Ленивая императрица. Часть 1
Анна Иоанновна была дочерью царя Ивана V, соправителя Петра Великого. Долгое время она вдовствовала в своем имении, забытая Богом и людьми. И вот неожиданно для всех и себя самой стала императрицей. На престоле она с утра до ночи откровенно скучала, но даже скуки ради не любила заниматься государственными делами. Особенно не жаловала она дела внутренние, частные и мелкие. «О малых делах Нас трудить не надобно»,— строго предупреждала она своих министров.
Десять лет её царствования (1730–1740), считаются едва ли не самым мрачным периодом в истории России XVIII века. Да и сама императрица не оставила по себе доброй памяти в потомках: толстая, некрасивая, грубая и невежественная — такой предстает она со страниц многочисленных учебников и исторических романов, живописующих ужасы "бироновщины", всеобщего засилья немцев, полного забвения государственных интересов России...
Посмотрим, так ли это на самом деле...
До самого конца XVII века московские царевны были обречены на безбрачие. Выходить за иностранных принцев им не позволяла вера, а искать им женихов среди своих подданных, пускай даже самых знатных, русские государи считали зазорным.
Но Пётр резко переменил династическую политику. Брачные союзы с европейскими дворами были одним из способов влиять на европейские дела.
В царской семье подрастали две дочери, но они были ещё малолетки.
Поэтому первый, так сказать, династический эксперимент Пётр поставил на семье своего старшего сводного брата Ивана V (младший из пяти сыновей царя Алексея Михайловича и его первой жены Марии Ильиничны Милославской, соправитель Петра I).
Иоанн Алексеевич в государственных делах участие не принимал, но до самой своей смерти в 1696 г. был номинальным соправителем Петра I. Последние годы жизни, а прожил он всего 30 лет, был совсем дряхлым, плохо видел и был поражён параличом.
Женат на Прасковье Фёдоровне Салтыковой.
В этом несчастном семействе долго ждали детей, причём две старшие дочери, Мария и Феодосия, умерли, не дожив до трёх лет. Следом за ними появилась на свет Екатерина. А 28 января 1693 года родилась Анна Иоанновна, героиня нашего повествования. Последней появилась Прасковья, а сына царь так и не дождался.
После смерти мужа Прасковья сама растила и воспитывала трёх дочерей.
Её продолжали величать «её величество государыня царица» и жила она по-прежнему на широкую ногу, как положено царице. Впрочем, двор её производил неприятное впечатление. Современник, первый русский историограф Василий Никитич Татищев охарактеризовал его так: «Гошпиталь уродов, ханжей и пустосвятов». Наибольшим уважением царицы пользовался полупомешанный подьячий Тимофей Архипович, выдававший себя за святого и пророка. Некогда он занимался иконописанием, но потом бросил, стал «юродствовать миру» — и прожил при дворе Прасковьи Фёдоровны 28 лет.
Это, впрочем, и не мудрено. Царица Прасковья была старомосковская женщина, суровая и властная. Едва знала грамоту, была полна суеверий, предрассудков и ханжества. Набожность легко уживалась в ней с жестокостью. Однажды (дело было уже в 1722 году) её фаворит Василий Алексеевич Юшков неосторожно обронил адресованное ему письмо царицы интимного содержания. Его поднял подьячий Василий Деревнин и решил использовать нечаянный случай против Юшкова, своего злейшего врага. О судьбе письма узнали Юшков и царица. Деревнин был схвачен, брошен в тюрьму царицы, закован в пятипудовую цепь и допрошен с пристрастием, но так и не признался в находке. Тогда Деревнину, несколько лет управлявшему казной царицы, предъявили официальное обвинение в хищении денег. Теперь он оказался в застенках Тайной канцелярии. Царицу волновал не столько нанесённый ей материальный ущерб, сколько очень личное её письмо к Юшкову. И вот однажды, разъярённая упорством Деревнина, вооружившись тростью, она отправилась в Тайную канцелярию и самолично стала добиваться у обвиняемого признания. Она била его палкой по лицу, затем, велев снять с него рубашку, с побагровевшим от гнева лицом стала наносить удары по спине. Но тщетно. Тогда она прибегла к пыткам, заставившим ужаснуться даже видавших виды тюремщиков: велела жечь бороду Деревнина, а затем, вылив на раны водки, сама её и подожгла свечой. На жертву страшно было смотреть, однако царица так и не узнала, где спрятано злополучное послание.
