Май. Мир. Голуби.
Голуби в жизни Вячеслава Владимировича Кирякина – родом из того же советского детства...
«А ты знаешь, это ведь не простая птаха. Это – символ мира!» - Вячеслав Владимирович нежно прижимает к груди белоснежную голубку, а та, втянув изящную круглую головку и тихо «мурлыкнув», доверчиво затихает в его ладонях… Как же не знать? С далекого советского детства, которое теперь в памяти слилось в один теплый и светлый майский день, помню угловатую, неровную кипу открыток, что хранились у бабушки в картонной коробке из-под праздничных конфет фабрики «Красный Октябрь». Год от года разбухала она довольными зарубинскими медвежатами, лукавыми четвериковскими Морозами, нежными мимозами и кумачовыми полотнами других, к сожалению, неизвестных мне авторов. После очередного красного дня календаря, рассевшись на полу, я рассыпала яркие поздравительные картинки вокруг себя и снова складывала – аккуратно. Сначала, как карты, - по мастям-праздникам, потом – в ровную кипу - по временам года. Но когда оставалось только коробку закрыть, надорванный в уголках картон расходился, крышка сползала набекрень и из ровной колоды в разные стороны то опять выглядывали алые маки, то задорно подмигивал слоненок в вязаной шапке с помпоном, то выпархивала стайка ослепительно белых птиц в глубокой майской лазури над плакатно-алыми всполохами «Мир. Труд. Май»…
Голуби в жизни Вячеслава Владимировича Кирякина – родом из того же советского детства, только немножко более давнего, чем мое.
«В пятидесятых на них мода появилась. Знаешь, откуда? — вот этого, признаюсь, не знала. — В 1957 году в Москве проходил Фестиваль молодежи и студентов. Его девиз был «За мир и дружбу». Так вот молодежь, что в Москву съехалась, выпустила в воздух несколько тысяч голубей. Их в столице загодя, заблаговременно начали разводить, чтобы красивый голубиный «салют» на фестивале получился. Тогда голубятни во многих московских дворах появились. А потом и не только в московских. Вот и мой отец, Владимир Ильич, голубятню во дворе поставил. Птиц до двадцати у него было – почтари, чайки… Не те чайки, что на озере. «Чайка» – такая голубиная порода. Так что все мое детство прошло с этими птахами. Отцова голубятня лет пятнадцать стояла, потом рядом стройка началась, и домик птичий велели убрать. А я животных, что себя помню, любил. Так, что маленьким даже собак воровал. У нас возле дома колонка с водой стояла. Если кто придет по воду с собакой, я ее потихоньку в сарай к себе уведу. Ну, потом отдавать, конечно, приходилось. С тех пор мечтал, чтобы животных дома много было. Рыбок разводил, собаку держал, канарейки были. Но это больше супруга увлекалась – лимонками, мандаринками. Я мечтал о голубях».
Отколесив долгую шоферскую жизнь по дорогам страны, вышел Вячеслав Владимирович на заслуженный отдых. Тогда, в 2010-м, и решили они с супругой перебраться из сурового Мурманска в тихий и приветливый Галич, откуда родом Ирина Леонидовна: и потеплее здесь, и поспокойней, и подешевле - что греха таить. Сначала выбрали на жительство село Кабаново. Вместе с домашним скарбом, нажитым за годы семейные, привезли пса по кличке Рекс, серьезного «немца», и шесть «почтарей». Сбыться детской мечте Вячеслава Владимировича больше ничто не мешало. На новом месте потихоньку начали обрастать не только новыми знакомствами и новой утварью: прибывало в семье и «зверье мое». Так, у Рекса появилась подружка Дора - овчарка из рода служебных конвойных собак, с суровым, под стать жениху, нравом. Прибывало понемногу и пернатого «народца» в голубиной стае. Вот только ястребов в округе Кабанова было много, тревожили они и голубей, и заботливого их хозяина. Отчасти и поэтому через несколько лет перебрались Вячеслав Владимирович и Ирина Леонидовна в другой конец Галичского района. Купили дом на самом краешке деревни Степаново.
За околицей деревни по соседству крутой склон, черная гладь лесного пруда и ели стеной – все, как нужно… голубям. Голуби пугливы, людской шум их тревожит, а здесь – тишина и простор. И небо – вот оно – рукой подать. Точнее – крылом взмахнуть.
Неудивительно, что первым, чем занялся Вячеслав Владимирович на новом месте, стала постройка голубятни… Хотя, кому-то и удивительно. До сих пор нередко приходится слышать им с супругой от знакомых и незнакомых людей: «Ну, вот зачем вам эти голуби?! Ухода, как за коровой, а толку нет – одни расходы».
