Битва с зелёным змием. Как Белгородская область оказалась в числе самых трезвых

В Национальном рейтинге трезвости за 2017 год наша область входит в пятёрку самых непьющих регионов страны. Читайте, как территория, которая когда-то была одним из основных поставщиков водки, стала лидером трезвости.

А кто не пьёт? К 40-м годам XVIII века в России главными поставщиками «огненной воды» были Белгородская и Казанская губернии. Винокуренные заводы производили так называемый полугар – 38-градусную водку. Он считался полуфабрикатом, который продавали казне или откупщикам, а те в свою очередь либо торговали им в чистом виде, либо отправляли в переработку в настоящую водку (по тем временам она считалась дорогим и престижным напитком и имела крепость 20–25 градусов). Основным сырьём для производства в XVIII веке были ячмень, гречиха, рожь, реже пшеница и овёс. Больше всего винокурен работало в Валуйском, Новооскольском, Белгородском, Старооскольском, Курском уездах. Из 13 заводов Новооскольского уезда 5 было крупных, они давали своим хозяевам от 700 до 4 500 рублей дохода в год. У старооскольского генерала Щербинина, например, выкуривалось до 7 тыс. вёдер вина в год. Ведро (12,2 л) «огненной воды» продавалось по 65 копеек. По случаю ли, для сугреву, для разрядки или с устатку. Ковшами, вёдрами, чарками, по Марусин поясок из гранёных стаканов, из лабораторных мензурок. Да, пили россияне немало. Однако в истории российского пьянства есть немало страниц борьбы за трезвость. С зелёным змием так или иначе боролись Иван Грозный, Борис Годунов, Алексей Романов (отец Петра I). Лучше всего получилось у императора Николая II: к началу 1914 года по уровню потребления алкоголя на душу населения Россия занимала одно из последних мест в Европе. На первых были Франция, Испания, Италия, Германия. Несмотря на это, в августе 1914-го у нас объявили сухой закон, и за первый год войны народ начал трезветь. Большевики, придя к власти, остановили винокуренные заводы на шесть лет, до 1923-го. Потом были антиалкогольные кампании 1929, 1952, 1972 годов. Но пьянство продолжалось. Шебекинская газета «Победа социализма» во второй половины 1930-х годов сообщала о собрании в колхозе «Путь бедняка»: «Председатель колхоза Раков по‑прежнему продолжает пьянствовать со своими событыльниками Абросимовым Н. и Абросимовым И., а колхозом руководит плохо. До каких пор это будет продолжаться?» Спираль Горбачёва Решительную попытку избавить страну от пьянства предпринял в 1985 году новый руководитель СССР, генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачёв.В те годы ни свадьба, ни похороны, ни проводы в армию не обходились без водки. Со слесарями, электриками, грузчиками рассчитывались магарычом, а за пол-литра доставали любой дефицит. Бутылка стала пробивной силой, мерилом человеческих отношений. У тех, кто отказывался выпить, язвительно спрашивали: «Болеешь?» Силы и меры борьбы, которые были задействованы в горбачёвской антиалкогольной кампании, были колоссальными. Причём все запреты возникали как бы по просьбам трудящихся. Белгородские газеты писали: «На сходе граждан села Вознесеновка Ивнянского района было объявлено, что село теперь является территорией трезвости. По требованию граждан здесь полностью прекращена торговля спиртным». В середине 1986 года в области насчитывалось уже 1 250 зон трезвости. Под «одобрение народа» запретили торговлю всеми спиртными напитками (включая пиво) в воскресенье и праздничные дни. В ресторанах, кафе, ДК больше не наливали, а винно-водочные отделы и магазины сократили. «С июня 1985-го из 1 565 магазинов оставили 290 и из 200 кафе и ресторанов не тронули только 14. Позднее по решению сходов граждан продажа спиртосодержащих напитков прекращена ещё в 23 крупных сёлах», – сообщал в партийных отчётах Алексей Пономарёв, первый секретарь Белгородского обкома КПСС. Повышенный спрос Однако эти меры только создали ажиотаж вокруг алкоголя. «В Белгороде осталось всего