Ветеран Владимир Оленин из Хорошево-Мневников рассказал о тяжелых временах войны

Владимир Сергеевич Оленев - труженик тыла, ветеран войны и труда, орденоносец и человек, который никогда не унывает. В 1941-м под Москвой он чудом не погиб в сожженной фашистами деревне, через год, шестнадцатилетним, уже работал помощником мастером в ФЗУ, в день Победы ликовал на Красной площади, а на пенсию вышел с должности директора завода. 

Из жизни раскулаченных  

"Мама моя вышла замуж моего отца, когда он овдовел. Остался с тремя детьми. И своих родила тоже троих – двух сестер и меня, младшего. Отец богатый был, считался кулаком – ну, его и раскулачили. Всё отобрали, он бежал, скрывался, мы выжили в те годы только потому, что мама была прекрасной портнихой и обшивала весь наш Болхов. Но выжили, а к началу войны отца реабилитировали, и он к нам вернулся. Вернулся, чтобы умереть – сильно болел, рак горла".  

Из зажиточных, «кулацких» времен Владимир Сергеевич помнит богатый сад и большой дом, в котором сейчас разместили целую школу. 

«С другой стороны, и семья у нас была большая – детей шестеро, отец-мать, бабушки-дедушки. Но долго роскошество не продлилось, побарствовать не вышло»!

Под Москвой в 41-м 

«В декабре сорок первого жили мы в деревне Дурыкино. Как-то сутки просидели в блиндаже – такой был страшный артиллеристский обстрел, с обеих сторон. Страшный – даже не достаточное слово. Было не просто страшно, озноб колотил, зуб на зуб не попадал! Когда через сутки вылезли из блиндажа – кругом всё горело. Сколько глаз видел – пожарище. Немец отступал полным ходом, всё за собой жёг». 

Исчезла и деревня Дурыкино. Семья Оленевых по случаю осталась ночевать на мельнице неподалеку, в Льялово. Выехали под вечер, а утром вернулись домой. Только дома не было, и деревни уже не было – печные трубы торчали, костры дымились.

«Бог нас спас. Если бы на мельницу не поехали, сожгли бы вместе с избой. Повезло, да. Поселили нас как погорельцев всей семьей в детский дом, в Сходню. Но я там недолго со своими прожил, пошел учиться в ФЗУ в Химках, при 301-м заводе. Общежитие дали, паёк хороший – 700 грамм хлеба».

301-ый авиационный  

Химкинская мебельная фабрика в 1937 году была передана в ведение Народного комиссариата оборонной промышленности СССР для производства авиатехники и переименована в завод № 301. В войну завод эвакуировали в Новосибирск и Горький, где создавались для фронта классические советские истребители Ла-5 и Ла-7. Самолетов фронту нужно было много, страна нуждалась в каждом, и остро требовались квалифицированные рабочие, чтобы эту потребность удовлетворять. Выучившись в ФЗУ при заводе, уже в 42-м году Володя Оленев стал помощником мастера и учил таких же семнадцатилетних пацанов слесарному делу. 

В послевоенных Химках конструктор Лавочкин занялся созданием принципиальных новых для СССР самолётов - реактивных истребителей. Для юного Оленева это решение оказалось тоже судьбоносным – здание фабрично-заводского училища, где он работал, было решено отдать под нужды нового производства, а училище – реорганизовать.  

«Я к тому времени уже был слесарем-инструментальщиком 5-го разряда, и поэтому мне предложили перейти работать на Силикатный завод, в Хорошёво-Мневниках, а остальные ребята отправились на Донбасс - бои там в 43-м велись ожесточенные. То, что осталось после отступления немцев, приводило в ужас – руины зданий, разрушенные шахты. На восстановление Донбасса съезжались со всей страны». 

Силикатный завод и волонтерское движение 

«Быстро получил шестой рабочий разряд, дали комнату в Шелепихе. Перевез маму к себе, отец уже несколько лет как умер. Выбрали секретарем комсомольской организации, быстро освоил новые обязанности, справлялся хорошо».  

Всегда много работал: мастером, механиком, главным механиком, заместителем директора. Был награжден орденом Знак почета за достижения в труде и представлен к званию Героя социалистического труда. 

«Героя не дали, потому что служил тогда начальником ремонтной бригады, а для такого звания подходили больше бригадир крановщиков, цементников или электромонтеров. Но я не жалуюсь! У меня грамот, дипломов и благодарностей и так увесистая пачка. От Лужкова есть грамота – за активное участие в строительстве Москвы».  

Владимиру Сергеевичу предложили стать директором завода ЖБИ №16, что на улице Берзарина, и он принял этот завод. Отсюда и на пенсию проводили, но кому нужен этот заслуженный отдых! Долгие годы продолжал трудиться в районном Совете ветеранов – возглавлял комитет по патриотическому воспитанию молодежи. 

«Современная молодежь мне нравится. Работают, учатся, хлопочут, всё успевают. Волонтерское движение очень уважаю – это полезное дело, нужное и уважаемое. Активные ребята, работящие, интересующиеся, приятно дело иметь».  

В День Победы  

«Главное-то забыл! 9 мая 1945 года я пришел на свой завод утром, как положено. Пришел, а завод – не работает! Все ликуют, все обнимаются, от радости плачут. Потом на Красную площадь поехали. Был я в черном костюме, а после салюта он стал серым – весь в пороховой пыли от оружейных залпов. Это был грандиозный салют! Нечто неописуемое. Никогда не забуду. Главный салют, главный праздник, наша Победа».