Читая это, надо помнить, что царица Прасковья к концу жизни была отменной пьяницей.
Но жестокость — это родовая черта Салтыковых, ею же отличался и брат царицы Василий Фёдорович Салтыков. Он так истязал свою супругу, что та сначала сбежала от него к родителям, а потом предпочла монастырскую келью издевательствам свирепого мужа.
Детство дочерей Прасковьи Фёдоровны протекало в Измайлово.
Измайлово оставалось островком старой России, которого не затронули бурные преобразования царя Петра. Со времён царя Алексея Михайловича в Измайлово было разбито опытное дворцовое хозяйство. По берегам 20 прудов росли яблоневые, грушевые и вишневые сады. В прудах водились стерляди с золотыми кольцами в жабрах, которые, как замечал историк Василий Иванович Семевский, были надеты ещё при царе Иване Грозном. В оранжереях росли заморские пальмы, тутовые деревья, голландские тюльпаны и сладкий виноград. Был в Измайлово даже летний театр, а летними вечерами в парке разносились звуки оркестра.
Однако дворцовая обстановка не способствовала воспитанию из девочек утончённых натур.
Обучая и воспитывая дочерей, Прасковья Фёдоровна руководствовалась наставлениями Домостроя. Главное внимание уделялось хорошему питанию: мамушки и нянюшки выкормили царевен полными, статными девами. Выросшие в атмосфере предрассудков и суеверий, девушки верили в колдунов и вещунов, в приметы и чудеса. Впрочем, в соответствии с новыми веяниями к ним приставили трёх иностранных учителей: немцев Иоганна Дитриха Остермана и барона Гюйссена, а также француза Рамбурха. Их обучали иностранным языкам, истории и географии, чтению и каллиграфии, но полученные ими знания оставляли желать лучшего. Обучение танцам шло намного лучше.
В 1703 году нидерландский художник Де Бруин писал портрет царицы и её дочерей, который не сохранился. Вместе с тем он оставил и словесное описание Прасковьи Фёдоровны и её чад. Десятилетняя Анна впервые попадает в поле нашего зрения:
Царица, пишет де Бруин, «была довольно дородна, что, впрочем, нисколько не безобразило её, потому что она имела очень стройный стан. Можно даже сказать, что она была красива, добродушна от природы и обращения чрезвычайно привлекательного. Ей около тридцати лет. По всему этому её очень уважает его величество царевич Алексей Петрович, часто посещает её и трёх молодых княжон, дочерей её, из коих старшая, Екатерина Ивановна, — двенадцати лет, вторая, Анна Ивановна, — десяти и младшая, Прасковья Ивановна, — восьми лет. Все они прекрасно сложены. Средняя (то есть Анна) белокура, имеет цвет лица чрезвычайно нежный и белый, остальные две — красивые смуглянки».
В дневнике датского посла Юста Юля есть такая запись, относящаяся к 1710 году: «В общем они (дочери Прасковьи Фёдоровны) очень вежливы и благовоспитанны, собою ни хороши, ни дурны, говорят немного по-французски, по-немецки и по-итальянски».
Секретарь английского посла Вейсброд всё же выделил внешность Анны Иоанновны, которую считал среди трёх сестёр самой привлекательной.
Быть может, в девятнадцать лет Анна Иоанновна и в самом деле была миловидна, но портретов её в этом возрасте не сохранилось, а её облик, запечатлённый художниками в 30-х годах XVIII века, уже малосимпатичен. Известный историк В. О. Ключевский сказал о ней: «Рослая и тучная, с лицом более мужским, чем женским, чёрствая по природе...». Но об этом в своё время.