До неба — рукой подать. Точнее — крылом взмахнуть. Вячеслав Владимирович не спорит. Чего спорить-то: расходы, и правда, есть. За голубями ездит он, бывает, в саму Москву. Да и корма, которые они своим пернатым тоже в столице покупают, денег стоят. Молока же, как от буренки, от голубей, конечно, нет: птичье-то молоко – оно ведь сказка да вот еще конфеты. А толку… Тут уж кто чем ценность каждого дня мерить привык…
В высокой башенке у околицы – привольно - живут сегодня сорок голубей: есть и мускулистые «почтари», и круглоголовые «чайки», и экзотический «черный дракон», и пестрокрылая «карьерша», и «влюбленная» парочка «гривунов», что прошлой весной привез Вячеслав Владимирович со столичной выставки.
Пестрые обитатели степановской голубятни. Ирина Леонидовна мужа за «бестолковую» любовь к «чайкам» и «гривунам» никогда не «пилила». Про «деньги на ветер» тоже не говорила. Она и сама любовью к животным «больна» с детства: лечила всех бездомных котеек в округе и мечтала пойти на ветеринара. Но родители настояли на другом образовании – она не ослушалась. Но любовь к братьям нашим меньшим все же нашла другую дорогу в ее судьбу: «С Вячеславом Владимировичем мы жили в Муманске в одном подъезде, и сначала меня признала за «свою» его собака, строгая и неприветливая к другим – почувствовала, видимо, мое доброе отношение к ней, а заодно и ко все четвероногим. А потом уже и хозяин собаки разглядел что-то для себя близкое», - вспоминает Ирина Леонидовна. С тех пор они много лет вместе, и всегда вокруг кошки, рыбки, собаки, птицы.
«Голуби – это все же дело Вячеслава Владимировича, - признается Ирина Леонидовна, - но вот когда супруг лежал в больнице, пришлось и мне завоевывать их доверие. Сначала шарахались, конечно, но потом «признали». Было приятно! Поднимаешься к ним с кормом, а они уже знают – слетаются, как собаки к хозяину».
Кстати, о собаках. На земле покой воркующей пернатой братии сторожит мохнатый, черный, размером с подросшего медвежонка пятилетний «немец» - Чед. Он сын Доры и Чака, чемпиона России и Белоруссии, – грозный и благородный.
«Он родился интеллигентом, - вспоминает Ирина Леонидовна. – В предыдущем помете, от «брака» с Рексом, было у Дорки щенков больше, чем сосков – всем одновременно «кормушки» не хватало. Так, те щенки, что посильней, слабых от сосков отталкивали. Вячеслав Владимирович ладонями с двух сторон слабеньких возле мамки отгораживал, чтобы наелись. В этом помете – от чемпиона Чака – тоже живых родилось девять щенков, а сосков-то восемь. Так никто не толкался, представьте! Интеллигентно ждали, когда появится свободная «соска»! Сразу видно, родословная у папы настоящая».
Интеллигентный «немец» Чед.
Пока я, оставив после такой «рекомендации» всякие опасения насчет огромных клыков Чеда, сокращаю расстояние от его морды до объектива фотоаппарата, вверху раздается шум, словно кто-то острыми портняжными ножницами принялся кроить лоскутки из лазурного небесного шелка. Это, оказывается, Вячеслав Владимирович распахнул окно на крыше голубятни.
Поднимаю голову: ослепленные ярким солнцем глаза не сразу различают в небесной сини белоснежных птиц с первомайской открытки. Высоко-о-о-о!
Нарежут свой голубой отрез – и к дому. Поворкуют на краешке крыши – и снова – в небо.
«Какой толк, ты говоришь? Я вот поднимусь к ним и сижу по часу – разговариваю. Как о чем? Куда летали, что видели, ответственно ли яйца высиживают, как птенцы растут, когда тепло придет. А как полетят в небо – словно и сам с ними туда рванул. Меня иногда просят молодоженам на свадьбу дать голубей, я отказываю. Людям – потеха, а голуби-то могут и не вернуться: и с пути могут сбиться, и ястребу в когти попасть. Ну, зачем это? Семейное счастье – оно же не от птиц, а от любви и уважения, от того, чтобы на жизнь одинаково смотреть». …
Кружат, кружат в небе маленькие изящные птицы.
Вячеслав Владимирович и Ирина Леонидовна, прикрывая ладонью глаза, смотрят, любуются. А когда становится нестерпимо смотреть на яркое солнце, переводят взгляд друг на друга. Ирина Леонидовна улыбается едва заметно…
Май. Голуби. Мир и любовь.
Текст и фото Инна Козырева