая у нас полиция хорошая. Чего там? В автозаке довезли до отделения и отпустили. Не как в Америке». И опять какие-то вещи сравнивают несравнимые.

В.Рыжков― Совершенно верно. Это как сравнивать воду и баскетбольный мяч. Это совершенно несравнимые вещи. Не вы, ни Илья Азар ничего не нарушали. Конституция России, законодательство России разрешает — даже вот это убогое, ублюдочное законодательство, которое у нас есть, которое нарушает нормы Совета Европы и нарушает нашу собственную Конституцию о проведении мирных акций, — но даже оно разрешает проводить одиночные пикеты.

Поэтому арест Ильи Азара абсолютно неконституционен, незаконен. Задержание вас, Александра Плющева и других людей даже на короткое время, даже в автозаке тоже абсолютно незаконно. А США это совершенно невозможно, как и в других демократических правовых государствах. Поэтому те аргументы, которые вы сейчас воспроизвели — не ваши аргументы, а чужие аргументы, — они несостоятельны ни с правовой точки зрения, ни с точки зрения элементарной логики.

Т.Фельгенгауэр― А вы понимаете, что произошло, почему московские власти так остро стали реагировать на одиночные пикеты? Казалось бы, наимирнейшая форма выражения протеста или выражения своей точки зрения.

В.Рыжков: Происходит абсолютная профанация выборных процедур. Потому что основа любого голосования — это достоверность

В.Рыжков― Я думаю, здесь надо все-таки видеть оттенки серого или оттенки черного, или просто понимать, что московские власти и силовики — это не одно и то же. Московские власти, как и власти Тамбова, как и власти Барнаула или Владивостока — это гражданские власти. А есть военно-полицейские власти, которые не подчиняются гражданским властям. У нас сейчас как в царской России есть военные генерал-губернаторы и есть гражданские губернаторы. И я совершенно не уверен, что это заметание в автозаки и в СИЗО — это позиция московский властей.

Т.Фельгенгауэр― Но подождите, полицейские же прикрываются как раз указом мэра, они говорят, что это московские порядки.

В.Рыжков― Они могут прикрываться чем угодно, хоть письмами апостола Павла к коринфянам. Это уже вопрос, как они это оформляют. Но, я думаю, что в данном случае мы должны говорить о политике силовиков, которые запугивают гражданское общество и занимаются этим уже много лет — больше 20 лет.

Т.Фельгенгауэр― Хорошо, тогда давайте я переформулирую вопрос: а что изменилось, почему одиночные пикеты?.. Да, 20 лет закручивали гайки и прочее, но одиночные пикеты никогда особо никого не тревожили и не раздражали до такой степени, чтобы людей винтили и арестовывали.

В.Рыжков― Ну, как же не тревожили. Вспомните кучу судебных… там Марка Гальперина и других, которые и арестовывались и осуждались и сидели, и сидят. Это уже продолжается много лет.

Дело в том, что авторитарные режимы — а у нас авторитарный режим Владимира Путина, персоналистский — склонны к экспансии. По мере того, как они укрепляются, дряхлеют и окостеневают, они усиливают репрессии. Поэтому, во-первых, ничего не изменилось. Преследования людей на одиночных пикетах продолжаются уже много лет, во-вторых, продолжается дальнейшее закручивание гаек и дальнейшая экспансия авторитарного режима и полицейщины. Ничего тут нет удивительного. Это логика.

Т.Фельгенгауэр― Я напомню, кстати, что все про режимы авторитарные и разные другие можно послушать в программе «Статус» у Екатерины Шульман на своем месте.

В.Рыжков― Катя всё нам разложит по полочкам.

Т.Фельгенгауэр― Да, и всё нам расскажет.

В.Рыжков― Про все оттенки серого.

Т.Фельгенгауэр― Про все оттенки режима. По поводу, собственно, тогда власти и того, как она живет, эволюционирует или, наоборот, деградирует. Вот нам рассказали, что нашлась юридически безупречная дата, очень хорошая — 1 июля будет голосование. И возникает вопрос, зачем же была вся эта самоизоляция, если ее вот так по щелчку радостно отменяют и устраивают аж недельное голосование, да еще и сразу после парада, да еще и одновременно с ЕГЭ?