К своим дочерям Прасковья Фёдоровна относилась по-разному: старшую величала «свет-Катенькой» и любила до самозабвения, среднюю — Анну — не любила, а к младшей была совершенно равнодушна. Поэтому, когда Пётр предложил ей выдать одну из дочерей замуж за курляндского герцога, царица выбрала Анну, а свою старшую любимицу оставила при себе.
Союз с Курляндией имел для Петра I большое политическое значение. Дружеские отношения с этим европейским государством открывали перед ним возможность использовать его порты и удобные гавани для русской морской торговли.
Согласно старомосковским обычаям, будущий супруг мог увидеть свою невесту только за свадебным столом. До этого их судьбу решали либо родственники жениха и невесты, либо сваха. Личное знакомство принцесс с принцами западноевропейских дворов тоже чаще всего происходило во время свадебных торжеств (до этого они лишь обменивались портретами). Церемония же помолвки герцога Курляндского Фридриха Вильгельма и Анны Иоанновны в июне 1710 года вообще состоялась в отсутствие герцога (и так бывало). Его персону представлял гофмаршал, просивший руки царевны от имени своего господина.
Осенью 1710 г. Анна Иоанновна была обвенчана с Фридрихом Вильгельмом, герцогом Курляндским, розовощёким нежным юношей, близким родственником прусского короля.
Свадебные торжества прошли во дворце Меншикова и отличались необычайной для прижимистого царя пышностью.
На свадьбу было приглашено множество гостей, включая флотских лейтенантов с их жёнами. Обязанности маршала исполнял сам царь. Гости разместились на 40 шлюпках, отправляясь во дворец Меншикова, который встречал жениха и невесту на пристани. Обряд бракосочетания состоялся в часовне при доме князя. Над невестой венец держал Александр Данилович, а над женихом — царь. После обручения сели за стол, при каждом тосте раздавалось 13 выстрелов. Затем начались танцы, в 11 вечера новобрачных отправили в покои.
После брачной ночи торжества продолжились, за обедом было выпито 17 заздравных чаш, после чего в зал внесли два огромных пирога, разместив их на двух столах. В каждом из пирогов, когда их разрезали, находилось по карлице — во французском одеянии и с высокой причёской. Таковы были нравы, и не только в России! Одна из карлиц произнесла приветственную речь в стихах, затем обе, как писал датский посол Юст Юль, «под музыку весьма изящно протанцевали менуэт». После трапезы зажгли фейерверк, устроителем которого был сам царь. Над фейерверком горели слова, обращённые к молодым супругам: «Любовь соединяет». Бал продолжался до ночи.
Свадебные торжества длились две недели, распадаясь как бы на две части: свадьбу герцога с Анной Иоанновной и свадьбу карликов, устроенную в честь новобрачных.
Последняя обставлялась со всей тщательностью. Сначала провели смотр карлов, свезённых со всей России (их царь распределил среди вельмож и велел роскошно экипировать), а 25 ноября состоялось венчание. За царём шествовали внешне приличные пары карлов и карлиц, а заключали процессию самые безобразные пары с уродливыми физиономиями, огромными животами, кривыми ногами.
Этого развлечения Анна не забудет и, став императрицей, внесёт свою лепту в его, так сказать, развитие.
Свадебные торжества продолжались почти два месяца. Царь лично спаивал жениха до состояния «пьяного немца», по его собственному выражению (а это, поверьте, ужасное состояние). Вследствие этого супружеская жизнь Анны Иоанновны продолжалась очень недолго.
В первой половине января 1711 года герцог, наконец, решил отправиться на родину, но по пути в Митаву занемог (как говорили, после недавней пьянки с царём) и скоропостижно скончался.
Юной герцогине пришлось вернуться в Измайлово. Лишь в 1716 году Пётр I приказал ей ехать в Курляндию и уже не разрешал возвращаться на родину, так как хотел с её помощью держать под своим контролем герцогство. Впрочем, обосноваться там Анне удалось лишь три года спустя.
Продолжение следует
Лекция об Анне Иоанновне на моём Ютуб-канале
Я зарабатываю на жизнь литературным трудом.
Буду благодарен, если вы поддержите меня посильной суммой
Сбербанк 4274 3200 2087 4403
У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!
Последняя война Российской империи (описание и заказ)