три точки: на «ступеньках» – недалеко от железнодорожного вокзала был магазин, на «Восходе», на улице Первомайской. Очередь, которая то закручивалась, то шла зигзагами, острословы назвали «спираль Горбачёва». Формировал её и следил за порядком, чтобы без драк и никто не лез вперёд, один участковый милиционер», – вспоминает Николай Безлуцкий. В одни руки давали либо одну бутылку водки, либо две бутылки вина, чаще всего это был дешёвый советский портвейн «три семёрки». Были ещё «топорики кафтанчики» – 30-градусная настойка «Стрелецкая», которая продавалась как альтернатива вину или водке.Все ограничения привели к повышенному спросу на алкоголь. Продажи в гастрономах резко увеличились. Месячные запасы расхватывали за два дня. Спиртное перекочёвывало в холодильники и загашники. А ещё к таксистам, у которых в багажнике-баре всегда всё было. «В очередях проклинали Горбачёва, кампанию по борьбе и перестройку заодно. Толпа была огромной, стоять приходилось долго, многие хотели проникнуть в магазин через чёрный вход, который был только для избранных. И каждый мечтал стать этим «белым человеком». Водка росла в цене, но мало кого это смущало. «Водка стала стоить восемь, всё равно мы пить не бросим» – такие были частушки в то время», – вспоминает Игорь Гладков. Если раньше пили по случаю, теперь – про запас и без повода. Когда угощали, мало кто отказывался. И покупать стали впрок. Попал под кампанию Пагубное пристрастие приходилось вышибать всеми средствами. Народный контроль устраивал неожиданные рейды и мог привлекать к административной или дисциплинарной ответственности за употребление на производстве и в общественных местах. А после указа «Об усилении борьбы с пьянством» набрали обороты товарищеские суды. Так, на белгородском молочном заводе в 1985 году рассмотрели 38 дел пьяниц. На собраниях рядовые работники критиковали руководителей, снисходительно относившихся к пьяницам. Антиалкогольная кампания прошлась жёсткой метлой и по партийным рядам: в 1985 году исключили из партии 182 белгородца, 220 получили строгие партийные взыскания. В трудовых коллективах клялись: ни капли в рот. Одними из первых в области полностью отказались от спиртного молодые рабочие из комсомольской бригады экскаваторщиков Лебединского горно-обогатительного комбината, которую возглавлял депутат Верховного Совета РСФСР Владимир Лихачёв. И у них оказалось немало последователей. А поутру они проснулись В 1985–1986 годах в области работало 400 наркологических постов Красного Креста. А медвытрезвителей было мало, в Белгороде – всего один (на ул. 3-го Интернационала, рядом с баней № 1). Его бывалые постояльцы рассказывали: в праздничные и зарплатные дни там было как на премьере в Большом. Пьяных привозили сотрудники отдельной роты патрульно-постовой службы, вневедомственной охраны, участковые и собственная дежурная машина вытрезвителя. О промилле тогда ещё никто не слышал – степень опьянения фельдшер определял на глазок: лёгкая, средняя, тяжёлая. Народ здесь «трезвел» моментально, доказывая, что это досадная ошибка, что они как стёклышко. Споры и ругань с медиками и милицией разгорались из‑за «свиньи» – документа из медвытрезвителя, который отправляли на предприятие: бумага обещала серьёзные проблемы на работе. И дома.Побывавший в вытрезвителе выпивоха терял 5–10 рублей средней дневной зарплаты, 35–50 рублей месячной премии, от 80 до 130 рублей вознаграждений по итогам года, 50–100 рублей надбавки за выслугу лет, 15 рублей в виде штрафа и оплаты медвытрезвителя.  