В.Рыжков: Мы должны говорить о политике силовиков, которые запугивают гражданское общество больше 20 лет

В.Рыжков― Для Владимира Путина самое главное — это Владимир Путин и власть Владимира Путина. Она важнее цен на нефть, важнее эпидемии, пандемии, коронавируса, важнее всего. Поэтому Кремль был раздосадован — выберу такое слово «раздосадован» — тем, что вмешался коронавирус в его планы, потому что они должны были это дело прокрутить… сейчас я уже точно не помню, по-моему, они в апреле должны были…

Т.Фельгенгауэр― 22 апреля все мы ждали.

В.Рыжков― В День космонавтики, да. Но вмешался коронавирус, поломал им планы. И видно было, что они прямо смотрят по неделям: «Ну, когда? Ну, когда? Ну, когда?» И сейчас вот они вдруг решили, что сейчас можно — 1 июля.

В.Рыжков― Я считаю это решение возмутительным, преступным. Потому что пока на сегодня мы видим, что количество случаев зараженных у нас по 8–9 тысяч человек ежедневно. У нас сейчас 400 тысяч уже с подтвержденным диагнозом, и пока не видно какого-то кардинального перелома в ситуации с эпидемией. И Кремль, принимая решение, что уже меньше, чем через месяц пройдет голосование — да, растянутое на неделю, да в каких-то пивных палатках, да на каких-то лестничных площадках, где-то под кленами, — об этом можно отдельно поговорить, что они напридумывали… Но я считаю это непатриотичным, негосударственным, противоречащим национальным интересам, создающим угрозу жизни и здоровью миллионов людей, неприемлемым.

Поэтому я отношусь здесь к этому крайне отрицательно и считают, что это недопустимое решение о назначении голосования 1 июля в ситуации, когда положение с эпидемией остается очень опасным, тревожным и никаких особых переломов к лучшему я не вижу.

Т.Фельгенгауэр― Я единственное все-таки поправлю вас, что день космонавтики 12 апреля, а не 22-го…

В.Рыжков: А―а, это день рождения Ленина. Я перепутал.

Т.Фельгенгауэр― Да. Ничего себе, вы праздники-то путаете! Нажалуюсь на вас Дымарскому, он не будет больше с вами вести исторические передачи.

В.Рыжков― Ну, слушайте, Татьяна, вы меня погоняйте по истории, вы убедитесь, что я еще в своем уме.

В.Рыжков: Для Владимира Путина самое главное — это Владимир Путин и его власть. Она важнее цен на нефть, важнее пандемии

Т.Фельгенгауэр― Хорошо, договорились, мы сделаем это в следующий раз. Я напомню, что это «Особое мнение» Владимир Рыжкова. По поводу того, как будет обставлено это голосование. Неделя, слава богу, без почты, но в трех городах может быть вроде электронное голосование. На открытом воздухе. Паспорт на расстоянии двух метров, потому что всё отлично видно. И всё прочее. Зачем эта карнавализация, что ли, голосования?

В.Рыжков― Происходит абсолютная профанация выборных процедур, абсолютная профанация голосования. Потому что основа любого голосования, любого референдума — это достоверность и проверяемость и верификация, когда гражданское общество в состоянии проконтролировать ход голосования и его результаты.

То, что сейчас Центризбирком подписал это положение (я его почитал), которое позволяет без уважительных причин вызывать комиссию на дом, которая позволяют создавать участки где угодно и как угодно, которое позволяет регистрировать на голосование кого и угодно и где угодно вплоть до вокзалов. Которое позволяет растягивать досрочное голосование и надомное голосование.

Т.Фельгенгауэр― Ой, зажевало Рыжкова!..

Да, закончили на надомном голосовании.

В.Рыжков― В той ситуации, когда независимых наблюдателей не будет, потому что НРЗБ Общественная палата России. Общественная палата России — это абсолютно кремлевская формация. И ожидать от них, что они направят независимых наблюдателей, нет никаких оснований. Всё это создает ситуацию, когда общество не сможет проконтролировать ничего. Это создает ситуацию для массовых ситуаций, карусели, махинаций, подтасовок и так далее.

Т.Фельгенгауэр― Я, честное слово, не понимаю одной простой вещи: зачем устраивать и тратиться на фальсификации, какие-то специальные подсчеты, подгоны, разгоны и прочее, если всё уже принято?

В.Рыжков― Юридически всё принято, но низкий рейтинг Думы, низкий рейтинг Совета Федерации, низкий рейтинг региональных парламентов — посмотрите доверие к ним, оно низкое очень — это всё создает ситуацию, когда общество не воспримет эти поправки как легитимные. И поэтому нужно придать этим поправкам, которые чудовищные — самая чудовищная поправка — это продление сроков Путина, который 20 лет уже правит, — все эти поправки… там очень много других гадостей, но они все затмеваются одной гадостью — возможностью продления власти одного человека, который находится уже у власти 20 лет, и поэтому нужно придать видимость народной поддержки, придать видимость легитимности этим поправкам.

Но что интересно, последний «Левада-центр» даже данные сравнительно недавние, что 44% только намерены голосовать за поправки и 30% намерены голосовать против поправок, я не скажу, что это уже одинаковые цифры, но согласитесь, что это очень близкие цифры.

В.Рыжков: Кража обоев, перцовый баллончик — не повод для убийства и применения оружия. Они превысили свои полномочия

Т.Фельгенгауэр― Но не 80 и 20.

В.Рыжков― Не 80 и не 70, и даже не 60, и даже не 50. 44 и 32. И когда Кремль видит эти цифры, а он их видит и внимательно их анализирует, он понимает, что у него нет никакого иного выхода, кроме как фальсифицировать. То есть задача номер один: придать поправке о продлении власти Путина легитимность.

Задача номер два: как это накрутить в условиях низкой поддержки этих поправок. Вот и всё. Нет здесь никакой высшей математики, нет здесь никакого бинома Ньютона. Все просто, как сваренное вкрутую яйцо. Надо протащить Конституцию, придать ей легитимность. А так как поддержка низкая, надо накрутить. Ради этого и 6 дней, и надомники, и палатки, и подъезды, и паспорт с двух метров, и возможность голосовать где угодно и кому угодно и так далее.

Т.Фельгенгауэр― сейчас прервемся ненадолго. Это программа «Особое мнение», главный герой которой — Владимир Рыжков. Оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

Т.Фельгенгауэр― Мы продолжаем с Владимиром Рыжковым. Татьяна Фельгенгауэр. По поводу поправок, где, по сути, главный вопрос — это обнуление сроков Владимира Путина и возможность его править вечно практически. Возникает вопрос, на который пока я не слышали никакого четкого ответа и никакой стройной концепции, кроме как вот это: давайте каждый сам по себе. Идти и голосовать против? Идти голосовать за? Или не ходить вообще?

В.Рыжков― Постараюсь дать ясный ответ. Пункт первый: мы пока не пониманием, какая будет эпидемиологическая обстановка 1 июля или за неделю до 1 июля, правильно? Если она будет плохой, но надо делать две вещи.

Первое: призывать власти отменять это позорище, потому что это будет угроза жизни и здоровью миллионов людей.

И второе: не ходить, не подвергать риску себя и своих близких. Здесь жизнь человека первична. Вообще, жизнь человека первична — это всегда надо помнить. Мы с этого начали сегодня эфир — с убийства в Екатеринбурге. Жизнь человека — это высшая ценность. Поэтому если 1 июля любые действия, связанные с поправкой, будут угрожать жизни и здоровью людей — не ходить. Это первое.

Второе: если ситуация позволит с соблюдением мер предосторожности и с высокой долей гарантии, что мы не заразимся, сказать нет, я лично пойду и скажу — нет. Потому что у меня такая позиция. Я уже рассказывал. Мы когда-то с Борисом Немцовым и Михаилом Касьяновым (12-й год, по-моему, выборы) мы проводили компанию бойкота. Помнишь, был такой поросенок Нах-Нах? И очень много замечательных людей участвовали. И она, к сожалению, оказалась неэффективной, потому что бойкот — непонятное, какое количество людей в нем участвует, потому что те, кто не пришел — это и те, кто бойкотеры и те, кто просто не пришел. И пойди там в этом ведре разберись, сколько кого. А позиция пойти и проголосовать против — это все-таки четко занятая позиция и поступок.