И это было ещё не всё. Летний отпуск переносился на зиму, в очереди на квартиру отодвигали в конец, а проштрафившегося песочили на трудовых и партсобраниях. Строителям, горнякам и металлургам Старого Оскола и Губкина артисты драмтеатра имени Щепкина показали спектакль «Порог». А студенты медучилища в Белгороде поставили на злобу дня инсценировку «Суд над алкоголем». В реальной жизни в роли подсудимых выступали самогонщики. «Обратной стороной этой кампании оказался всплеск самогоноварения. До указа водка продавалась во всех сельских магазинах нашего района, а когда ограничили торговлю, купить её можно было только у нас – в Красном. Очередь как в мавзолей. Самогонщики воспользовались ситуацией. Качество первачка, который гнали в основном из сахара и дрожжей, народ устраивало, цена тоже была подходящей: 0,5 литра водки стоил 3,60 рубля, самогона – рубль-полтора», – вспоминает Александр Коротоножкин, работавший в то время председателем Красненского сельсовета Алексеевского района. В сёлах все как на ладони. Было известно, кто гнал для себя, а кто для продажи. С последними не церемонились. От имени граждан составлялось заявление на самогонщика, и депутаты, общественники вместе с участковым приходили к нему в дом. Аппарат разбивали, готовый продукт выливали на землю, хозяина штрафовали. В 1985 году после вступления в силу антиалкогольного закона белгородцы добровольно сдали 8 тыс. самогонных аппаратов. По сравнению с предыдущим годом к уголовной ответственности привлекли в 2,3 раза больше самогонщиков. Свадьба без выпивки Изобретением «безалкогольного» времени стали такие же «безалкогольные» свадьбы. «Мы пробовали провести две такие свадьбы, но у нас ничего не получилось, пришлось отказаться от этой затеи. Оба раза ребята подкрашивали самогон компотом. Ну не могли люди резко перейти на трезвый образ жизни, сделать это русской натуре было невозможно», – вспоминает Александр Коротоножкин. Спиртное ещё подавали в самоварах, для отвода глаз вездесущих борцов за трезвость. Так возникла потребность открыть специальные курсы по подготовке организаторов безалкогольных торжеств. А вот Владимиру Максимову довелось гулять на комсомольской свадьбе, где пили лишь минералку и лимонад. Даже бокала шампанского за счастье молодых никто из гостей не поднял. Однако традиционное «Горько!» кричали. «Собрались только свои, комсомольский актив Белгородского района, поэтому не надо было ничего объяснять: коммунисты и комсомольцы должны были личным примером показывать негативное отношение к пьянству. У нас всё было по‑честному: под столом не подливали, за угол никто не бегал. Веселья хватало и без спиртного», – рассказывает он.  А что сегодня? Спустя годы в одном из интервью Михаил Горбачёв признался, что антиалкогольная кампания была ошибкой. Однако именно в годы борьбы с пьянством в нашей области появилась масса спортивных дворовых, пришкольных, сельских стадионов, секций, спортивных клубов. Заработали 400 безалкогольных кафе. В общежитиях, профучилищах открывались клубы по интересам. Вин- и пивзаводы наладили выпуск безалкогольной продукции, тархуна, соков, воды. В те годы на повышение культуры населения и развитие спорта из областного бюджета потратили 140 млн рублей.  Сейчас в тренде здоровый образ жизни. Ограничено время торговли спиртным, на TV в самое смотрибельное время не рекламируют алкоголь, в том числе пиво. Федеральное законодательство запрещает продажу алкоголя в полимерной таре более 1,5 л и розничную продажу этилового спирта в аптеках. Нельзя в Интернете дистанционно в розницу продавать этиловый спирт, алкогольную, спиртосодержащую пищевую и непищевую продукцию, оборот которой ограничен. С 1 января 2018-го в России под запретом производство и продажа слабоалкогольных энергетиков. Закон об этом появился с подачи белгородских парламентариев, которые в 2014 году табуировали продажу таких напитков молодёжи и в местах проведения культмассовых мероприятий. Кроме того, депутаты Белгородской облдумы установили пять дней в году, когда в регионе запрещено торговать спиртным: в Международный день защиты детей – 1 июня, во Всероссийский день трезвости – 11 сентября, День знаний – 1 сентября, в день последнего звонка в школах и на выпускной. В 2017 году в рейтинге трезвости регионов наша область заняла пятую строчку среди самых непьющих территорий. Впереди Чечня, Ингушетия, Дагестан, Карачаево-Черкесия.