Я, например, хорошо помню, что я голосовал против михалковского гимна. Я тогда был еще депутат Государственной думы, и когда Путин предложил вернуть сталинский гимн вместо — помнишь, раньше был Глинка, мелодия, по-моему, «Патриотическая песня» она называется. Я голосовал против и не просто голосовал. Я публично выступил в парламенте с обоснованием, почему я голосую против.

Я голосовал против разгрома Совета Федерации. Я голосовал против отмены выборов губернаторов. Еще могу длинный список привести тех случаев, когда я голосовал против позиции власти. Мне скажут: «Твой голос — ну что он решит. Они же все нарисуют». Явку нарисуют? Нарисуют. Нужный им результат нарисуют? Нарисуют. Но я-то буду знать, что я проголосовал против. Я буду с собой в мире, со своей совестью. Я всегда смогу сказать: «Я всегда голосовал против вашей антидемократической, антиправовой, антиконституционной конституционной поправки.

Но я сейчас никого не призываю — это очень важно, Татьяна, — делать как я. Потому что я не хочу ставить под угрозу жизнь и здоровье людей.

В.Рыжков: Убийство — это ЧП в органах Росгвардии, тем более, получившее уже такой общественный резонанс

Т.Фельгенгауэр― Вопрос. Сейчас должны политики как-то сформулировать.

В.Рыжков― Я говорю только за себя. Если я пойму, что я без риска для здоровья себя и близких смогу пойти и проголосовать против, я это сделаю.

Т.Фельгенгауэр― Я вот смотрю как раз: «Дождь» со ссылкой на «Медузу», что Кремль рассчитывает на явку 55% при поддержке 60%.

В.Рыжков― Это означает, что Кремль даст команду губернаторам и избиркомам нарисовать явку 55%, 60% — за. Так надо читать этот текст. Рассчитывает — это значит, приказывает.

Т.Фельгенгауэр― Еще интересная тут новость пришла. Не знаю, готовы ли вы ее прокомментировать, видели или нет. «Рейтер» передает, что Росстат изменил время публикации экономических данных макростатистики. Вообще, сначала их хотели типа засекретить, но потом решили, что просто будут поздно вечером выдавать эти цифры. Ну, что это за детский сад? — хочется спросить.

В.Рыжков― Да, это абсолютно детский сад. Тем более, что с точки зрения медиа — Татьяна, вы лучше меня это понимаете, — это никакого значения не имеют. Ну, не напишут сегодня — напишут завтра. Не напишут завтра СМИ об этом — напишут послезавтра. Это не политическая история, это чиновничья история: прикрыть одно место свое, которое у нас сзади ниже спины находится. Так они хотят услужить барину, начальнику, президенту — не быть гонцами с плохой вестью, чтобы по башке не получить.

Ну, это конечно, смех. И я сегодня уже видел комментарии профессиональных экономистов. Они, конечно, ржут в голос над этим. Просто смех и грех. Детский сад.

Т.Фельгенгауэр― Не очень понятно, как можно всерьез такие вещи реализовывать. Ну, послушайте, вы же занимаетесь экономическим развитием страны. Или, если вы Росстат, вы занимаетесь тем, что фиксируете разные важные показатели.

В.Рыжков― Татьяна, это вы думаете, что они занимаются развитием страны, это вам кажется, что они занимаются фиксированием показателей. А на самом деле они чиновники и делают карьеру и занимаются своим политическим и бюрократическим выживанием. Не приписывайте им… Понимаете, развитием страны занимается патриотическая, национально ориентированная элита, которая интересы общества и общественное благо ставят выше своих интересов.

В нашем случае мы имеем дело — бюрократические корпорации и бюрократов-чиновников, которые решают личные задачи. Это никак не связано с задачами развития страны и публикацией подлинной статистики.

Т.Фельгенгауэр― А вот когда Михаил Мишустин встречается с Владимиром Владимировичем Путиным и предлагает ему план восстановления экономики за 5 триллионов рублей, за этим стоит что-то реальное или типа «А давайте назовем какую-нибудь цифру?»

В.Рыжков― Да, давайте назовем. Это смех. Знаете, что такое 5 триллионов рублей?

Т.Фельгенгауэр― 4,5% ВВП.

В.Рыжков― Совершенно верно. Причем интересно, что аналитики рынка профессиональные говорят вообще, что 3,6%. Минэкономики говорит о мифических 10% поддержки от ВВП. В то время, как развитые страны мира тратят от 15% до 30% ВВП, и даже не очень развитые страны тратят от 10% до 30% ВВП.

Это опять возвращает нас к разговору о том, что для Путина и власти важнее Путин и власть, а не общество и развитие. Поэтому не хочется тратить деньги на поддержку людей, когда хочется потратить их на свои будущие выборы. Ведь для чего обнуляется срок — чтобы снова на выборы пойти. И вот тогда понадобятся деньги, чтобы раздавать их за месяц до выборов всем, чтобы опять остаться у власти. Поэтому приоритет руководства страны — это не развитие, а приоритет — продление своей власти. Именно поэтому на людей тратят мало, а на выборы тратят много.

При этом многие эксперты сходятся во мнении, что ближайшей осенью граждане Российской Федерации прочувствуют всю глубину и сложность ситуации, в которой мы все окажемся, потому что эти несколько месяцев карантина и дальше лето, они как бы не помогают вообще развитию экономики, совсем даже наоборот. И когда нам рассказывают про эти мифические 5 триллионов, совершенно непонятно, как их будут использовать.

Т.Фельгенгауэр― Я хочу просто сказать, что ближайшая осень — это гораздо быстрее, чем следующие выборы. Вот, что важнее, по-моему.

В.Рыжков― Совершенно верно. Это и объясняет дату 1 июля, в разгар эпидемии. Потому что на фоне рекордного падения доверия к Путину — вы видели эти цифры «Левада-центра» недавние — двукратное за пару лет, по-моему, падение доверия Путину.

Посмотрите — я возвращаю к цифрам по Конституции — 44 на 32 — это совершенно не те цифры, на которые рассчитывал Кремль. Именно поэтому создание условий для массовый фальсификаций. Именно поэтому придерживают кубышку, чтобы, когда настанет время выборов, вбросить их и протащить Путина на новый срок. Это всё связанные вещи, это единый узел интересов Кремля. И все его действия вписываются в логику: раздавать сейчас деньги поменьше, чтобы потом, перед выборами раздать; приблизить дату голосования по поправке в Конституцию, чтобы проскочила; изменить порядок голосования, чтобы протащить и так далее.

Есть доминанта всех этих событий. Домината — это сохранение у власти Владимира Путина и той группы, которая вокруг него сложилась за 20 лет. Всё определяется этим и исключительно этим. Дело не в развитии, не в статистике, ни в экономике, ни в семьях с детьми. Именно вопрос один: Как сохраниться у власти? И именно этом подчинены все действия властей. Я не говорю — государства, потому что государство должно служить интересам общества. У нас нет государства, которое служит интересам общества. У нас есть власти, которые преследуют свои корыстные интересы.

Т.Фельгенгауэр― Они же не могут существовать в отрыве от граждан Российской Федерации, хотя, конечно, судя по тому, что они говорят, они именно что существуют в какой-то параллельной вселенной, совершенно другой реальности. Но столкновение с тем, что на самом деле в России, оно же неизбежно. И я не очень представляю себе, каким там должен быть план в случае каких-то форс-мажорных обстоятельств. Уже пандемия показало, что негибкое государство не перестраивается на новые обстоятельства.

В.Рыжков― Никакого плана нет. Действуют ситуативно, как умеют, как научили в советских военных и кагэбэшных вузах, так они и действуют. И поэтому на всякий случай держат кубышку. Только что Евросоюз принял решение о создании фонда 750 миллиардов евро, и будут выпускать долговые обязательство, увеличивать долг для поддержки наиболее пострадавшим странам — Италии, Испании и так далее. У нас логика прямо противоположная: держать кубышку на еще более черный день. А черный день уже пришел.

Т.Фельгенгауэр― А мы и не заметили. Спасибо большое…

В.Рыжков― Мы-то заметили.

Т.Фельгенгауэр― Владимир Рыжков, политик был гостем программы «Особое мнение». После 8 слушайте программу «В круге Света». Там сегодня про Америку будем говорить. И, конечно, программа «Статус» на своем месте. Екатерина Шульман после 9 вечера.

Эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. Всем пока!